Неживой

Ярр усмехнулся, ухмылкой Ежва, человека осознавшего и принявшего свою жёсткость и жестокость, творящего зло, но не имеющего зла в своём сердце. Жуткой, но невинной ухмылкой. Даже демон, заключенный в камне тысячи лет, смог обрести свободу. Нити, что управляли Ярром ночью, не шевелились, но он чувствовал, что они всё ещё там. Мать молчала и затаилась, наблюдая, что он будет делать теперь.

О. Он послушается. Вернётся на колдовскую тропу и будет идти до самого конца. И в конце они снова встретятся, вот только у Ярра уже будет план. Он заставит мать ответить на всё вопросы и за то, что она сделала с ним.

Идти становилось всё легче. Ландшафт становился всё более каменистым и неровным, то спускался в низины, то рвался вверх, но сами дороги стали куда прямее и ухоженные. Всё чаще они были вымощены камнем, что означало близость важных транспортных артерий и крупных городов.

Лес радел, всё больше поселений мелькало вокруг, но Ярр старался не задерживаться. Пока его лицо было сокрыто шлемом или капюшоном, люди не боялись его, даже наоборот приветствовали и иногда желали «хорошего дня».

Это сильно контрастировало с обычной бойней, которой заканчивались почти все встречи с людьми. Но теперь Ярр понимал почему люди нападали на него и как сделать так, чтобы этого избежать. Он предпочитал идти обходными тропами, привлекая как можно меньше внимания. Всего лишь одинокий воин, возвращающийся из похода домой, к своей матери…

— Ха! Колдовской пёс ошибся всего на пару часов! Мне даже не пришлось искать где наполнить флягу. Ты идёшь быстро, — прозвучал впереди гулкий, грубый, но очень спокойный голос. — Выглядишь как человек издалека. Очень хорошо изображаешь. Как он и говорил… Никогда не видел Роймату таким запуганным. Что ты сделал с ним, демон? Как ты заставил любопытного до безумия Роймату бежать со всех ног?

Извилистая дорожка поднималась вверх, Ярр был занят своими мыслями и его размытое, не сосредоточенное зрение приняло за скалу человека, что преградил ему путь. Ростом он превышал даже богатыря, чьё сердце билось у Ярра в груди, но в плечах был не так широк. Он был одет в тяжёлые доспехи, разраставшихся к низу бронированной юбкой до самых пят. В отличии от рыцарей, что он видел ранее, его доспехи не блестели, наоборот они были серыми и матовыми, то тут, то там из них торчали шипы. Упёртым в землю, на вытянутой руке он держал тонкий изогнутый меч, ростом превышавший его ещё на две или даже три головы.

— Я взял обет молчания. Но сегодня нарушу его, ради тебя, отродье. Будет неправильным отправить тебя назад в темноту, не дав шанса поумолять о пощаде и признаться в своих грехах. Кроме того, я давно не встречал достойного противника и не смогу отказать себе в ряде удовольствий. Я Секой из Данма, архирыцарь Империи, первый меч Тайн на этом континенте и ещё на двух, палач двух тысяч человек и двух сотен нелюдей, Второй Враг Зарийского Царства, Разоритель Гуйай, мастер войны этого похода, железный кулак Императора Паоры I, несокрушимый явитель Его Воли и… твоя смерть. Но чаще всего меня зовут просто Кровопийца. И сейчас ты поймешь почему. Берегись!

Ярр инстинктивно отпрыгнул, но чудовищный меч рыцаря успел покинуть ножны, ещё до того как его зрачки успели расшириться. В один прыжок воин в доспехах оказался на расстоянии вытянутой руки, а его оружие свистнуло в воздухе быстрее стрелы и ударило туда, куда уже отпрыгнул Ярр.

И остановилось, уперевшись серединой лезвия в его шею.

— О. Не советую тебе умирать так быстро, — раздалось из-под шлема. — Видишь, ли у этого меча тоже есть имя. Извини, что сразу не представил моего верного друга, дурья я башка! «Брайтар», «Разрушитель Цепей», приветствует тебя, враг! Он ломает колдовство так же легко, как булава ломает череп в умелых руках. Его основное предназначение — вечный упокой беспокойных демонов и духов. И он уже справлялся с противниками куда могущественнее тебя. Ты не сможешь вернуться, если умрёшь от его удара. Твой путь закончится здесь.

