Такси заказывали?

– Ты что-то плохо ешь сегодня, – сказала мама, слегка обиженно поджав губы. – А я приготовила твои любимые котлеты.

Для моей мамы убить время на кухне приравнивается к подвигу, поэтому не оценить – равно обидеть. Зато она элегантна и привлекательна. Несмотря на возраст, до сих пор ходит в спортзал и тщательно следит за собой. Только в год после смерти папы она изменила своим привычкам, но потом рассердилась на депрессию и на то, что «превращается в развалюху», и снова взялась за себя. Я подарил ей круглогодичный абонемент в фитнес-клуб, и она пропадает там то в бассейне, то в сауне, то в тренажёрном зале, вызывая изумление у молодёжи. Ведь она совершенно не выглядит на свои семьдесят!

Мама называет меня поздним, и кроме меня её баловать некому. Моему брату сорок девять, и он живёт в Финляндии уже лет пятнадцать, а сестра в Москве. Занятая и занудная до ломоты в зубах бизнес-леди, отправившая детей учиться в Англию и считающая, что все должны заглядывать ей в рот и вести жизнь под копирку. В общем, ещё более мозгоедская личность, чем моя бывшая. Они терпеть друг друга не могли, но теперь, уверен, подружатся…

– Котлеты – объедение! Спасибо, мам! – Я чмокнул её в макушку и показательно положил себе ещё пару.

Мама доложила мне третью, чтобы было ясно – пока не съем все продукты её героической борьбы со сковородкой, мне из-за стола не выйти.

Кстати, аппетит у меня хороший. После тренировок так особенно, но сейчас – странное дело: о еде не думалось. Сэндвичи были волшебные?

В соседней комнате что-то громыхнуло – наверное, переносная массажная кушетка об пол. Это готовилась к «действу» всё-таки добравшаяся сюда мадам из салона. Уж не знаю, кто она: парикмахерша, массажистка или стилист. Мне всё равно, хоть тату-мастер, были бы мои дамы довольны.

Громадные букеты, которые я купил у дома, распространяли на всю комнату аромат из китайских ваз. Скользнув взглядом по белым лилиям, я замер с котлетой во рту, вспомнив о складках воздушного платья.

– Не вкусно, Саша? – спросила мама.

– Шкусно, шкусно, – ответил я с полным ртом.

Опомнился, дожевал и решил: нет, мне точно надо идти!

Чтобы не расстраивать маму, я в ускоренном режиме запихнулся котлетами, не оставив ни одной, за что был награждён довольными взглядами. Вытер салфеткой рот, налил шампанского дамам, бабушке – пару капель в сок, и, поднявшись, произнёс по-гусарски краткое поздравление:

– Счастья вам, прекрасные дамы! Моя любовь у вас уже есть.

Они захлопали, сияя, как медные канделябры, начищенные горничной, и потянулись меня целовать с двух сторон. Затем я отставил бокал и сказал, снимая со спинки стула высушенный пиджак:

– Прощу прощения, но мне нужно идти.

– Так скоро? – расстроилась мама.

– Я загляну к вам завтра, а сейчас не хочу отвлекать от СПА на дому, вы ведь так его ждали! – извернулся я с улыбкой.

– Но тебя ждали больше… – буркнула мама. – Ты вечно занят.

– Ну что ты, Аннушка! Мальчику надо, пусть идёт. Только ты, Сашенька, обязательно приходи завтра – посмотреть, какие мы красивые! – благосклонно выставила руку для поцелуя бабушка. Она в прошлом актриса, и весьма востребованная, так что привычку подавать руку поклонникам и мужчинам любого возраста из неё не вытравить даже склерозом.

– Вы всегда красивые! Но я всенепременно приду, – расцеловал их я и ретировался с самым приятным чувством – хоть для кого-то я «мальчик»…

Волнение накрыло меня с головой. Одолели сомнения на минуту, но мурашки во мне победили. Отчего-то казалось, что эта чудо-девушка может куда-то деться, а видеть её в платье, без платья, в пушистом пальто или в образе всех на свете фей мне было жизненно важно.

Не прошло и двух минут, как я уже был внутри клуба. Купил билет у снулой очкастой дамы, стоящей на входе, как вратарь на воротах перед серией пенальти. Сквозь шуршащие чёрные портьеры протиснулся в темень зала.

