Фехтовальные сюжеты

Оппоненты объективные факты признали. Но все-таки добавили, и с ними нельзя было не согласиться, что для радикального решения этой проблемы — активизации игры женщин в теннисе — нужен прежде всего серьезный технический рост. Но тенденция была установлена верно.

Этот спор запомнился как серьезный повод по достоинству оценить важность специального физкультурного образования. Весь вопрос в том, чтобы находить случай применить свои знания, с их помощью добывать новые. Важно иметь самостоятельность в поиске необходимых данных и путей решения проблем спортивного совершенствования.

Эта «теннисная история» отразилась и на том, как я стал наблюдать фехтовальные поединки. Уже не мог просто смотреть соревнования! Входя в зал, автоматически отмечал, в какие секторы и кто преимущественно колет, какие защиты предпочитает, прикидывал примерную результативность и соотношение между используемыми средствами. Возникали вопросы, на которые нужно было искать ответы. Так вырабатывались критерии.

Ну а однажды судьба подарила мне редкую возможность участвовать в дискуссии разных спортивных специалистов о педагогике. Двадцать дней советские олимпийцы плыли на корабле, возвращаясь домой с Олимпиады в Мельбурне. Спасаясь от сильной качки, многие старались расположиться на палубе, ближе к центру корабля. Очень скоро все распределились постоянными группами — по интересам. Плохо переносил качку известный легкоатлет, прыгун с шестом, львовянин Виталий Чернобай. Он тоже вытащил на палубу матрас и поселился на новом месте. Вокруг него собирались любители потолковать о спортивной тренировке, о теории и методике, навыках и качествах… В основном это были участники, но подходил и кое-кто из судей, тренеров. Только что закончившаяся Олимпиада дала богатый материал для размышлений, обмена идеями.

В эту компанию приходил посидеть и сам Николай Георгиевич Озолин. Как известно, Озолин — один из создателей системы спортивной тренировки в СССР, первым написал по этой проблеме книгу — «Тренировка легкоатлета», которую как путеводитель использовало целое поколение советских тренеров всех профилей для осмысления методики в собственных видах спорта.

Озолин не брал на себя председательские функции в «палубном совете». Он высказывался, лишь видя полную противоположность мнений или несопоставимость фактов, приведенных в качестве аргументов. В его словах был виден редкий сплав собственных ощущений разностороннего спортсмена, наблюдений и опыта тренера и эрудиции ученого, а живые примеры направляли размышления окружающих к поиску методических обобщений.

Оказывается, могут быть найдены существенные аналогии в, казалось бы, далеких друг от друга видах спорта, облегчающие анализ мастерства спортсменов и объясняющие успехи и неудачи. Например, гимнаст, фигурист, прыгун в воду выступают с произвольной программой, где важным мерилом спортивной силы является сложность выполняемых элементов. В спортивных же играх и единоборствах не столь принципиально, каким приемом достигнут результат — забит гол, завоевано очко, нанесен удар или укол и из какого положения сделаны завершающие броски или удары. Однако для специалиста исключительно интересно проследить «программу» оснащенности игровика и единоборца средствами нападения, защиты, подготовки, увидеть его общую технико-тактическую подготовленность, а также индивидуальные черты, проявляющиеся в соревнованиях. Иначе говоря, важно знать те средства, которые составляют основу спортивной силы конкретного спортсмена. Ведь то же самое обязательно будут делать соперники и их тренеры: им придется искать контрмеры на тренировках и применять их на следующих соревнованиях.

Нередко бывает, что какое-то время спортсмен блистает хорошими результатами, а затем их ухудшает. В подобных случаях ему часто предъявляются необоснованные обвинения: упорство, мол, снизил, тренируется менее серьезно, а то и вообще зазнался. А ларчик может открываться совсем другим ключом — противники «пристрелялись», эффект неожиданности прошел, круг излюбленных действий оказался ограниченным, и среди технико-тактического багажа не нашлось полноценной замены отслужившим свой срок средствам.

