Страница 5 из 15
– Отдавайте, Мария Ивановна, – согласился Благовещенский. – И будьте осторожны.
– Я буду, – пообещала я. – Ребята, вы поняли? Ничего в рот не тянем! Из присланного!
Вспомнился Дюма-отец с его Миледи. Ведь тоже присылали д" Артаньяну отравленное вино, кажется… выпил бы – и конец истории.
Нет, ну кому я так помешала? Просто невежливо убивать человека – и не дать понять, за что, собственно, убивают!
Романов явился точно к назначенному времени. Поцеловал мне ручку и преподнес запечатанный конверт.
– Это вам, Мария Ивановна.
– Мне?
В конверте оказалась небольшая твердая карточка неправильной формы с вензелем Его Императорского Величества.
– Это пропуск во дворец. С этой бумагой вы в любой момент можете пройти к его императорскому величеству.
– В любой момент? – прищурилась я.
Романов ответил улыбкой.
– В этом месяце. Карточки каждый месяц меняются, чтобы избежать неприятностей, ваша действительна еще двенадцать дней.
– И что требуется его императорскому величеству от бедной вдовы? – подозрительно уточнила я.
Такие подарки просто так не делаются, еще бы "открытый лист" вручили. "Все, что сделал предъявитель сего…".
Не нужны мне такие благодеяния, за которые неясно чем расплачиваться.
– Практически, ничего. Мария Ивановна, государь пригласил вас прийти послезавтра во дворец.
Я красноречивым жестом показала на свой вдовий наряд.
– Воля его императорского величества.
Я пожала плечами.
Воля – так воля. В принципе, вдовам не запрещено появляться в свете, просто это не одобряется. И на балах им бывать не принято, в первый год после кончины мужа – точно, а то и чаще.
– Куда именно мне надо прийти?
– В синюю приемную. Скажете лакеям, проводят.
Я склонила голову, выражая полное согласие. Куда скажете, туда и приду.
– Мария Ивановна, у меня к вам серьезный разговор.
– Да, Игорь Никодимович?
– Скажите, что вы помните об этом дне?
Передо мной помахали страничкой из моего же дневника. Дневника княжны Горской.
Я послушно взяла страничку в руки, пробежала глазами.
– Не помню, Игорь Никодимович.
– Совсем ничего?
– Увы. Память ко мне так и не вернулась. Это может быть важно?
– Очень важно.
Я покусала губы, изображая задумчивость. Именно изображая, память-то не моя.
На страничке была описана встреча двух мужчин. Один что-то передавал другому…
– Нет. Не помню.
– Очень жаль, Мария Ивановна.
– Мне тоже, Игорь Никодимович. Верьте, если бы ко мне вернулась память, я бы и минуты молчать не стала.
– Верю, – кивнул Романов. – Тем более, что это важно для вас, в первую очередь.
И что я такого записала?
Что такого подметила княжна? Двое людей, двое мужчин, один из которых явно дворянин, второй – нет, дворянин что-то передает простолюдину…
Что в этом странного?
Не понимаю…
Видимо, это достаточно четко отразилось у меня на лице, потому что Романов разочарованно вздохнул.
– Очень жаль, Мария Ивановна. Очень жаль…
– Как вы думаете, это может быть связано с очередным покушением? – задумалась я.
Романов подобрался.
– Очередным, Мария Ивановна?
Я молча вручила мужчине коробку с марципанами и букет. И сообщила о вчерашнем инциденте.
На слово мне, предсказуемо, не поверили, активировав то же самое заклинание.
Когда уже четвертая конфета заставила огоньки поменять цвет с зеленого на красный, Романов опустил руку и что-то прошипел сквозь зубы. Наверное, пожелание добра отравителю.
– Я отдам эти конфеты своим людям, Мария Ивановна. Попробуем выяснить, кто их прислал.
– Прошу вас, Игорь Никодимович. Может быть, чая?
Мужчина кивнул, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Мария Ивановна, вы не хотите рассказать мне о вашей жизни в Березовском?
– Игорь Никодимович, неужели вы не получали отчетов о моей жизни в Березовском? – съязвила я.
