Такси заказывали?

– О, вы запомнили! – восхитилась я. – Нет, та двоюродная, сестра моей родной прабабушки. А родной бабушки, к сожалению, нет уже давно. И хоть мои родители жили, как выяснилось, «ради ребёнка», быть старшей в семье приходилось мне. Я сама решила, куда поступать, сама поступила, сама закончила, сама нашла работу. А с папой мы просто дружим. У нас превосходные отношения!

– Откуда вы так хорошо знаете английский, если обошлись без репетиторов, как я понимаю?

– Одно время у нас жил композитор из Австралии, инди-стайл, очень неформального вида товарищ, но жутко добродушный. Он постигал загадочный русский дух. Тот ему не давался, как и язык. Композитору нечего было делать, мы гуляли, играли и готовили. Мне тогда было десять. А грамматику я выучила сама. И книжки читала.

– А французский?

– О, это ещё одна забавная история! Через лестничную клетку у старушки напротив жил студент с острова Маврикий, Инносенсио. Мне было четырнадцать, он изучал русский целый год, мне было скучно, ему тоже. Особенно летом. Мы ходили на Гребной канал плавать и надо же было как-то общаться. Студент ужасно любил борщ и блины моей бабушки, и называл её La belle sorcière de la cuisine – Прекрасная колдунья кухни. Бабушка считала, что французский в обмен на плаванье и борщ – весьма удачный бартер. Когда мавриканец вылетел из мединститута, не сдав сессию, и вернулся на родину, он даже выпустил популярную книгу о тайнах русской кухни. Прислал несколько экземпляров. Бабушка была счастлива. Но, на самом деле, я думаю, Инносенсио был немного влюблен в мою маму, ведь они так часто курили вместе на балконе… А пока он её ждал, занимался со мной французским. Ну а потом добавился университет, и знания удалось закрепить теоретической грамматикой, стилистикой и теорией структуры языка.

На стол опустились чашки кофе, где на пенке были фигурно выведены сердечки.

– Что-нибудь ещё?

– Нет, спасибо, – улыбнулась я, решив, что поспешивший с сердечками парень в переднике чаевых не получит.

– Нет, закажите что-нибудь… – пробормотал Александр.

– Я не голодна, спасибо. Тем более, что у нас с вами просто собеседование.

– Собеседование? Ах, да…

– Хотите, расскажу о себе на французском? Или продекламирую сценку из Мольера?

– Э-э… пожалуй, не стоит. – Мой собеседник выглядел немного пришибленно.

Не зря же я говорила, что мы из разных весовых категорий. Более того, из разных жизней, граней, видов и классификаций. А ведь я ещё не успела ему рассказать, что мой дядя подрабатывает экстрасенсом, служит сторожем в театре и в свободное от нечисти время пишет книги… Пока не бестселлеры, хотя мне они очень нравятся. А мой дедушка был клоуном. Настоящим. В цирке. Пожалуй, о этом я не расскажу. Да и зачем? К проекту элитного алкоголя для закрытых клубов это не имеет абсолютно никакого отношения!

Люди живут по-разному. В одном городе есть параллельные миры, которые не пересекаются. Или соприкасаются по случайности, чтобы разлететься подальше с эффектом Большого взрыва. Я это точно знаю, я это уже проходила. Потому что мы все родом из наших семей. И от этого никуда не деться.

Бывают семьи счастливые и несчастливые. А бывает моя.

Глава 11

«Ничего себе!» – подумал я обо всех этих свободных отношениях богемы. Возможно, потолок у них гораздо раньше падал или поднимался, и не только сегодня с таким-то ассортиментом поклонников «яркой мамы»: креолец с острова Маврикий, китаец, ещё неизвестно, чем там австралийский композитор постигал загадочный русский дух. Папа Убейволка мог быть совсем не Отелло – виолончелью не задушишь, но в принципе если по голове с размаху… Виду я не показал и вслух произнёс, как ни в чём не бывало:

– Знаете, Марианна, ничего более занимательного на собеседованиях мне слышать не доводилось. А я их провёл немало, уж поверьте.

– Верю, – солнышком распустилась она.

И мне стало на душе хорошо. Вовремя я ею покривил.

– Не хочу показаться навязчивым, – сказал я, – но учитывая ваши проблемы с дырой в потолке, могу предложить вам выплатить зарплату авансом. Наверняка же вам нужны средства на ремонт.

