Игра с огнем

Явно услышав, что кто-то подъехал, из дома вышли тетя Майя и мой двоюродный брат Игорь. Я представила Андрея, который держал в руке цветы. Я держала подарок бабушке. Потом мы рассказали про аварию (не упоминая, что виновата в ней, скорее всего, Яна) и про то, что мою сестрицу в сопровождении родителей повезли в больницу, где работает мама.

Затем Андрей был представлен бабушке, и рассказ пришлось повторить. За столом из родственников сидела только Зина, дочь тети Майи. Женщин моего отца бабушка на этот раз не пригласила. Также на юбилей собралось несколько бабушкиных подруг. Она с ними со всеми или училась вместе, или работала. Может, из-за них не пригласила, чтобы не позориться? Зина сидела рядом с толстеньким мужичком, по виду напоминающим бочонок. Тетя Майя успела мне шепнуть, что эти двое эко-энтузиастов уже достали всех объяснениями того, что собравшиеся за столом делают неправильно.

Пробыли мы там с Андреем часа два, потом уехали. Повинность отбыли. Желания задержаться подольше не было. Убрать со стола должны были помочь тетя Майя и Зина, а Игорь поехал с нами. Они быстро нашли общий язык с Андреем.

– У Янки серьезные травмы? – спросил Игорь уже в машине.

Андрей ответил, что она сильно приложилась головой, вероятно, сотрясение мозга.

– С мозгами у нее вообще проблемы. Давно, – хмыкнул Игорь. – Кстати, пока вас не было, твои родители, Аня, хвастались, что Яночку пригласил к себе олигарх Сосновский. Собирается переоборудовать одну из своих яхт под клинику.

– Сосновский вроде бы из Владивостока? Или с Сахалина? – спросил Андрей.

– Да, родился в тех местах и в лихие девяностые там поднялся. Японские автомобили – к нам, наша рыба и крабы – к ним. А может, еще и корейские. Точно не знаю. И Виталий Владимирович рулил одной из ОПГ. А потом вдруг стал респектабельным бизнесменом, в местном Законодательном собрании заседал.

Я не знала (или просто не держала в памяти), что наша отечественная мафия во Владивостоке расправила крылья позже, чем в других городах, в частности моем родном «бандитском Петербурге». До тысяча девятьсот девяносто второго года Владивосток был закрытым городом для большинства (скорее – почти всех) иностранцев, и даже для россиян был установлен строгий режим въезда и выезда. Ну а потом умные люди быстро сообразили, как использовать географические преимущества – рядом Япония, Китай, Корея. Везде нашлись товары, интересующие россиян, причем не только Дальневосточного региона. И наши богатства соответственно заинтересовали соседние страны. Конечно, были и проституция, и наркотики, и наших девчонок массово вывозили в восточные бордели. И до Москвы далеко. Москве нужно было вначале в европейской части страны навести порядок.

Конечно, сейчас ситуация изменилась, но до Москвы все равно далеко. И олигарх Сосновский не балует столичные города своими визитами. У него есть особняк в Лондоне – как же нашему олигарху без этого? Вроде что-то имеется на Французской Ривьере, небольшое шале на то ли швейцарском, то ли австрийском горнолыжном курорте, но основную часть времени он проводит в родном регионе. В отличие от других олигархов он активно занимается рыбой. У остальных вроде нет никаких рыбных интересов – или не в таком количестве. Сосновский владеет целым рыболовецким флотом, перерабатывающими комплексами, консервными заводами. И все это на родине, а не в офшорных зонах. Работу дает большому количеству россиян, а не китайцам и не узбекам с таджиками. Ходили слухи, что он строит завод по производству какой-то электроники, вроде совместно с Samsung, но на территории России – подконтрольной ему лично территории.

Но прославился Сосновский на весь мир как почетный гражданин Мадагаскара. Кого-то наши граждане связывают с яхтами и футболом (хотя яхты вроде есть у всех олигархов, но у любителя футбола их больше всех), кого-то с яйцами Фаберже, а Сосновского – с островом Мадагаскар, о существовании которого некоторые наши граждане узнали благодаря олигарху. И стали гордиться русскими зэками XVIII века. Себя он объявил потомком Морица Беневского, о котором большинство наших граждан раньше тоже никогда не слышали, так что господина Сосновского вполне можно считать просветителем народа.