Романов покачал головой.
– Не льстите себе, Мария Ивановна. Безусловно, о вас докладывали, но не так часто и не столь много.
Я мило улыбнулась.
– Чай с сахаром?
– И с молоком, пожалуйста.
Пару минут я потратила на приготовление чая, а потом заговорила, неторопливо припоминая все, что произошло в Березовском.
Романов внимательно слушал.
Увы, спокойно попить чая нам не дали.
– Где эта негодяйка?!
Я подняла брови. Кажется, это папенька, а чего он так возмущается? Я же написала вчера, что не приеду?
– Мария Ивановна?
Романов заинтересованно поднял бровь.
Я мило улыбнулась, обозначая, что я тут вовсе и не при чем. Откуда я знаю, кто и по какому поводу верещит?
– Мария!
Отец влетел в комнату и остановился. У него даже нос сплющился немного, словно он с размаху на стену им налетел.
Романов улыбнулся добрым оскалом голодного крокодила.
– Ваша светлость, князь Горский? По какому поводу шум?
– Я…
– Папенька, вы тут какую-то негодяйку искали? – ангельским тоном поинтересовалась я.
Если бы взгляды могли убивать, я бы точно под стол свалилась трупиком. Но василиском Иван Горский не был.
– Мария, я хотел бы знать, что это такое?
Князь Горский потряс листком.
Я подняла брови.
– Не знаю. А прочитать дадите?
Лист спланировал на стол.
Я вгляделась и перевела дух.
На одну секунду я подумала, что отправила вместо дипломатического – настоящую версию письма. Ту самую, где не стеснялась в выражениях. Вот был бы казус!
Но нет.
Все вежливо, корректно…
– А что, собственно, случилось? Да вы присаживайтесь, князь, побеседуем…
Отказывать Романову дураков не было. Князь опустился на кресло.
Как оказалось, князя подвела самоуверенность. Написал он вчера дочери письмо и отправился в клуб. Выпить и поиграть в карты.
То есть – налаживать дипломатические отношения.
А мое письмо даже не прочитал, твердо будучи уверен, что я прибегу по первому щелчку отцовских пальцев.
И вот сидят они, сидят…
– Кто именно? – резко спросил Романов.
– Я и Симеон Михайлович Алябьев…
– Так.
А княжны-то все нет и нет. Тут-то князинька письмо от любящей дочки и распечатал. И сильно оскорбился. А чем, спрашивается?
Я-то в чем виновата?
Он – дурак, а я крайней записана? Извините! Я не согласна!
– Батюшка, а зачем вы меня приглашали, да еще в такую компанию? – сахарным тоном осведомилась я. – Может, расскажете?
– Да, мне тоже было бы интересно, – согласился Романов, да так благодушно, что даже я поняла – лучше не врать.
Князь сглотнул и попытался удариться в дипломатические отговорки, но главное мы поняли.
Меня планировали снова продать.
А что?
Маг земли, с проявленным даром, не бесплодная, что доказано уже одним ребенком, с хорошим приданым, и тем, которое отец вручил, и тем, что от первого мужа осталось, не старая, симпатичная…
Отличный товар!
Налетай, торопись, покупай живопись!
Тьфу, зараза!
Ладно, Маруся, спокойно, лучше думать о приключениях Шурика, чем о том, как ты прореживаешь плешь своему отцу.
Медленно, вдохновенно, по волоску… заливая все, что останется расплавленной смолой и сатанински хохоча при этом!!!
И даже в голову папаше не приходит, что я могла отказаться. Это ж надо?
Прихожу я к отцу, а там сидит Алябьев, который и сам маг не из последних. И мило улыбаясь, сообщают мне, что для меня подобрали жениха.
Кстати – кого?
Романов поддержал мой интерес, князь заюлил, но имя выдал. Да, это вам не партизан, военную тайну не скроет…
Кирилл Симеонович Алябьев.
– О как! Сын главы юрта! – восхитилась я.
– Не обольщайтесь, Мария Ивановна, – опустил меня на землю Романов. – Он не наследник, а младший сын, это первое. Кириллу уже за сорок, и репутация у него отвратительная, это второе.