Страница 9 из 10
Враги. Смертельные враги, внезапно получившие одну на двоих цель: уберечь и научить девочку из почти угасшего рода.
Хрийз жалела обеих. И загадала себе как-нибудь все же вмешаться, попытаться хотя бы уменьшить градус намертво сцепившей обеих женщин ненависти, глубокой и черной, как штормовой океан. Пока еще не сейчас. Пока еще рано. Но потом, возможно…
Хрийз встала, осторожно сунула книгу на ее законное место, под подушку. Подошла ко окну…
Там, за прозрачным стеклом, волнами шла метель, била в окно, стекала тяжелыми белыми змеями на подоконник, срываясь вниз, в узкий колодец внутреннего двора, на защитный, мерцающий зеленоватым призрачным светом, магический погодный купол, установленный над прудом-входом в подводную часть жилого студенческого корпуса. И, как всегда в середине зимы, когда память о жарком лете и теплой осени уже потеряла свою остроту за чередой повседневных событий, а календарь показывает, что до весны еще очень не скоро, кажется, что мрак и снежная безнадежность никогда не закончатся. Мир застыл в середине белого, промороженного насквозь ледяного шара и никуда не движется. Зима будет продолжаться и продолжаться, год за годом, столетие за столетием…
Хрийз зябко обхватила себя ладонями за плечи. Скорей бы уже вернулось солнце! Долгая зимняя ночь действовала на нервы не хуже военных сводок. Сквозь бодрые рапорты о победах просачивалась тревога: Хрийз крепко подозревала, что без пропаганды не обошлось. Иными словами, гражданских берегли от преждевременных упадничества и паники. Потому что положение на фронтах, несмотря на стойкость, мужество и прочее, явно оставляло желать лучшего.
Хрийз прикрыла глаза, и вновь — ударом ледяного ветра в лицо! — ощутила голод Алой Цитадели. Ей нужны были жертвы. Много жертв. Страшно было даже представить себе, что начнется, если треклятая Опора врага получит эти жертвы в достаточном количестве.
Но был же способ уничтожить ее, был, его не могло не быть! Уничтожить, не навредив заточенным в ней истощенным душам.
Сквозь плотно запертую дверь, на негласном языке означавшую "не беспокоить", нагло вползли божественные запахи. Ну, понятно, Желан расстарался. Как он время находит?! Хрийз сдалась. Любой бы на ее месте сдался! Вышла в коридор, и пошла в гостиную, на шум, вопли и гомон.
О, вспомни, и она появится! — весело крикнул Желан. — Я уже собрался выносить тебе дверь! Смотри, кто к нам пришел!
Хрийз смотрела во все глаза. Ель! Ель Снахсимола!
Она изменилась. Светлые, почти белые, волосы окрасились алым у висков — аналог седины у оставшихся в Третьем мире третичей и их потомков-полукровок. Строже стало лицо. Ни следа от прежней детской взбалмошности и беспечности.
Хрийз, — тихо, радостно сказала Ель. — Привет… ваша светлость…
За светлость в лоб сейчас получишь, — свирепо пообещала Хрийз, смахивая непрошенную сырость со щек.
А через мгновение они обнялись, вцепились друг в друга до хруста в пальцах.
Не умирай больше! — яростно потребовала Хрийз.
Не буду, — пообещала Ель.
Сокурсники радовались, кто-то вспрыгнул на стол и толкнул речь, Желан всех накормил чем-то поистине божественным, Ель улыбалась, ведь это был ее день, но как-то грустно и словно бы издалека.
Она рассказала, как занималась дополнительно, чтобы вернуться на свой курс и не начинать заново, как едва не завалила проверочную, ну, конечно, у вредного Лае, само собой, но и Воронова тоже постаралась. Однако допуск дали, скрепя сердце, но дали. И теперь придется наверстывать упущенное так сказать на ходу…
Все счастливо орали, обещали помочь, особенно парни. Прежняя Ель не преминула бы состроить глазки всем сокурсникам мужского пола сразу. Нынешняя даже руки у груди держала. И смотрела в пол. Изменилась. Вправду, что ли, умерла и родилась заново…
Позже, когда разошлись по своим комнатам самые стойкие, в тишине общей кухни они остались втроем, Хрийз, Ель и Желан. Желан тут же поставил на столик припрятанное печенье, Хрийз заварила счейг. Поплыл по небольшому помещению тонкий запах горячего, мешаясь с пряным ароматом свежей выпечки.
