Рабыня по имени Гдэя

Нора появилась на палубе только к обеду. На ней был новый дизайнерский сарафан, широкополая шляпа и темные очки. Цокая каблуками прошла к тенту, под которым стоял накрытый стол и остановилась возле него, рассматривая сквозь стекла сидевших по сторонам от Макса матросов и Гдэю, устроившуюся с торца. А еще большую супницу, в которой плескалась холодная окрошка и блюдо с молодым картофелем, запечённым с сыром и огромными креветками под лимонным соусом.

– Освободи мое место, – сквозь зубы процедила Нора матросу, сидевшему справа от Макса.

– Это не твое место, – сухо сообщил капитан.

– Освободи мое место, – упрямо повторила она громче, не обращая никакого внимания на слова бывшего жениха.

Матрос хмуро покосился на кэпа, и не стал спорить. Ушел и сел на свободный стул рядом с Гдэей. Нора победно усмехнулась и величественно опустилась на отвоеванное место.

В тот же миг Макс поднялся со своего стула и, прихватив тарелку и приборы, спокойно пересел на единственный свободный стул напротив. Вовсе не для того он так долго добивался расторжения помолвки, чтобы теперь сдать назад и уступить хоть крошку обретенной свободы.

Да и о том, что блондинка повторит свой фокус, можно было не волноваться. Сейчас справа сидел Игнат, а с ним Нора уже успела поцапаться так основательно, что не замечала механика в упор.

– Принесите мне икру и салат с кедровыми орешками. – с пренебрежением оглядев наворачивавших окрошку мужчин, надменно скомандовала блондинка, устав бесполезно сверлить Макса взглядом.

Никто не ответил и даже, казалось, не заметил ее слов. Продолжали с аппетитом черпать густой суп, добавлять квасу и сметаны, закусывать креветками и картошкой.

– Мои указания саботируют? – осведомилась Нора ледяным голосом, в котором закипала дикая злоба, помедлила немного и резко вскочила из-за стола, уронив стул. – Ну ладно… твари, вы об этом еще пожалеете. Все прямиком отсюда пойдете на нары. Мой папа вам этого не простит.

И ринулась в сторону камбуза, предусмотрительно запертого Максом на ключ. Все знают, какой бардак их там ждет после хозяйствования Норы. Исковерканные банки, рассыпанные приправы, перевернутые ящики, в которых она что-то искала таким способом. На полдня хватит уборки, а выброшенных продуктов будет не одно ведро. Макс до сих пор не понимал, как может двадцатичетырехлетняя девица быть такой неряхой и неумехой.

– У нее правда… – Гдэя отложила ложку и задумчиво глянула вслед блондинке, – такой свирепый отец?

– Представления не имею, – усмехнулся Макс.

– Но он же… – задумалась рабыня, – ваш хозяин… или я неправильно поняла?

– Правильно… – нехотя буркнул капитан, вовсе не собиравшийся принародно раскрывать незнакомой девчонке свои тайны.

Хотя в своей команде был уверен, как в себе, но не во всех. Была на судне и парочка новичков, принятых практически перед самым отходом.

– Только с Норой он познакомился всего два года назад, – прямо глянул на рабыню Игнат, – когда решил жениться на ее матери.

– Но он ведь позволяет ей называть себя отцом, – неожиданно заступился за блондинку один из новеньких, Лёша. – и живет она в его доме.

– Скорее, не спорит, когда она его так зовет, – невозмутимо поправил Игнат, – но на свою фамилию не записал, и на фирму работать не взял.

– Макс! – от ярости, звеневшей в голосе Норы, сотряслись бы стекла стареньких хрущёб, но тут их, к счастью, не оказалось, – почему кухня заперта?

– Не кухня, а камбуз. И потому что кок не хочет, чтобы там лазили и мусорили все, кому не лень, – холодно ответил капитан. – И запомни, Элеонора, кушать мы будем лишь то, что стоит на этом столе. Нам плыть еще шесть дней, и свежих продуктов никто не добавит. А икра будет завтра на завтрак… всем по бутерброду.

– Это ВЫ! – срываясь, заорала она, – жрите что стоит на столе! А я буду есть то, что захочу!

– Когда окажешься на берегу, – осадил он, – здесь командую я.

