Фехтовальные сюжеты

А еще через два месяца он принял участие в турнире сильнейших взрослых фехтовальщиков страны, который, по сути, можно было приравнять к первенству СССР. Соревнования проходили в два круга. В первом круге лучшим оказался Ракита, который выступал в ранге чемпиона мира, вторым — Кровопусков!

Вот это уже стало сенсацией! Чтобы юниор вошел в число сильнейших взрослых саблистов? И такую силу почувствовали в нем некоторые спортсмены и тренеры, что, честно говоря, после этого ему стало намного труднее жить. Во что бы то ни стало выиграть у Кровопускова — такую цель поставили себе многие.

Что поделаешь, и это закон спорта. Если ты хочешь прийти на смену другим, тебе рады, только когда ты уже пришел. Да, рады: ты силен и сумеешь постоять за честь и славные традиции советского спорта. Но пока ты в пути берегись! Тысячу раз у тебя будут требовать доказательств, что ты к этому действительно готов.

Виктор выдержал тяжелую борьбу. В этот же олимпийский год он попал в число восьми сильнейших и поехал на заключительный сбор. А в следующем, 1969-м, он числился уже шестым, запасным. Но этим шестым ему пришлось пробыть до 1972-го включительно, и на первенство мира он впервые попал только в 1973 году.

Примерно через год после того, как мы начали работать, Виктор женился. Многое изменилось в его жизни. Спортсмены не так часто видят своих близких, как им бы этого хотелось. И естественно, что в периоды между сборами и соревнованиями он не всегда укладывался в тот распорядок дня, который предписан фехтовальщику, стремящемуся добиться высших достижений. На тренировке иногда появлялся невыспавшимся, вяловатым. Он пытался скрыть свое состояние, но достаточно мне было взять саблю в руки, как все становилось ясно. Оставлять это без внимания было нельзя.

— Ты когда вчера лег спать?

— Нормально, Давид Абрамович!

— Ах нормально? Ну ладно!

Такие короткие диалоги мы разыгрывали не раз, пока однажды Виктор не признался, что действительно нарушил режим. И прежде, чем я успел что-либо ответить, он виновато потупился и добавил:

— Между прочим, Давид Абрамович, и раньше, когда вы меня спрашивали, я тоже недосыпал.

Инцидент был исчерпан. Нам ничего не оставалось делать, как смеяться вместе, но по разным причинам.

Марафонское ожидание

Хоть я как тренер и неплохо знал Кровопускова, иногда все же он поражал меня удивительной способностью упорно верить в свою звезду. С той минуты, как он переступил порог зала ЦСКА, вера эта была непоколебима. Несмотря на трудности и неудачи, он считал, что все у него идет как надо, а будет еще лучше, и прежде всего потому, что его жизнь и любимое дело связаны неразрывно.

Сборная команда СССР перед Олимпиадой в Мюнхене тренировалась на спортивной базе в Кярику (Эстония). Кровопусков был тогда не слабей первых номеров команды, по результатам попадал даже в тройку. А ехать должно было пять человек. Ну, о первых четырех нечего было и спорить — именитые спортсмены. Кто пятый? Большинству казалось, что им должен стать Кровопусков. Но за место в команде боролся я Виктор Баженов, которого, как и Кровопускова, я тренировал уже в течение пяти лет.

Всем стало ясно, что педагог попал в критическое положение, хотя разница в результатах учеников была очевидной. Предвидя возможность подобной ситуации, в начале олимпийского сезона я сказал обоим спортсменам, что буду при их оценке формалистом — предложу в сборную команду того, кто окажется впереди по официальной системе отбора.

Мне вообще не советовали выступать со своим мнением на тренерском совете. А на мое беспокойство по поводу предстоящей тяжелой борьбы на Олимпиаде некоторые даже говорили:

— Пустяк. Саблисты выиграют Олимпиаду, как бы ни выступил пятый! Там такая сильная четверка — командного первенства они не отдадут. Баженов старше, пусть съездит — получит заслуженного… А Кровопусков подождет.

И все же я выступил на совете. Пытался доказать, что Кровопусков сильнее, чем Баженов, уже сегодня.

— Баженов — надежный командник, — возражали мне, — он, конечно, звезду с неба не схватит, но и своего не отдаст!

