Фехтовальные сюжеты

Воочию убеждаешься, насколько велик международный авторитет Советского Союза, в том числе и в спорте.

Что касается фехтования, то наши команды на той Олимпиаде были уже очень сильными. Например, рапиристы. Они попали в один четвертьфинал с командами Венгрии и Франции — лучшими командами мира. И хотя советские фехтовальщики проиграли и тем и другим, но с каким счетом! Чемпионам мира 1955 года венграм — 7:9, французам, ставшим чемпионами этих Игр, — 6:10. Марк Мидлер попал в финал. Сабельная команда вообще ходила в героях — заняла третье место, а Лев Кузнецов стал бронзовым призером и в личном первенстве.

Правда, успехи советского спорта радовали не всех. Это чувствовалось и в назначении судей и в проведении жеребьевки. Отразилось это в какой-то мере и на результатах боев. Жаловаться на судей неприлично в спорте. Доказывать свою правоту мы могли только еще более высоким мастерством. А необъективность судей видна зрителям, и в конце концов при наших довольно высоких результатах она лишь усиливала популярность сборной СССР. Мы не раз слышали, как спортсмены разных стран возмущались несправедливостью судей. Подходили к нам между боями и с негодованием спрашивали: «Ну как вы можете это терпеть?» Приходилось отвечать: «Ну что вы! Это же олимпиада, это же спорт! Не жизнь же решается…»

Любопытно было наблюдать, как менялось отношение к нам у иностранных фехтовальщиков. Признав в советских фехтовальщиках сильных спортсменов, они начинали проявлять к нам интерес и, вопреки домашней пропагандистской обработке, с удивлением признавали: «Да вы нормальные люди! И спортсмены настоящие».

У олимпийской делегации СССР существует традиция. Спортсменов, сумевших завоевать первые шесть мест, в присутствии всей команды поздравляют — вручают цветы и обязательно торты, испеченные по случаю торжества.

Для саблистов такая церемония должна была состояться впервые за всю историю советского фехтования. Но, как назло, мы выступали по программе Игр почти самыми последними, когда часть делегации уже переселилась на корабль «Грузия», готовившийся к отправке домой, во Владивосток. Поздравление пришлось отложить.

Зато как торжественно прошло оно на палубе советского корабля! Председатель Спорткомитета СССР Николай Николаевич Романов, видевший все наши матчи с венграми в 1951 году, поздравляет нас с достижением мирового класса, а Льва Кузнецова еще и с присвоением звания заслуженного мастера спорта. Оказывается, все присутствующие уверены, что советские фехтовальщики будут сильнейшими в мире, и ждать этого осталось совсем недолго. Стоит ли говорить, что вкуснее торта, чем тот, который испекли специально для фехтовальщиков, я в жизни не ел.

СМОТРИНЫ

К 1957 году советские фехтовальщики были уже не в диковинку для западных болельщиков. Их мастерство успели узнать. Но на чемпионате мира в Париже еще никто не ожидал от них победы.

Соревнования мужчин, в которых Марк Мидлер завоевал второе место, уже закончились, когда на фехтовальные дорожки вышли женщины. В финал попали две советские спортсменки. Это был большой успех, но считалось, что до золота нашим рапиристкам еще далеко. Складывалась борьба драматично и продолжалась долго. Публика и спортсмены уже большей частью разошлись, остались только специалисты, и, когда борьба закончилась сенсационной победой Шуры Забелиной, до сих пор никому не известной и никем всерьез не принимавшейся, удивляться и поздравлять ее было почти некому.

Наутро из разных отелей стали съезжаться спортсмены, на трибунах собралась публика и отовсюду зазвучало слегка исковерканное имя чемпионки мира: «Цепелина! Цепелина!» Примерно так можно было прочесть написанную латинскими буквами фамилию Шуры на табло. Всем хотелось посмотреть, как выглядит девушка, приехавшая из далекой России и внезапно ставшая чемпионкой.

Время близится к двенадцати, нас то и дело теребят: «Да где же она, наконец?» А мы и сами не можем понять. «Подождите, — говорим, — сейчас появится».

