Когда омега выходит из себя (ЛП)

Вот такое теплое сердечное напутствие. С другой стороны, оно хорошо сочеталось с тем, что сказала ему его обретенная свекровь, когда церемония закончилась и Мина ушла, хихикая с львицами и прося их всех называть ее теперь миссис.

— Лео, дорогой, ты кажешься мне славным мальчиком, поэтому не могу не предупредить, если ты причинишь боль моей дочери, само собой разумеется я заставлю тебя исчезнуть без следа.

Почему-то он спросил:

— Как?

И чопорная и правильная мать Мины улыбнулась ему улыбкой, которая заставила бы любого крупного мужчину задрожать, когда сказала:

— Ты слышал о моих призовых красных розах?

Но этот пугающий разговор случился после церемонии. Здесь и сейчас Лео держал руку Мины и смотрел ей в глаза, пока священник декламировал версию свадьбы оборотней. В ней содержалось большинство стандартных фраз.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить эту пару…

Лео, честно говоря, почти ничего не слышал, слишком поглощенный электрическим треском между ним и Миной. А еще сосредоточился на том, чтобы не потерять сознание. Он больше не будет издеваться над теми видео, где женихи падали с грохотом. Теперь он понимал, почему многие падали в обморок. Напряжение от нахождения перед таким количеством людей, принимая на себя такие серьезные обязательства, всего этого достаточно, чтобы заставить дрожать даже самого большого мужчину.

А потом все почти закончилось.

Священник, как это принято, должен был сказать: «если здесь есть кто-то, у кого есть причина, почему эти два существа не должны стать одним в глазах прайда, тогда говорите сейчас или замолчите навсегда».

Лео бросил взгляд на Дмитрия, который сидел сзади, но встал не он.

Прочистив горло, Питер вскочил на ноги. Он только успел произнести:

— Я… — прежде чем мама Мины буквально схватила его. Она ударила его по коленям, и он упал на траву. Даже если она и прошептала, в ошеломленной тишине все услышали ее:

— Заткнись! У моей прекрасной дочери будет правильная свадьба. В приличном платье! Не смей портить мне всё.

А потом мама Мины запечатлела на губах мужа поцелуй и помахала им рукой в знак того, чтобы они поторопились.

Они оба дали согласие на брак, и пришло время поцеловать его невесту.

Его жену.

Моя.

Не обращая внимания на аплодисменты, Лео наклонил голову. У него была только одна цель — ее мягкие губы, приоткрывшиеся под его губами.

Притянув жену, он прижал ее к себе и тщательно исследовал ее рот. Она изучала его в ответ, своим языком проникла внутрь и танцевал им вдоль его языка.

Кто-то похлопал его по плечу, и он зарычал.

Кто-то рядом прочистил горло, и она зарычала.

Послышались голоса. Люди смеялись, и становилось все более и более очевидно, что они не могут целоваться вечно. По крайней мере, не здесь. А еще они не могли немедленно сбежать. Проклятье.

Не успели их губы разомкнуться, как их обоих унесло волной добрых пожеланий. Лео страдал от ударов по спине со стороны мужчин и от сочувствия некоторых из них по поводу того, что его заковали в кандалы.

Бедняжку Мину окружила целая стайка ее подруг.

Их взгляды встретились поверх голов, но лишь на мгновение, прежде чем их внимание снова украли.

В то время как он терпел из последних сил, первой, в конце концов, не выдержала Мина.

Случилось ли это из-за того, что какая-то женщина дотронулась до него, повисла на его руке, восхищаясь красотой свадьбы, или из-за того, что Мина не могла справиться с разочарованием последних нескольких дней, не имело значения.

С рычанием «Убери свои руки от моего мужа!» Мина прорвалась сквозь толпу, задрав юбки. Она перепрыгнула последние несколько футов и взмыла в воздух, чтобы схватить львицу, которой оказалась кузина Лони.

Лео успел лишь понять, что его молодая жена переполнена ревностью и решила снять скальп с гостьи свадьбы.