Я не сдавался:

— Но ведь Кровопусков дерется не менее упорно, а отдельные его выступления — на уровне лидеров команды! Он участвовал в финалах всех личных турниров года. И хотя начинал борьбу каждый раз не совсем удачно, потом побил всех сильнейших зарубежных мастеров: и итальянцев Микеле Маффея и Марио Альдо Монтано, и венгра Петера Марота.

Кроме того, не следует жить сегодняшним днем. Кровопусков — будущая спортивная звезда. Его творческий потенциал огромен, и нужно дать ему возможность принять участие в самых главных соревнованиях — олимпийском турнире. Ведь придет же и следующая Олимпиада, и ее тоже нужно будет выигрывать. Более дальновидно, а главное, беспроигрышно «опробовать» Кровопускова уже сейчас…

Взяли Баженова.

Никогда так плохо эта команда по сабле не дралась, как в мюнхенском финале. Неудача в личном турнире сразу же постигла Ракиту. Он чувствовал себя «не в своей тарелке», был скованным. В результате вылетел из предварительных соревнований личного первенства, и на главный матч командного турнира его даже не поставили. В финале делалось что-то невообразимое! Назлымов дважды вел в боях 4:1 и оба боя проиграл. А ведь с ним такого почти не случалось. Он славился как раз своей выдержкой, умением не уступить завоеванных позиций, «железными» нервами. Но на этот раз он нес на себе тяжесть поистине непомерную, видел, что творится с товарищами. Винокуров и Сидяк начали финал, проигрывая свои бои.

Ребята были на себя не похожи — торопливы и перенапряжены. Когда «в товарищах согласья нет», на кого-то ложится лишняя ответственность, кто-то торопится, спешит выиграть. Результат печальный.

Очевидно, причиной смятения, охватившего команду, явилось несправедливое решение тренеров. Ведь ребята могли усмотреть в этом решении разные мотивы, в том числе и самые худшие. А фехтовальщик, находящийся на пике спортивной формы, особенно уязвим. И мысль о том, что так же несправедливо могут когда-нибудь поступить и с ним, не может не повлиять на его состояние.

В первую очередь эта история отразилась на выступлении Ракиты. Он много работал со своим младшим товарищем и не мог не принять случившееся близко к сердцу.

Сидяк отнесся к событиям как будто спокойнее. Он больше помалкивал, но в душе — царапина: не окажется ли следующее решение совета несправедливым по отношению к нему лично.

Винокуров был рад, что взяли Баженова, которого он считал надежным командником. Но необъективность тренеров и он ощутил и забеспокоился: а вдруг через год вместо него возьмут кого-нибудь помоложе, не считаясь с действительными возможностями претендентов на место в сборной?

Ну а Виктор Кровопусков не был обескуражен таким поворотом событий. Хорошо помню наш разговор после тренерского совета. Выхожу из дверей — поблизости ожидают спортсмены. Они почему-то всегда знают о решении совета раньше всех. В кучке ребят стоит и Кровопусков. Взгляд мрачный, нахмуренный.

— Пойдем, — говорю, — погуляем, но сначала в буфет зайдем.

Зашли в буфет, купил триста граммов конфет. Помню, конфеты были «Кавказские». А мы с ним оба любим сладкое. Идем, едим. Молчим. Ну не знаю, что ему сказать, чем утешить. Молодой, хороший парень, зачем ему мое печальное знание жизни? Нет у меня таких слов, которые сейчас были бы к месту. Идем по аллейке и молчим. Уже минут пять или десять идем.

Вдруг он схватил меня за рукав и развернул поперек дороги:

— Ну, Давид Абрамович! Что вы так переживаете? Я все равно на следующей Олимпиаде буду сильнейшим!

Боже мой, боже мой, а я-то думал, как к нему подступиться… Дорогой ты мой, да ведь до следующей Олимпиады четы-ре года ждать!

Дальше мы уже говорили спокойно. Конечно, обидно, что не поехал, но все равно участвовал бы только в командном первенстве, потому что в личном по праву были заявлены Назлымов, Ракита и Сидяк. Значит, опыта приобрел бы не так уж много. А на следующей Олимпиаде нужно обязательно участвовать в личном первенстве.