И вот у дверей зала вдруг возникает какая-то суета, все поворачивают голову, и в проход между расступившимися зрителями вступает Шура. Да она ли это? Изящная дама, вся вытянувшаяся на высоких каблучках, в наимоднейшем парижском костюме, с суперсовременной прической. Непринужденно оглядывает зал. За ней — свитой королевы — все наши девушки.

Так вот, оказывается, какая она, эта советская чемпионка Шура! Садится на трибуну, и туда начинается паломничество: спешат познакомиться, рассмотреть поближе, расспросить… Целуют руку, поздравляют… Все справедливо: на фехтовальном небосклоне появилась новая звезда.

Став чемпионкой, Шура побывала в парикмахерской, оделась в модном магазине, потому что интуитивно поняла: о ней, обо всех советских людях будут судить по меркам того мира, в котором она сейчас оказалась. Каждая деталь будет замечена и истолкована. Поединки позади, внимание всех сконцентрировалось на людях. Кто они? Что умеют? Или их только выучили ловко орудовать железным прутиком?

Можно вспомнить массу случаев, когда мы замечали, как пристально всматриваются в каждую мелочь в нашем облике, пытаясь понять и объяснить нас через любую деталь. Так, один из наших фехтовальщиков, закончив соревнования, надел свой любимый костюм. С портным ему повезло, костюм был модным и сидел на редкость хорошо. И что же? Зарубежные участники оглядывали его со всех сторон! Сначала он не понял, в чем дело. Стал одергивать пиджак, забеспокоился. Все стало ясно после короткого обмена репликами:

— Где ты работаешь?

— Преподавателем в институте.

— И ты можешь позволить себе шить такие костюмы? — В вопросе сквозило явное недоумение.

Завязался разговор, посыпались вопросы… Наших собеседников интересовал образ жизни советского человека. Спортсмены постоянно находятся в фокусе внимания многочисленных людей. По ним нередко судят обо всем народе. Так было, так остается и по сей день.

СЦЕНА НА ПОМОСТЕ

На том же чемпионате мира в Париже в 1957 году произошел один эпизод, который потом много лет приводился в среде советских саблистов как хрестоматийный пример воздействия на поведение человека ловушки, сработавшей почти без помощи спортивного оружия.

Все знают, что нападать надо внезапно и с возможно более близкого расстояния. Замыслы свои от противников необходимо скрывать и не просто стараться их не выдать, а суметь внушить о себе ложное впечатление. Поэтому можно утверждать, что умение вести бой несколько сродни актерской игре. У всех больших спортсменов вырабатывается своя техника с расчетом на создание того или иного образа. Иной раз нужно, чтобы противник подумал, что ты осторожен, расчетлив и нерешителен, иной раз — наоборот, что ты смел и безрассуден. Да мало ли какие еще могут быть «промежуточные» состояния!

Актерское начало может настолько тесно сплетаться с манерой ведения боя, что выдвигается чуть ли не на первый план в действиях бойца. В первые годы выступлений на международной арене все советские саблисты и их тренеры столкнулись с этой необычной манерой и ломали головы в поисках противоядия.

Показателен был в этом смысле матч с командой Франции. Ее капитан Жак Лефевр был опытнейшим фехтовальщиком, правда не очень везучим в спорте: шесть раз попадал в финалы мировых первенств, но так и не поднялся выше четвертого места. Мы в шутку звали его д’Артаньяном — сухощавый, с живым, подвижным лицом и маленькими усиками, он, как нам казалось, внешне очень походил на знаменитого гасконца. Нельзя было не заметить его одаренности, хотя набор его приемов был бедноват. Зато в области отвлечения противника он, можно сказать, преуспел немало.

И вот матч СССР — Франция. Против Лефевра выходит тогда еще очень молодой и ему совершено неизвестный Леонид Лейтман, ставший впоследствии заслуженным тренером СССР. Он уже победил двух французов и, видимо, млел от счастья. Надо сказать, что Леня мог быть чрезвычайно опасным, и особенно для тех, кто его не знал. Очень быстрый и мощный в атаках, он так неудержимо приближался под самый нос к противнику, с маху разрушая все попытки защиты, что тот просто не успевал ему что-либо противопоставить. Мы и глазом не успели моргнуть, как счет стал 3:0. Лефевр получил три неотразимых удара.