Ветер странствий

— Ты даже договорить мне не дал! — Эркен бросился на драконида, но тот оттолкнул его от себя.

— У меня приказ, — твердо сказал он. — Думаешь, я рискну нарушить его ради каких-то людишек? У Марфасаила с тобой был уговор, и мы пришли по его приказу тебе на помощь. И с каких это пор нетленных вообще заботят люди. Разве не твой род привел мир к тому, чем он является сейчас?

— Что ты там мелешь? — разозлился Эрк, но драконид боле не говорил ни слова. Повернувшись к своим воинам, он отдал приказ: — Сжечь тут все!

Город горел. Горел каждый дом, каждый сарай, каждый поверженный враг. Горело все, и бессмертный стоял посреди улицы, ощущая на своей коже смертоносный жар. Не было больше колдуна и его людоедов, в темницах более не было узников, не проводилось больше жутких экспериментов. Не было ничего.

Дракониды, исполнив то, зачем пришли, уходили в луч чистого света, который стремился в утреннее небо. Эркен сомневался, что в таком дыму можно рассмотреть этот свет со стороны.

Марфасаил гордо взирал на своих воинов, стоя рядом с бессмертным. Дракон выглядел довольным. Не то чтобы по его морде можно было что-либо понять, но взгляд у древнего зверя был довольно умиротворенный.

Когда последний драконид покинул город, Марфасаил повернулся к Эркену и заговорил.

— Мне пора идти, нетленный.

Эркен кивнул, глядя перед собой.

— Тебе бы тоже поспешить, а не то сгоришь, — заметил дракон, хоть в его голосе и были насмешливые нотки.

— Один из твоих воинов сболтнул, что мой род привел мир к тому, чем он является сейчас. Что это значит?

Дракон помедлил с ответом, будто прикидывал, кто из его слуг мог проболтаться.

— Когда-то давно, люди бились друг с другом за возможность призвать своих богов в этот мир. Они верили, что гибель врагов может привести к пришествию в этот мир великих созданий, которые вознаградят смертных за их старания. Но не было никаких богов, и никто не явился на людской зов. Мировая религиозная война была развязана бессмертными с целью, известной лишь им. Если таким образом они решили уничтожить большую часть населения мира, то им удалось.

— Но зачем? — Эркен удивленно воззрился на дракона. — Е если так, то почему люди по-прежнему вверять в богов.

— Потому что люди глупы, — ответил дракон. — И потому что прошло слишком много времени с тех пор. По миру до сих пор бродят прислужники Сестер, которые несут свою веру и карают еретиков. Быть может твои сородичи устали от этой глупости, а?

— А где был ты в те времена? — спросил Эрк.

— Меня в те времена еще не было, — ответил Марфасаил и направился к столбу света. — Еще встретимся, нетленный.

Эркен не ответил. Когда дракон исчез, свет погас, и вокруг осталось лишь пламя городского пожара. Эрк поспешил через охваченные огнем улицы к городским воротам и беспрепятственно покинул Арок.

Город остался позади, а бессмертный продолжал идти. Он по-прежнему держал курс на Север. Из вещей у Эркена не осталось ничего кроме его драной одежды. Все, что он нажил ранее, было утеряно в огне. Все случилось, как и говорил старина Браго. Погиб колдун, не стало его людоедов, остался лишь бессмертный, продолжающий свой путь.

Глава 18

Горящий город остался позади. Эркен ушел уже далеко, но все еще затылком ощущал его жар. Возможно, картина пылающего Арока привлекла бы чье-нибудь внимание, если бы в округе кто-нибудь был. Но Север пустынное место. Здесь уже давно никому нет дела до погибших городов. В снежных пустошах еще одними руинами станет больше.

Эркен, утопая по колено в снегу, пересек примерную черту, за которой на него уже не подействовала бы сила скульптора плоти. Будь он жив. Но Фазари сгинул, как и его гнусный культ пожирателей плоти. Нет больше никого. Остался лишь бессмертный, который вновь оказался один.

Смертные недолговечны. Они быстро исчезают, и есть целая тьма причин, по которым их может не стать. В такие моменты одиночества Эрк прикидывал, а стоит ли вообще сближаться с кем-то из смертных? Какой смысл тратить свое время на того, кого может не быть уже завтра?