Честно, я даже не ожидал, что в ночном клубе может быть отделение для такого камерного театра. И тем более не думал, что тот будет заполнен до отказа: народ сидел даже на оббитых чёрным ковролином ступеньках, на приставных стульях и на предметах интерьера, типа кубов по углам. Да и ладно, постою за пятьсот рублей. Я на ВИП-ложе не настаиваю, это же не футбол…

Спектакль шёл полным ходом. Точнее, не спектакль, а хаотическое безобразие с элементами мюзикла. Актёры: от шпендиков лет по восемь до великовозрастных дам, изображающих фей, кажется, получали больше удовольствия, чем зрители. Впрочем, я не придираться сюда пришёл, так что посмотрю.

Я опёрся о дверной косяк, скрестил руки на груди и принялся наблюдать за пёстро-музыкально-многоязычным бурлеском, с нетерпением ожидая, когда покажется Она. Сам не заметил, как постепенно втянулся в действо и в перепалке «ужасно скучной пары» выудил знакомые из собственного семейного опыта фразочки:

– Вчера ты положил свои носки не туда. Я их выбросила.

– А ты наставила столько косметики на полке ванной, что мне в зеркале не видно собственного отражения. Я бреюсь в коридоре!

– Что за претензии?! У тебя в машине целых три зеркала!

…или…

– Мне стыдно за тебя перед Ватсонами, приличные люди такое не надевают.

– Напомни мне, когда придут Ватсоны, я надену этот пиджак наизнанку. Пусть знают, что я окончательно неприличный.

… или…

– А ужин у нас вообще будет?

– Нет, мы на диете.

– Хочешь сказать, ты.

– Нет, мы. Если ты будешь есть, мне тоже захочется, а у меня три лишних килограмма. Я толстая!

– Но с меня и так брюки падают.

– Я отдала тебе лучшие годы моей жизни, а ты не можешь проделать ради жены лишнюю дырку на ремне?!

Зал хохотал. Я вдруг тоже.

Периодически «скучную жену» поддерживала красноречивым жестами дьяволица. Точнее переодетый парень с накладной грудью, рогами и в парике. На платье яркая надпись «Профсоюз вредных жен». Удачная находка!

Но долго ругаться супругам не давали разные феи. Каждая по очереди, причём с командой поддержки. Они же прогоняли вениками дьяволицу. Та колдовала и сопротивлялась, толстея, как на дрожжах от каждой ссоры «скучной пары».

Одна из фей, Тинь-переросток с кучей блёсток на лице, с крыльями ангела, в рыжем парике и пёстро-полосатой хламиде, от которой рябило в глазах, смутно мне кого-то напомнила. Но вряд ли мои знакомые будут участвовать в подобном бедламе. Тем более, что шепелявых среди них и подавно нет…

Всё это было не важно. Я ждал совсем другую фею! А она не появлялась. Я даже засомневался, а не провела ли она меня, как спутника в купе поезда? Вдруг она вообще не выступает и вся её роль заключалась в доставке пакетов?

И тут на сцену выплыла походкой от бедра Мерилин Монро. Моя… Та самая… Она! Стройная, воздушная, манящая. Она шла прямо ко мне из центра сцены. Сердце моё замерло. Я выпрямился, покрылся мурашками и забыл, что вокруг люди и идёт спектакль.

Мерилин остановилась у края сцены, послала всем воздушные поцелуи, рассмеялась игриво и, подмигнув «скучному мужу», начала петь песенку из старого американского фильма. Боже, и без укулеле она выглядела, как богиня! Сексуальный ангел с томным голосом.

Мой мозг выключился и даже не определил, почему Мерилин поёт свою песенку снова и снова с повторяющимися жестами и наклоном всем декольте вперёд. Я почувствовал себя, как юнец наутро. Ведь несмотря на подчёркнутую стройность, грудь у Мерилин была самая впечатляющая. И глаза…

Кажется, они смотрели на меня, угадав в темноте. Кажется, она мне улыбнулась и посмотрела так, что я сделал шаг вперёд. Споткнулся, пнув ботинком пониже спины кого-то сидящего на ступенях. Извинился, покраснел… Поднял глаза, а юбки взлетели…

Я уткнулся взглядом в точёные ножки в самых соблазнительных на свете туфлях. Сглотнул. И понял, что мне нужна именно эта женщина. Прямо сегодня. К чёрту возраст! В конце концов, она сама меня поцеловала! И я её хочу!

Видимо, так подумал не только я, потому что «скучная жена» с мухобойкой погналась за красавицей, а в зале зашушукались и зааплодировали. Мерилин со счастливым визгом побегала кругами и скрылась за сценой, оставив на той бессознательного «скучного мужа», фыркающую «супругу» и дорожку залипших взглядов всех, кто старше пятнадцати.