Авантюрист Беневский родился в тысяча семьсот сорок шестом году и был по национальности словаком с примесью венгерской крови. После детства в Словакии он поступил на военную службу в Австрии, успел послужить в русской армии, потом примкнул к полякам, которые хотели ограничить влияние России на Речь Посполитую. Он несколько раз попадал в плен, устраивал побеги. И его не обуздало содержание под стражей в Киеве, Казани и Петропавловской крепости, поэтому русские власти, которым он обеспечил немало головной боли, решили сослать его подальше. Таким образом он оказался на Камчатке в Большерецком остроге.

Беневский там не только не успокоился, но и возглавил бунт. Объединить ссыльных из различных сословий и вольных поселенцев, а также купцов и солдат словак смог благодаря своей неиссякаемой энергии и дару убеждения. Между делом он успел соблазнить дочь коменданта, которая в дальнейшем погибла во время перестрелки. Коменданта тоже убили. Сосновский считает себя потомком служанки этой семьи, с которой согрешил Беневский, и утверждает, что эта история передается в их семье из поколения в поколение. Судя по авантюризму современного олигарха, он вполне может быть потомком Беневского.

В тысяча семьсот семьдесят первом году словак и возглавляемая им группа острожников и вольных поселенцев захватила пакетбот «Святой апостол Петр», боеприпасы, продовольствие и казну. Выйти в океан на судне, предназначенном для каботажного плавания, мог только сумасшедший – или очень дерзкий смельчак, которым и был Беневский. Идея бежать на корабле, как он в дальнейшем писал в своих мемуарах, пришла ему в голову, когда его на последнем участке пути до острога везли на этом самом «Святом Петре» из Охотска. В результате он пройдет по трем океанам, за исключением Северного Ледовитого, и, как и планировал изначально, окажется во Франции. Его неслыханная отвага и неугомонность могут вызвать только восхищение!

Но тогда до Франции еще было далеко. Вначале беглецы направились к берегам Японии, потом смогли добраться до Макао, в то время – португальской колонии. Там хорошо послуживший корабль был продан, и дальнейшее путешествие поредевшая группа беглецов продолжила на зафрахтованном французском корабле.

Беневский не просто так хотел попасть во французские владения. У Франции в то время были плохие отношения с Россией, где Мориц хорошо покуролесил и оставил о себе не самую лучшую память. Его в России в лучшем случае ждала каторга, но могли и на рее вздернуть. Хотя Россия должна гордиться Беневским, о чем неоднократно говорил его потомок Сосновский. Он ведь командовал первым русским кораблем, который зашел в Макао. Под его руководством русские впервые пересекли экватор и впервые переплыли Индийский океан. Пусть они были беглыми каторжанами, но они вписали свои имена в историю.

Беневский причалил к острову Иль-де-Франс, нынешнему Маврикию, шестнадцатого марта тысяча семьсот семьдесят второго года. Там он неоднократно встречался с французским губернатором, от которого впервые услышал о Мадагаскаре. Вполне можно предположить, что полученная от губернатора информация определила дальнейшую судьбу авантюриста. Он загорелся идеей колонизовать Мадагаскар, создать там новое вольное поселение и поискать пиратские клады. Но для этой операции требовались деньги и люди. Поэтому Беневский отплыл во Францию. Из семидесяти человек, которые вместе с ним покинули Камчатку на «Святом Петре», до Франции добрались тридцать семь мужчин и три женщины.

Беневский смог не только попасть на аудиенцию к Людовику XV, но и убедить его организовать экспедицию. Он прямо предложил завоевать для короля Мадагаскар. Как известно, смелость города берет. Беглый каторжанин получил от французского короля двадцать офицеров и двести тридцать семь солдат, вместе с которыми в феврале тысяча семьсот семьдесят четвертого года высадился на острове. Вообще экспедиция была разношерстной. Несколько русских продолжали участвовать в авантюрах Беневского. И кое-кто из братвы в лихие девяностые называл себя их потомками. И ведь они вполне могут быть потомками этих русских мужиков, рванувших в XVIII веке по неизведанным морям-океанам вслед за лидером-авантюристом. И наши зэки, бежавшие из острогов во все времена, отличались такой же смелостью, решительностью и отвагой. Даже в наши дни нашлись последователи Беневского, которые посвящали свои побеги памяти словака и русских членов его команды.