Страница 7 из 18
– Не за что, – пожал я плечами, чувствуя странную, почти мальчишескую неловкость.
На чувственных губах чуть большеватого рта появилась лёгкая улыбка.
– Вы меня очень выручили! Вы добрый…
«Но старый», – додумал я и, кажется, нахмурился.
– И классный! – добавила девушка без имени.
Я моргнул, а она вдруг шагнула ко мне, приподнялась на носочки, и я ощутил нежное малиновое тепло на своих губах. Касание. Внезапная сладость.
Все шаблоны в голове рухнули одномоментно. На их место взвилась радость. И возбуждение.
Я потянулся вперёд, стремясь захватить всю её прямо сейчас. Руками, телом, собой.
Но фея подалась назад, с блуждающей улыбкой мотнула головой. Развернулась. И упорхнула за двери клуба, ничуть не думая, что ошарашила меня посильнее разряда шаровой молнии.
Через несколько секунд я вспомнил, что надо вздохнуть.
Каблучки беглянки ещё цокали по мрамору. Я бросился за ней. Чёрный коридор, лабиринты направо, налево. Я был в этом клубе только раз. Чёрт, куда она исчезла?!
И, наконец, пятна света. Я выпал в заполненный детьми и людьми холл. Тут царило оживление, гул, суета. Кто-то переодевался, кто-то смеялся, кто-то читал текст и что-то показывал.
Моя фея стояла с ангельскими крыльями в руках рядом с каким-то парнем и девушкой. И улыбалась им, особенно ему. Я застыл, понимая, что меня сюда не звали. Но чёрт меня побери, внутри уже что-то включилось, забурлило, словно в тёмной комнате жахнули светом, я даже ослеп от внезапной яркости. Всё размылось от непривычки. И оторвать взгляд от солнечного чуда я не мог. Так же, как и уйти.
В моей руке снова зазвонил телефон. «Терминатор», о-о-о… Я поспешно отбил звонок.
Нимфа обернулась, я сделал движение к ней, но она покачала головой отрицательно. Как очень взрослая женщина лишнему здесь мужчине. Я прочёл в её глазах просьбу.
Ну хорошо, я понял. Не дурак.
Я склонился к пацану, зубрящему с бумажки текст, и спросил:
– Во сколько заканчиваете?
– В девять, наверное.
Я поднял глаза, она всё ещё смотрела. Взрослая девочка с подсветкой изнутри.
Я кивнул ей, прощаясь, развернулся и пошёл к выходу.
Хорошо, у неё есть два часа, чтобы побыть с друзьями, у меня есть два часа, чтобы поздравить маму. А потом я хочу ещё солнца!
Глава 5
Поначалу глаза Мистера Мрачность были, как фары поезда в детской загадке: то потухнут, то погаснут. А взгляд говорил недвусмысленно: «Пожалуй, взорву мир. Достали!». Но чем сильнее красавец сердился на меня, на дождь, на пробку, на телефон, из которого так и рвалась в нашу реальность кровавая терминаторша в шубах, тем больше мне хотелось его растормошить.
Я по натуре ужасно противоречивая личность! Потому меня несло, как гоночную машину по серпантину Монте-Карло. Я отмечала, как маленькие победы: о, усмехнулся! Ура, ещё раз! А это был намёк на улыбку. Бабац, он засмеялся! И какой у него оказался приятный бархатистый смех! До мурашек…
Я была готова бить в барабаны марш победы, как вдруг мистер-больше-не-мрачный развернулся ко мне, притормозив на светофоре, и глаза его оказались вовсе не асфальтово-серыми, а голубыми. Очень яркими. А во взгляде мелькнуло нечто такое, что заставило меня натянуть платье пониже и сесть попрямее.
Вот говорит же папа, что я всегда с мужчинами кокетничаю, хотя на самом деле я даже не думаю об этом. Ну, только если самую капельку… Что поделаешь с собственной природой?
Безымянный красавец мне очень нравился. Как секс-идол с обложки, который не может не нравиться. А вот ко мне табличку с надписью «Звезда года» не приделаешь – ни к макушке не прибьёшь, ни в руки не всунешь, как волонтёрскую перчатку на Чемпионате мира.
И я точно знаю, что мы с ним из разных весовых категорий. Я об этом сразу честно сказала: дорожки Порше и скутера не пересекаются. А если и пересекаются, догадайтесь, кто всмятку? Вот то-то же.
