Водный мир

Баркас ударяется об амортизаторы пристани, и на сушу протягивается лестница.

— Мне уже стоит готовиться к худшему? — шепотом спрашиваю Никеля.

— Скорее всего, да, — также тихо отвечает он. — Не думаю, что люди с островов встречали много иномирцев — туристы обычно пользуются другим транспортом. Может, повезет, и удастся обстряпать прибытие без лишнего шума.

Его надеждам не суждено оправдаться. Огромная площадь сразу за причалом словно создана для торжественных встреч и проводов, и, несмотря на раннее утро, поглядеть на наше появление собирается чуть ли не весь остров.

Мы производим фурор. Это заметно, в первую очередь, по круглым, как плошки, глазам детей, выбежавших вперед взрослых, и удивительному молчанию, повисшему над островом. Как такая большая толпа умудряется стоять так тихо? Слышен каждый вздох прибоя, каждый шлепок волны о пирс.

Взваливаю рюкзак на спину в твердой решимости не выказывать землянской слабости, но качка, узкая лестница и тяжелая ноша вызывают целый ряд опасных колебаний собственного тела: опасаясь, как бы я не рухнула вниз, Никель все-таки отбирает у меня сумку.

Стоим нам ступить на остров, как толпа приближается, окружая и рассматривая нас жадными глазами. На лицах встречающих нет ни капли агрессии, и это внушает оптимизм. Несколько детских ладошек тянутся ко мне, словно желая пощупать и убедиться в реальности, и я испуганно придвигаюсь вплотную к Нику. Мужчина обнимает меня за плечи, и я не сбрасываю его руку.

Тут должно наступить время торжественных речей и приветствий, но ничего этого нет. Молча, спокойно и уверенно обводя земляков взглядом, Тимериус идет сквозь толпу, направляясь к скоплению зданий. Также спокойно, признавая за ним первенство, Никель идет следом.

Я пытаюсь представить себя на месте жителей острова и посмотреть на нас их глазами: высокий и утонченный Тимериус похож на предприимчивого сына капитана и хозяина судна. Никель, который не может похвастаться ни ростом, ни утонченностью, берет силой, напористостью и харизмой, скорее смахивая на мускулистого работника порта (два рюкзака, заброшенные на спину, и следы недавней драки на лице лишь усиливают это впечатление).

Насчет своего облика я могу только гадать: глаза блестят от волнения, под ними — тени от бессонной ночи (психоделическое беспамятство внутри кротовой норы ведь нельзя назвать отдыхом?). Длинные русые волосы, накануне вытянутые по набилинскому обычаю, не могут решить, то ли остаться прямыми, то ли завиться в родные локоны, и, проиграв схватку с влажностью, принимают промежуточное состояние. Ветер развевает их за спиной, периодически поднимая вверх и забрасывая на лицо… Не знаю, как лучше вести себя: продолжать хмуро сверкать глазами или попытаться улыбнуться? В моем демоническом обличье это может показаться зловещим.

С моря доносится прощальный гудок — капитан баркаса отчаливает, растроганно махая нам вслед. Кажется, старик до конца сомневался, что ему действительно заплатят.

— Он слишком много знает… — Ник, прищурившись, смотрит ему вслед.

— Думаешь, надо было его убить? — спрашивает Тимериус.

— Звучит разумно.

Робко смеюсь. Я вовсе не уверена, что они шутят.

Встретившая нас толпа постепенно рассеивается, жители расходятся по свои делам. Остается лишь несколько самых настырных мальчуганов, неотрывно следующие за нами вглубь острова. Они все отращивают волосы, но вместо кос сзади красуются обычные хвостики. У самого старшего из них, паренька лет десяти, имеется татуировка на одном из предплечий: видно, он очень гордится ею — то складывает руки на груди, то упирает их в бока, выставляя наколку на всеобщее обозрение. Стоит мне обернуться, чтобы внимательнее разглядеть маленьких преследователей, как они с хохотом бросаются врассыпную, прячась за выступами домов.

Тимериус смотрит по сторонам, подмечая одному ему значимые детали, прислушивается к речи мальчиков и, наконец, утвердительно кивает своим мыслям.

— Если я правильно понял, на этом острове правит иной.

— ПРАВИТ ИНОЙ? — переспрашиваю я.

— Да. На небольших образованиях вроде плавучих островов правителем выбирается один из местных, уважаемых людей. Их называют гереро. Часто ими оказываются иные.

