Страница 7 из 53
— Что встала? В душ иди.
— Полотенце можно?
— Обойдёшься, — Гайда выдала мне дырявую простыню.
— Спасибо.
Вдогонку Гайда вручила мочалку, банку с травяным мылом, пемзу, шампунь. Долг рос на глазах, но спорить я не собиралась. Избавиться от грязи, постоять под горячими струями воды мне хотелось, так что я постаралась отрешиться от всех проблем и получать удовольствие. Так бы вечность и простояла. Увы. Допив чай, Гайда взбодрилась и погнала меня сначала на обёртывание. Щедро измазав меня буро-зелёной жижей и замотав в свежую простыню, Гайда пообещала, что через пять минут ни одного лишнего волоска на теле не останется, причём навсегда. Было бы замечательно, если бы жижа не начала сначала припекать, а потом и вовсе жечь.
— Терпи, — отрезала Гайда.
Терплю.
После купания Гайда осчастливила меня успокаивающей маской для тела и освежающей — для лица. Наконец, разрешила снова замотаться в простынку, усадила на стул и занялась волосами.
— Неужто свой цвет?
— Свой.
— Повезло тебе. Один раз тряхнуть, и половина клиентов — твои. Огоньком, наверное, будешь. Только, — она дёрнула меня за прядь, — что же волосы короткие такие?!
Длиннющие вообще-то, аж до лопаток. А клиентов оставьте себе.
— Кончики подравняем, поухаживаем, чтоб блестели и здоровыми выглядели, — кажется, Гайда увлеклась.
В итоге в общей сложности она провозилась со мной больше часа и закончила процедуры потрясающим массажем. В холл я вышла слегка ошалевшей, уткнулась взглядом в помятую, сидящую в кресле красотку, облачённую в закрытое насыщенно-зелёное платье. Девушка взаимно прошлась по мне оценивающем взглядом буркнула, практически, выплюнула:
— Новенькая.
А имя моё тут никому не интересно?
Красотка указала на брошенную на подлокотник одежду: хлопковую белоснежную сорочку, похожую на мою, только с закрытым воротом и длинными рукавами, простенькое тёмно-синие платье с голубой оторочкой и голубой пояс. На полу валялись туфли-лодочки. Я опасалась, что мне выдадут нечто в том же стиле, что и алое платье маман, но обошлось. Что у меня, что у красотки нерабочая одежда оказалась на диво целомудренной.
Я оделась. Простыню Гайда отобрала, зато выдала ещё одну банку со снадобьем для роста волос. Ну-ну. Я подобрала с пола свою сорочку и балахон — пригодятся. Наблюдающая за мной красотка скривилась и грациозно поднялась:
— Идём, новенькая. Мэтр Иос сказал, что тебя нужно накормить.
То есть девочка рассчитывала отдохнуть как все, выспаться, а её нагрузили дополнительной работой, и злость она будет выплёскивать на меня, потому что больше не на кого. Понятно, но неприятно. Впрочем, плохое настроение не помешало красотке привести меня в длинный узкий зал, почти полностью занятый обеденным столом с лавками по обеим сторонам.
— Сядь. У нас принято, что кормят всех в одно время, для тебя в первый день мэтр сделал исключение. Но если не нравится, можно столоваться в любое время за деньги.
— Запомню.
Девушка ушла в следующее помещение и вернулась с подносом, хлопнула его передо мной, приятного аппетита не пожелала, отвернулась. Я решила, что наладить отношения можно и позже, на голодный желудок общаться никакого желания, тем более мне выдали восхитительную сдобренную сухофруктами горячую кашу и мясо на тонкой пресной лепёшке.
— Не хочешь нажить проблем — не высовывайся, — вдруг сказала красотка всё так же глядя в сторону.
— В смысле?
— У тебя морда наглая. Зыркаешь, будто поубивать всех вокруг хочешь. И не таких обламывали, но… Если меня к тебе приставят окончательно, а ты проблемы начнёшь создавать…
— Лично против тебя я ничего не имею, — пожала я плечами. — Но откровенно говоря, от ситуации я не в восторге. Я собой не торгую, а меня в «птички» записали.
— Тю! Откуда ты такая неженка?
— Ты здесь по собственному желанию? — я не стала отвечать на её вопрос и задала свой.
— Поначалу — нет.
Я думала, больше она ничего не скажет, но, помолчав, девушка пояснила:
— Отец в карты проигрался. Денег у него не было. Отдал меня, — она невесело хмыкнула. — Я прям как ты нос воротила. Хотя нет, столько наглости у меня никогда не было.