Совсем недавно я снова убедилась, что мужчины после разрыва способны чудить, а после развода и подавно! Горячие поцелуи, страстный секс, а потом всё, ты уже в его жизни не существуешь – на горизонте другие перспективы. Он в новом баре, клубе, на сайте знакомств с подсознательным лозунгом: «Йу-хууу, я свободен, девчонки, все сюда!» А в это самое время ты выметаешь из-под кровати, выковыриваешь из ушей и вытряхиваешь из волос лапшу марки «Серьёзные отношения». Он их обещал, и ты именно на них и настраивалась.
У красавца напротив всего три дня «вольной», если не врёт, и, кажется, он прямо сейчас осознал, что самое время устроить разгул, судя по чёртикам в глазах и заявлению:
– А почему это мы с вами не встретимся больше? К чёрту поезда, купе и прочие спецэффекты!
Очень уверенно и безапелляционно заявил.
Между прочим, это я такое правило придумала, мне и отменять. Или нет.
Я решила, что нет. Я уже выросла из иллюзии, что ради одной ночи, одного взгляда, одного поцелуя можно разбить себе сердце, а потом хоть трава не расти. Нет уж, дудки! Я в своей личной жизни хотела и траву, и цветочки, и парк с прудиком и двумя лебедями.
А одну незабываемую ночь я лучше проведу в обнимку с подушкой и высплюсь, вместо того, чтобы взращивать в себе комплексы и терзаться, почему он второй раз не позвонил.
Ведь не позвонит же, интуицию не проведёшь!
Поэтому я выскочила из машины у клуба “Barton Blue”, обрадовалась ребятам из драм-кружка и всучила им пакеты с реквизитом. Напоследок я всё-таки не удержалась. Может, оттого, что Мистер Неизвестность опять погрустнел, и в моей душе стало как-то неправильно – наверное, так чувствует художник, который старательно рисовал улыбку на альбомном листе, и она получилась яркой, хорошей, настоящей, но вдруг пошёл дождь, и гуашь потекла струйками с белой бумаги.
В качестве спасения «улыбки» я его и поцеловала. Быстро, как французы при расставании со своими «бизу-бизу». И сбежала. Потому что несмотря на все убеждения и прекрасно выстроенные логические цепочки губы Мистера Элегантность оказались нежными и вкусными, у меня даже голова закружилась.
Самое лучшее место, где можно спастись от иллюзий, – детский театр! Вокруг такой галдёж, что не до смятения – собственных мыслей не слышно.
– Крылья? Где крылья?! – встретила меня Валюха с вытаращенными глазами, обведёнными стрелками а ля индийская танцовщица и с разноцветными блёстками по всеми лицу. Фея, между прочим, а не хухры-мухры!
– В пакете с цветочками, – ответила я. – Вон он, у стены.
Ко мне подскочил Костик, наш чудо-режиссёр, стройный, лысый, страшно симпатичный и с пронзительными глазами Гамлета, узревшего призрак отца. У него всегда такие глаза. Думаю, он высматривает ими Музу, чтобы ухватить её за хвост и записать новый сценарий для пьесы. Или стихи. Кстати, у него хорошие стихи!
– Рога взяла? – спросил он строго.
Перед спектаклем он всегда волнуется.
– А что, Василина ещё тебе не наставила? – хмыкнула я. – Как не заботливо с её стороны!
У Костика вытянулось лицо, а мы дружно рассмеялись.
– Не бойся, есть тут про запас. Для чёрта всё в первую очередь!
– Между прочим, я решил, что это будет не чёрт, а дьяволица… – хитро улыбнулся Костик. – В честь восьмого марта.
– Угу, все мы тут такие, – пробормотала Валюха, залезая в пакет. Извлекла перистое нечто и заорала пробегающему мимо упитанному шестикласснику Грегу: – Отнеси это Люсе беленькой, только не перепутай! Не той, что в памперсе и чепчике!
Дурдом в режиме реального времени…
– Мари, ты выглядишь сегодня потрясающе! – подпорхнула преподавательница немецкого Жанна с двумя косичками на голове, в широкой клетчатой юбке, гольфах и с бюргерским передничком. – Даже для стюардессы из Парижа – супер шик!
– Костик всё переиграл, – сказала я. – Стюардессу будет играть Женечка, а я Мэрилин Монро. Не похоже? – Я развернула юбку-солнце.
– Роскошно просто! Очень похоже!
– Но ведь по сценарию не было Мерилин Монро! – влезла Валюха.