Ель посмотрела в свою кружку, отставила ее. И вдруг заплакала, закрывая лицо ладонями, тихо, отчаянно, жалобно, как маленькая. Хрийз бережно обняла ее за плечи, Желан гладил по руке. Молчали. Такое ничем не остановишь. Оно должно излиться само, до самого донышка.
Простите, — через время сказала Ель, утирая опухшее лицо рукавом.
Желан подал ей полотенце, она кивнула, взяла.
Ты плачь, плачь, — сочувственно выговорила Хрийз, — Пока можно…
Ель кивнула, но плакать дальше не стала. Всхлипывала только, яростно терла глаза.
Что он? — тихо спросил Желан, и Хрийз сразу поняла, о ком речь.
Ничего… — всхлипнула Ель. — Наговорил мне., наговорил всякого. Что мою жизнь портить не хочет…
Похоже на Кота Твердича, подумала Хрийз.
А ты?
А я сказала, что умру.
А он?
А он сказал, что переживу. За меня сказал! Ну, как вот так?!
Ты не расстраивайся, — авторитетно заявил Желан, — Он это с испугу. Я его видел, ты ему нравишься.
Правда?
Правда!
Утешил…
Хрийз молча гладила подругу по плечу. И хотелось за нее порадоваться, нашла своего мужчину. И в то же время… Жить с неумершим — непросто.
Завидной судьбой такой союз не назовешь.
Люблю я его, — тихо, отчаянно выговорила Ель, роняя на колени свои руки. — Люблю!
Хрийз смотрела на ауру подруги, неожиданно четко и полно увидела ее, с девушкой редко такое случалось, чтобы — сразу, без необходимой подготовки. Не было в ауре Ели больше разрывов, не было мертвящих серых пятен. Цельный, ровный, наполненный энергией кокон. В котором отчетливо просматривалось кое-что еще.
Да быть того не может!
Не может быть!
— Ну-ка, Ель, — Хрийз схватила подругу за руку, — пошли со мной.
— Куда еще… — хмуро буркнула та, вытирая щеки.
— Ко мне. Покажу кое-что.
— У тебя цветок-фамильяр завелся, я слышала, — поняла Ель. — Покажи!
— Не только. Пошли, Желан, ты тоже.
Гранитная лилия, спасенная когда-то из щели в асфальте, где на свою беду выросла, как раз под ноги проходящих мимо, разрослась и дала три бутона. Их головки доверчиво выглядывали из пазух листьев, один был заметно крупнее и уже начал потихоньку приобретать тот знаменитый цвет, благодаря которому растение получило свое название.
— Чудно, — Ель осторожно коснулась пальцем одного из бутонов, самого маленького. — Я о таком только слышала…
А Хрийз с неверящим восторгом смотрела, как потянулась вслед за рукой Ели аура цветка.
— Видел? — пихнула она локтем Желана.
— Да, — кивнул тот.
— Вы о чем? — обернулась на них Ель.
— Сейчас, подожди… — Хрийз метнулась к постели, вытянула из-под подушки заветную книгу аль-мастера Ясеня.
Положила книгу на стол, сказала:
— Подойди. Открой…
— Я с ума еще не сошла, трогать артефакты такой силы! — отказалась она.
— Я разрешаю, — нетерпеливо воскликнула Хрийз. — Открой!
Ель пожала плечами, осторожно протянула узкую ладошку, готовая в любой момент ее отдернуть. В лицо дохнуло привычным уже магическим теплом: книга открылась.
— А как это так? — растерянно оглянулась на подругу Ель. — Как, а?
— Поздравляю, ты прошла инициацию, — торжественно выговорила Хрийз. — Добро пожаловать в команду, — и тут же не выдержала, прыснула в кулачок, до того у Ели лицо было растерянное и глупое.
— Я думала, меня сейчас ка-ак долбанет… снова на Грани окажусь, — засмеялась в ответ Ель.
— Это вот у тебя инициация такая была, — заговорила Хрийз. — Через смерть. Через Кота Твердича даже! Но, наверное, все же в тот момент, когда ты себя Дахар отдала — меня спасая. И я знала, что делаю, когда тебя хотела вернуть! Знала. С самого начала знала, только объяснить не могла, даже себе, в чем, собственно, дело.
Никогда больше, — она сжала кулачки и яростно продолжила:- никогда больше никого слушать не буду! Не буду! Они хотели, чтобы я тебя бросила, понимаешь? Все они.