Разве я наглая? По меркам мира, где женщина бесправная бессловесная вещь, наверное, да.
— Плакала я тогда, чуть с собой не покончила, — вздохнула красотка нарочито безразлично. — А теперь понимаю, что дура была. Повезло мне, что здесь оказалась. Зарабатываю, два раза в месяц домой отпускают, матери деньги даю, семья голодать перестала.
— Сочувствую.
— Чему? Тому, что у меня в семье благополучие наступило?
— Тому, что тебе пришлось собой пожертвовать.
Красотка резко обернулась, вытаращилась на меня неверяще и вдруг расхохоталась:
— Дурочка, думаешь, лучше бы меня на улице бесплатно? А знаешь, я уже предвкушаю, как тебя маман жизни будет учить.
Я лишь усмехнулась. Посмотрим. С утверждением «Не хочешь проблем — не высовывайся» я категорически не согласна. Я их не хочу, поэтому высунусь, да ещё как.
Глава 6
— Скажи, а общий завтрак уже был? — спросила я, когда девушка отнесла мой поднос обратно и вернулась.
— Недавно закончился.
Значит, «птички» уже проснулись и порхают. Тьфу. Мне бы к разговору с маман подготовиться, а не с королевами местного разлива отношения выяснять, но девушка привела меня в мельком виденную общую гостиную, и на сей раз диваны, кресла, банкетки и даже застланный ковром были оккупированы. Птицефабрика, ёж-матрёш. Светлые и тёмные, яркие и блёклые, полные и худые, высокие и миниатюрные, юные и постарше, но ни одной, которой на вид я бы дала больше тридцати. Впрочем… Я сосредоточилась на их одежде — хоть что-то полезное для себя вынесу со встречи.
Найду либо подтверждение, либо опровержение своим предположениям.
Почти у всех девочек платья были как у меня, закрытые, отличались лишь цветом основной ткани и нюансами отделки, и только у сочной фигуристой девицы наряд был такой, что прям сейчас можно к клиенту выходить. Цвет — бордовый. Маман подражаем? Видимо, «сочная» и есть тут вершина внутренней иерархической пирамиды, потому что при ней явная свита, девушки тоже полураздетые, но всё же гораздо скромнее. А ещё, только у этой группы на столике стояла ваза с фруктами и кувшин с напитком. Вино?
— А у нас, смотрю, новенькая, — подала голос одна из прихлебательниц.
— Слышали-слышали. Говорят, мэтр из жалости подобрал. Гайда едва отмыть смогла замарашку.
— А теперь видим, — вступила третья. — Что такое «достойно выглядеть» новенькая не соображает, всё своё помойное барахло с собой притащила, да ещё и в долги влезла, чтобы отрез ткани, который шёл на выброс, к рукам прибрать.
Девушки расхохотались, моя провожатая не отставала. Она даже отошла, чтобы подчеркнуть, что она не со мной.
Мда, не курятник. Крясятник. До змей девицы не дотягивают.
Я улыбнулась. Ну правда, забавно слушать их потуги меня уязвить. В отличии от брюнета, «зацепить» меня девочки не смогли.
— Да она ещё и дура, кажется.
— Эй, помоечница, в твоих интересах напрячь свой куцый умишко…
Договорить девица не успела.
— Что за шум? — в гостиную вошёл мэтр.
Раскудахтавшиеся крыски притихли, а мэтр шагнул ко мне, обхватил за талию, резко притянул к себе. Я едва удержалась, чтобы не двинуть ему локтем.
— Какая ты зажатая, — проворковал он мне на ухо.
Хорошо, к груди не полез. Тогда бы я точно двинула, и гори всё синим пламенем!
— Девочки, удивлён, что нужно напоминать, но первой правила объясняет маман.
— Разве ещё нет? — ненатурально удивилась «королева». — Я слышала, маман уже принимала новенькую.
— Нет.
Понятно: мэтр не за меня вступился, а слишком много взявшую на себя девицу притормозил, но мне на пользу пошло. Продолжая обнимать меня, он вывел меня в коридор. Ладонь поползла ниже. Урод. Притворилась, что споткнулась на ровном месте и словно случайно вывернулась. Только вот провести опытного, знающего все эти уловки мужчину не удалось. Мэтр прищурился и вдруг неожиданно быстро припёр меня к стене.