– О нет, спасибо! – ещё ярче улыбнулась она и распустила волосы, одним движением стянув съехавшую резинку. Недлинные локоны рассыпались и засветились в солнечных лучах, словно присыпанные эльфийской пыльцой.

– Уверены? – уточнил я, списав отказ на деликатность. – Поверьте, щепетильность проявлять не стоит, когда речь идёт о подобных обстоятельствах. Жить с дырой в потолке – это не что иное, как форс-мажор и безобразие!

– Зато можно погоду узнавать, не выходя на улицу, – хихикнула Марианна, но потом добавила мягко и серьёзно: – Очень ценю ваше предложение, Александр, но правда, не стоит. Папа разрушил крышу, ему и починять. Кстати, он сказал, что уже есть идеи и будет вскрыта тайная заначка.

– Ну, как скажете, – пожал плечами я, не очень-то ей веря.

Папа Мари мне уже представился, как тощий дрыщ в очочках в концертном фраке, с виолончелью в одной руке и отбойным молотком в другой. И Марианна с каской на голове, выглядывающая из дыры в половину обрушившегося потолка на крышу.

– Если не справитесь, то или я лично, или компания всегда окажем посильную помощь.

– Хорошо, спасибо, но я уверена, мы сами прекрасно разберёмся!

Хм, и в этом отфутболила. Во мне ещё пуще разгорелось упрямство. И вспомнилась моя бывшая. Какой разный подход к денежным вопросам! Лиза всегда просила, требовала, но «нет, спасибо, сама разберусь» было из серии ненаучной фантастики. Сначала мне даже нравилось – хочешь в Сочи на выходные? Пожалуйста. Нужно решить проблему? Не вопрос. Грустишь по тем эксклюзивным туфелькам? Купи, тебе пойдут.

Решать проблемы в том числе и деньгами – нормальная обязанность мужчины. Но, положа руку на сердце, чего-то хочется в ответ. Радости хотя бы.

Поначалу моя бывшая радовалась. Потом улыбалась уже не так восхищённо, а спустя несколько лет супружеской жизни всё стало обыденным, банальным и должным. Я должен был всем: ей, её детям, её маме, сёстрам и почему-то троюродной тётке из Кирова.

Странное дело – чем больше я платил, помогал, решал, тем чаще Лиза выражала своё недовольство, ибо ей не хватало. Я сосредоточился на том, чтобы зарабатывать больше, провернул даже кое-что, что руководство точно бы не одобрило. Денег стало больше, а радости меньше.

В день своего тридцатишестилетия я обнаружил седину на висках. Меня накрыло. Жизнь, сосредоточенная на переговорах, финансовой гонке и обеспечении потребностей, растущих, как клоны на дрожжах, вдруг показалась пустой. Мечтая о том, чтобы напиться вечером вдрызг, я сидел и читал корпоративные новости. И вдруг наткнулся на то, что один из моих коллег из Барнаула прошёл дистанцию по триатлону в Испании. С фото корпоративного онлайн-журнала смотрела сияющая победой рожа Ключичного, менеджера по ключевым клиентам. Загорелый, до безобразия наполненный жизнью, он вещал в интервью о том, что главное в жизни – интерес и вдохновение!

«Какое, к чертям, вдохновение?» – поморщился я. Затем окинул взглядом кабинет с подарками, которые нанесли сотрудники и партнёры, поморщился снова и вдруг понял, что завидую ему.

Не в моих правилах сидеть и колбаситься. Я предпочитаю делать. Так что я посмотрел видео в Ютубе, списался с Ключичным и загорелся. Да, я тоже хочу пройти Iron Man! Пока ещё суставы слушаются и мышцы не рассохлись, тело ведь не вечное… Захотелось достижений и чего-то не о работе!

Но мои идеи о спорте и необходимости расти куда-либо ещё, кроме счёта в банке, Лиза не поняла, более того – подняла на смех. Пожалуй, именно с тех пор наши дороги стали расходиться, медленно – подкол за подколом, скандал за скандалом, пока мы, наконец, не оказались на разных берегах с опущенными забралами и мечами наперевес.

Я привык, что женщины – существа требовательные и вдруг пожалуйста… Может, новое поколение выбирает не только Пепси, а я что-то промухал?