Продолжая путь под бледным утренним небом, обдуваемый холодным ветром, бессмертный вспомнил своих последних знакомых: старика Хавата и его слуг, двух сестер-ведьм и дракона Марфасаила. Список совсем крохотный, однако, в нем есть тот, кто не похож на человека.

В отличие от Хавата и двух ведьм, Марфасаил внушает некую надежду. Эркен не верил, что дракона может что-то легко убить. Он прожил на этом свете уже несколько веков и, скорее всего, проживет еще столько же. Если бессмертному и заводить себе друзей, то похожих на этого дракона.

Хават уже слишком стар. Старик уже прожил больше отпущенного. Причиной этого, скорее всего, является его магическая сила, но и она не может быть вечна.

Две сестры южанки еще молоды и полны сил, но Эркен убедился лично насколько легко прервать жизненный путь даже могущественной колдуньи. Слишком легко.

И, наконец, отец Эркена, Гийом. Единственный во всем мире человек, которому не безразлична судьба своего, хоть и не родного, сына. Куда бы не пропал Гийом, где бы ни был, он всего лишь человек, а значит погибнуть для него легче легкого. Для подобного даже не нужно стараться.

Эркен тряхнул головой, прогоняя эту мысль. Да, пусть не станет Хавата или ведьм, пусть рассыплется в прах Марфасаил и его слуги, но отец пусть будет жив. Пусть он дождется того дня, когда Эркен отыщет его.

Эрк нахмурился и ускорил шаг, не заметив, как многочисленные белые тени отделились от снега и поднялись в полный рост. Белую шерсть унсуров-охотников трепал морозный северный ветер. На вытянутых мордах различались лишь бледные носы и такие же тусклые глаза. Гибриды казались восставшими мертвецами, чему в этих землях трудно удивиться.

Быстро насчитав две дюжины полуразумных, Эркен вытянул руку, и в ней появилась коса цвета засохшей крови. Оружие бессмертного. Эркен смотрел на зверей, готовый драться и умереть. Гибель ничего не значит. Это не конец для бессмертного, но скольких врагов получится унести на тот свет? Хороший вопрос, да и славный бой может задать тон целому дню.

Унсуры стояли неподвижно, словно замерзшие насмерть. Их внимательные глаза следили за бессмертным, когтистые длинные руки висели вдоль тел. Звери не готовились напасть, о чем говорили их позы. Да и станут ли такие хищники как унсуры раскрывать себя просто так? Тем более, что молчание между ними и бессмертным порядком затянулось.

Эркен отозвал свою косу и досадливо вздохнул. В своей голове парень уже начал было представлять картину сражения, но у полуразумных оказались иные планы.

Один из унсуров шагнул вперед и поднял руку. Этот жест можно было истолковать как «стой» или «подожди». Для Эркена стало ясно, что зверям что-то от него нужно, и, возможно, от исхода их разговора будет зависеть, насколько мирно они разойдутся.

Тем более, унсуров не мог не смутить внешний вид Эркена. Черная одежда в лоскуты, никакого снаряжения и запасов. Обычно люди, встречающиеся в снежной пустоши в таком виде — это уже покойники. Да и не выглядел Эркен как северянин, чтобы позволить себе разгуливать в мороз без теплой одежды. Однако Эрк уже показал унсурам свою косу, что могло дать им понять, что перед ними не простой человек.

Но все оказалось куда проще.

— Я Арграк, — произнес унсур и опустил руку. — Это мои воины.

Эркен медленно моргнул, догадавшись в чем тут дело. Унсур продолжал говорить: — я знал Гаррака и его брата, Крула. Мы окружили город, что за твоей спиной, а теперь он пылает. Скажи, бессмертный, что там случилось?

— Все мертвы, — сухо ответил Эрк. — Когда огонь закончит свое дело, сможете посмотреть сами.

— Твоих рук дело? — спросил Арграк.

— Моих, — согласился Эркен, понимая, что в этом разговоре нельзя упоминать дракона и его подручных.

— Крулу и его стае было уже не помочь. Ты помог нам, — кивнул унсур. — Мы благодарны.