— Так здесь монархия, что ли? — моему удивлению нет предела. От столь древней и мудрой цивилизации я ожидала другого общественного строя. Коммунизма, например.

— Фактически, да, но на континенте другие порядки. Тебе нужно поговорить с ним, Ник, и спросить разрешения плыть на его острове.

Никель глубоко вздыхает и на секунду прикрывает глаза. Перспектива обращаться с просьбой к местному царьку явно не вызывает у него энтузиазма. Он резко оборачивается в сторону мальчишек, делая страшное лицо. Гримаса таинственного, странно одетого чужеземца действует моментально: маленьких островитян сдувает, словно ветром.

— У тебя, Тимериус, это получится лучше. Вселенная, я даже не представляю, как с ним взаимодействовать! Мы из разных ячеек общества. Да ладно, ячеек! — мы просто из разных времен. Я ученый из мира будущего, а он — что-то среднее между вождем и шаманом планеты, которая из будущего шагнула в прошлое! О чем мне с ним разговаривать?

Как ни странно, я с ним полностью согласна. Дипломат из Никеля никудышный. Один лишь Тим знает, чего ему стоит проглотить шпильку в адрес родного измерения и не ответить оскорблением в ответ.

— Вы найдете темы для разговора, поверь, — он говорит спокойно, но в его глазах читается затаенный гнев. — Гереро Стронцо — тоже чтец.

Тут напрягается уже Никель. Да и у меня в животе скручивается непонятный комок волнения. Последняя наша встреча с другим чтецом — Магарони — закончилась их противостоянием, синяком, все еще красующимся на его лице, падением лифта и нашим поцелуем.

— Ну ладно. Как найти этого Стронцо?

— Он живет в самом центре, любая из улиц приведет тебя к нему. На самом доме нарисован большой глаз. Думаю, муж из мира будущего не заблудится в простецком поселке Атлантиса.

— Не заблудится, — это больше похоже на угрозу, чем на обещание.

Отделавшись от Ника, Тимериус заметно веселеет.

— Пойдем, — он заговорщицки подмигивает мне, — я покажу тебе, чем живут острова. У тебя ведь нет предубеждения против этого места?

— Эээ… — радуюсь, что хотя бы один из моих спутников не умеет читать мысли. — Нет, конечно. Главное, чтобы это было безопасно.

Тимериус хохочет в ответ.

— Самое безопасное место — рядом со мной. В любом из измерений. Запомни это, землянка, и держись поближе.

Он ведет меня в противоположную сторону от пятого причала. Мы попадаем в большой муравейник, проходя поселок чередой узких и темных улиц. Жилые дома поблизости выглядят незамысловато, напоминая добротные сараи. Их крыши смыкаются над головой, образуя второй жилой уровень. В эти переходы свет попадает лишь через глубокие колодцы, пробитые на одинаковом расстоянии друг от друга.

— Плавучие острова существуют независимо от остального мира. Они умеют не только дрейфовать по течению, но и плыть в заданную сторону. Им не страшны шторма, они сами вырабатывают электричество, опресняют морскую воду, добывают пропитание.

Он показывает на многочисленные ветряки, возвышающиеся над постройками.

— Здесь нет ни капли топлива. Ветер, солнце и волны — вот и все наши источники энергии. Я рад, что ты попала именно сюда. Моя раса очень близка к природе, но больше нигде эта связь не чувствуется настолько остро, как на островах.

Тимериус не врет. Ему и правда нравится рассказывать мне о жизни родной планеты. В его словах чувствуется море завуалированной гордости. Он соскучился по дому. Мало-помалу и во мне просыпается интерес.

— Из чего они сделаны? Этот материал не похож на металл.

— Каркас сделан из углепластика. Он легкий, прочный и долгое время не подвергается коррозии. А вот что внутри… Мало кто из местных интересуется этим. Некоторые острова очень старые. Их начали строить еще до катаклизма, когда полярные шапки таяли, и суши оставалось все меньше и меньше. На поверхности океана после затопления городов плавали тонны мусора — пакеты, пластиковые бутылки, консервные банки… всего и не перечислить. Его собирали и помещали внутрь островов. Сейчас продолжают поступать также: мы производим очень мало медленно разлагаемых отходов, и те надежно спрятаны, чтобы не вредить океану.