– А я хозяйка! – гневно топнула она ногой, – и яхты и продуктов и кока!

– Ничего подобного, – спокойно отозвалась Гдэя, – мой хозяин – он.

А яхта, и следовательно, все припасы, уже целых два месяца принадлежат ему, мог бы сказать Макс, если захотел еще сильнее сагрить бывшую невесту. И каждый может в этом убедиться, послав запрос в Росреестр.

Однако Нору лучше лишний раз не злить… от ярости она становится буйной и начинает крушить все подряд.

Вот и сейчас зверем ринулась к столу, явно намереваясь хоть что-нибудь опрокинуть на голову капитану или его рабыне.

Остановил ее Игнат. Поймал за руку, резко дернул, приводя в рассудок, и холодно, веско заявил:

– По международным правилам пассажиры, которые саботируют приказы капитана и устраивают всевозможные эскапады, создавая тем самым на судне тревожную обстановку и угрозу жизням и спокойствию остальных пассажиров и членов экипажа, подлежат заключению в карцер до конца путешествия. И мы вполне можем вам это устроить, если не научитесь вести себя адекватно. Запомните, госпожа Трошкина, еще одно-единственное оскорбление или неадекватная выходка – и вы на шесть дней отправляетесь в трюм. Наверху у нас подходящих помещений нет.

Не в силах придумать достойный этой наглости ответ, Нора открывала и закрывала рот, как вытащенная из воды рыба, потом вырвалась и помчалась в свою каюту, теряя по пути шляпу и каблуки.

Леша посопел, поднялся из-за стола и принялся все это собирать, а потом отправился следом за той, кого считал хозяйкой.

– Пал в неравной битве… – с презрением фыркнул Игнат, – между жадностью и здравым смыслом. Придется ставить его только в дневные смены… и забрать мобилу.

– У него их два, – подсказал Илья, второй из новичков. – По одному он звонит своей девушке, а по второму – всем остальным и играет.

– Я схожу, позову, – поднялся механик из-за стола, но далеко идти не пришлось, Леша появился сам, взял тарелку, собрал с блюда оставшихся креветок, добавил картошину и потянулся к бутыли с соком.

– В официанты поступил? – с усмешкой осведомился Игнат, – хорошее дело. Но не оплачиваемое. И от вахт не избавляет. А еще сдай мне мобильники… оба. И побыстрее, твоя мымра уже кушать хочет.

– Какие же вы все… злые! – бросая на стол гаджеты, укорил матрос, – и жестокие! Вон даже незнакомую рабыню пожалели, а чем Нора хуже?

– Ой дурак… – мотнул головой механик, – чем ты слушал?

– Оставь его, Игнат, он сейчас тебя не слышит и не слушает. – остановил друга Макс, дождался, пока Леша уйдет и приказал, – Иди, пиши новый график, включай меня по две смены. В ночную – на руль, день на моторы.

Говорить вслух о том, что теперь им нужно гнать, забыв о прежних планах, он не стал, Игнат и сам все знает. И конечно уже обеспокоился включить установленные тайком камеры, чтобы не проворонить какой-нибудь сюрприз Норы.

– Я перейду в маленькую каютку, – заявила вдруг Гдэя, – что рядом с камбузом. И давайте не будем оставлять на столе еду и напитки… как захотите есть, приходите, я всегда накормлю.

– Молодец, – кивнул с уважением Игнат, – Нора мстительна и глупа. Вполне может чего-нибудь подсыпать в лимонад… у нее же не хватит ума подумать, как она потом доберется до берега.

А возможно, вдруг пришло Максу неожиданное прозрение, – не так она и глупа. И отлично знает, кто поможет ей спрятать концы в воду и привести яхту куда нужно. И не обязательно это – Леша. Бабки на кону стоят такие сумасшедшие, что маменька Норы вполне могла озаботиться наймом вертолета с наемниками… которые только и ждут условной команды.

Поэтому первым делом, поднявшись из-за стола, кэп направился в рубку, и бдительно поглядывая по сторонам, включил бортовой комп. Полюбовался на зеленую полоску связи и отправил послание на секретный адрес. Единственному человеку, в котором был уверен больше, чем в себе. Совершенно безобидное на первый взгляд письмо, да и на второй – тоже. Никто чужой никогда не смог бы прочесть вложенной в нем информации.