Как омега, Лео должен бы вмешаться, чтобы успокоить горячий темперамент — и остановить выдергивание волос. По крайней мере, он определенно должен оттащить Мину от львицы, пока она не испачкала кровью свое белое платье.

Но…

Ладно…

Ему это даже понравилось. Лео встречался со многими женщинами, но ни одна из них не относилась к нему так по-собственнически прежде. Определенно, никто не набрасывался на соперницу за то, что она посмела флиртовать с ним. Он не знал, что может говорить о нем тот факт, что он наслаждался ее ревнивой вспышкой.

Чувствуя себя немного самодовольным, он воспользовался моментом, чтобы насладиться ревностью.

Мины.

Да, он принадлежал ей, а она — ему, по крайней мере, на бумаге. Возможно, пришло время завершить связь и по-настоящему соединиться, чтобы все знали, что они принадлежат друг другу. Пришло время заявить права друг на друга.

Но сначала ему нужно оторвать ее от другой женщины, прежде чем она в буквальном смысле прольет кровь.

Обхватив ее за талию, он поднял Мину, хотя она продолжала рычать на женщину, лежащую на земле.

— Тронь моего мужчину еще раз, и я вырву у тебя эту руку и отвешу ею тебе пощечину!

Ах, эти романтичные слова, произносимые женщиной в порыве страсти.

Перебросив Мину через плечо, он, не обращая внимания на веселые взгляды толпы, потащил ее прочь с вечеринки.

— Я еще не закончила, Пупсик, — проворчала она.

— У меня есть планы получше насчет твоей энергии, — ответил он.

И да, она объявила всем об этом:

— Лео наконец-то собирается развратить меня. — Она не единственная, кто выкинул вверх кулак победителя. Другие дамы в прайде тоже приветствовали его, и Лео изо всех сил старался не покраснеть, а бедный Питер — он направился прямиком к бару.

Однако смущения, конечно, недостаточно, чтобы его остановить.

Дойдя до двери в их комнату, он чуть не рассмеялся, увидев табличку, на которой было написано: «Не беспокоить», а под ней красной помадой выведено: «или умрешь».

Он не мог не согласиться. Пришло время заявить права на женщину, которая поглотила его, и остерегаться идиота, который решит встать у него на пути.

Не успел он ногой захлопнуть дверь, как она соскользнула с его плеча. Обвила руками его шею и прижалась губами к его губам. Какая же она вкусная. Электрический разряд, который он ощущал только с ней, возник между ними, подпитывая кипящее желание.

Он наклонился к ее губам, дразня и покусывая, требуя и клеймя этот рот для себя. Она проглотила его стон, открыла рот и скользнула языком по его губам, дразня и сводя его с ума.

Инстинкт пульсировал в нем, подталкивая его заявить на нее права, пометить ее. Сейчас.

Какое нетерпение. Какая потребность.

Он позволил своим рукам блуждать по ее телу, скользя по шелковистой ткани, скрывающей ее изгибы.

— Я уже говорил тебе, как ты прекрасна? — прошептал он, касаясь кожи, скользя губам вниз по гладкой колонне ее шеи.

— Я могу сказать, — ответила она, обхватив ладонью его эрекцию.

Ее бесстыдная натура приводила его в восторг. Как и сжатие его члена.

— Мой учитель английского всегда говорил: «делай, а не разговаривай», — заметил он, ведя ее к кровати. Он положил Мину на неё, все еще одетую.

— Может, мне сначала раздеться? — спросила она. Ее волосы рассыпались по подушке золотой волной, а губы, распухшие от поцелуев, умоляли его о большем.

— С того момента, как увидел тебя, я мечтал о том, чтобы приподнять эту юбку и расправить ее вокруг твоего тела, чтобы она стала белоснежным обрамлением, когда я буду брать тебя.

— У тебя были грязные мысли во время церемонии?

Он не смог сдержать озорной усмешки, на что она ответила хриплым смехом:

— Ох, Пупсик. Ты такой порочный. И хитрый. Мне нравится, как ты можешь казаться очень серьезным и в то же время таить в себе настолько шаловливые мысли.