Даром «предвидения» обладают не только тренеры. Участники соревнований в расцвете своих дарований нередко также способны уловить закономерности в построении тренировки и возможностях роста спортивных достижений. Незабываемой для меня осталась одна беседа с Юрием Власовым в Риме.

За несколько дней до его триумфа сидели мы в тенечке у нашего корпуса в Олимпийской деревне. И вдруг он без особого пафоса, как-то даже буднично сообщил, что совсем скоро, буквально через несколько лет, тяжеловесы будут поднимать в троеборье 600 килограммов при тех же методах тренировки.

Юрий Власов сам почти успел осуществить свое предсказание: перед Олимпиадой в Токио он поднял 580 килограммов. А тогда, в Риме, всех ошеломил его победный результат — 537,5.

Для тренера в любом виде спорта крайне важно освободить ученика от скованности перед сильным противником. Показать, что сильный спортсмен тоже человек, прежде всего — просто человек, и бояться его не надо. Какой бы он ни был знаменитый чемпион, какое бы у него ни было мастерство…

В легкой атлетике, плавании и аналогичных видах спорта свои средства воздействия на психику спортсменов. В гимнастике, например, если соперник делает какую-либо комбинацию, нет способа ему помешать — он сделал, а ты должен сделать свою. В фехтовании же и в спортивных играх спортсмены встречаются с соперниками лицом к лицу. Здесь идет прямое единоборство: личность на личность, тактика на тактику. И где силе может противодействовать хитрость, хитрости — скорость, скорости — выносливость, тут такие неожиданные разворачиваются события, что есть реальная возможность победить и более опытного противника, не только равного! Следовательно, и самый сильный должен приходить на соревнования, «забыв» свои медали и титулы дома. Он должен приготовиться к острой борьбе — ведь победа над ним особенно памятна и почетна для всех противников.

О необходимости учета психологических особенностей борьбы много пишут и еще больше говорят, но сделать что-либо реальное… не так-то просто. Ведь приходится манипулировать невидимыми рычагами, которые еще нужно и обнаружить. Овладеть тренеру этой стороной своей профессии крайне важно. Она открывает возможность эффективного вмешательства в ситуациях, когда достичь планируемые результаты спортсменам мешают причины, далекие от техники, тактики, физической подготовленности.

Во время работы в ЦСКА у меня была возможность общаться с блестящим хоккейным специалистом Анатолием Тарасовым и познакомиться с методами его работы. На меня как на тренера большое впечатление произвел один его рассказ, который можно квалифицировать как атаку на психологический барьер.

В начале шестидесятых годов всем было известно, что наши хоккеисты хорошо двигаются по полю, но силовой борьбы, в частности с канадцами, шведами, чехами, избегают. В прессе много писали, что, мол, не в нашем стиле сталкиваться лоб в лоб с противниками. Но если против нас не хотят играть в игровой, хитрый хоккей, а играют в силовой, хочешь не хочешь, а ему противопоставить что-то надо! Тарасов чувствовал, что наши уже умеют постоять за себя в жестких схватках. Но традиции, школа, воспитание… что-то не позволяло им это делать. И он решил барьер этот — сломать!

Тут как раз в Советский Союз приехали канадские хоккеисты — какая-то клубная команда. Канадцы должны провести тренировку в зале ЦСКА и матчевую встречу с нашими ребятами. Как водится, для каждой команды были приготовлены отдельные раздевалки. Начальником хоккейного Дворца был тогда один из ветеранов армейского спорта, с которым у Тарасова сложились многолетние дружеские отношения. И вот Тарасов подходит к нему и говорит:

— Слушай, надо сделать так, чтобы наши и канадцы раздевались в одном помещении.

Тот удивился:

— Ну зачем? У нас отличные раздевалки, и у своих ребят будет не хуже, чем у канадцев. А в одной — начнутся трудности с душем, рожков на всех не будет хватать…