Ярр замер. Сквозь доспехи он почувствовал леденящую и бритвенно-острую кромку. Внутри него поднималось новое чувство, это был не страх, животный или детский, непонятный и будоражащий. Это был сковывающий ужас — даже с тем, что было в голове Ежва, он не знал ничего о противнике, что предстал пред ним. И совершенно не представлял что ему делать и что будет дальше.

Рыцарь убрал меч от его горла и отошёл на несколько шагов назад.

— Но сначала, ты подтвердишь свои титулы. Норийский Зверь. Чудище. Мучитель Тридании. Чёрный Диявол. Не знаю стоит ли упоминать, Растлителя Овец и Ночного Вопилу или Завывалу как тебя прозвали шуты с площади. Давай, Зверь, покажи что умеешь. Не зря же я судя спешил.

— Уйди с моей дороги! — прошипел Ярр так угрожающе, как только смог. Едва смог взять себя в руки. Угрожающе поднял копьё.

— Что? Ты хочешь затыкать меня этой зубочисткой?.. — удивился Секой, и даже опустил меч, снова уперев его в землю. — Мне что… дать тебе три попытки? Ты настолько в себя не веришь, демон? Хм… Кажется, Роймата тебя перехвалил. Или это я переоценивал Роймату?

Ярр стиснул копьё, но уже не в страхе, а в каком-то новом чувстве, поднявшимся изнутри. Желании доказать, что этот громила не прав. И на этот раз голос внутри был даже не один, это чувство поднялось сразу в нескольких ипостасях. Оно принадлежало не Ежву, а воинам, которых он поглотил ранее.

Ярр опустил копьё, принял низкую стойку, шагнул вперёд, тут же рванул копьё вверх, подтянул под себя ногу, так что они столкнулись пятками, прокрутился вокруг своей оси и вложил в дар всю силу.

Копьё переломилось о кирасу рыцаря, лишь прочертив по ней едва видимую борозду.

— Такой бы удар мог прошить насквозь лошадь, — рыцарь присвистнул, но даже не покачнулся. — Не классическая школа, но я видел нечто подобное у восточных наёмников-копьеносцев. Да и силы тебе не занимать. Неплохо… но неплохо для человека, демон. Для демона это было очень и очень позорно. Мои латы сделаны из лианта. Двенадцать хранителей Тайн умерло или сошло с ума, чтобы колдовством выковать их, потому что никто так и не узнал тайну, как плавить и ковать эту руду без помощи сверхъестественной силы. Я надел их, потому что рассчитывал на поединок с безудержным могущественным демоном, который уже смог уничтожить несколько армий. Я думал, что это единственный шанс спасти мою жалкую шкуру от неудержимой, инфернальной мощи зловещего посланника Пекла. Прости, но если я начну снимать их, прямо здесь без помощи слуг, мы оба умрём от старости, слишком уж они тяжёлые и слишком много там ремней.

— Пошёл ты, — прошипёл Ярр и освободил из ножен саблю.

— Ты серьёзно? — смутился рыцарь и показал Ярр неприличный жест. — Ты что, слопал по пути мастера кривых мечей, и так проникся сабельным боем в отчаянном поединке, что хочешь попробовать заскандалить ей мне в смотровые щели? Что вообще происходит, приятель? Тебя что, кто-то ударил по голове?

Сабля засвистела вокруг Ярра, описывая круги и восьмерки, он пригнулся к земле и выпрыгнул вперёд, метя в шею, но тут же поменяв направление удара в лицо, чуть видневшееся через треугольную щель.

— Я бы предпочёл сразу перейти к твоим демонским и по-настоящему опасным штукам, — ладонь рыцаря просто закрыла лицо, и сабля отскочила от неё, предательски заскулив и получив зазубрину. — Ну знаешь, трехметровые когти и зубы, шипастый хвост длиной с целый обоз, плевки кислотой, изрыгание пламени, весь арсенал чернейшей магии и магии Пекла. Это больше похоже на издевательство. Давай показывай, как ты напугал Роймату до визга, что ему пришлось бежать свергая жирными пятками. Ты что, не воспринял меня всерьёз? Или… это всё что… шутка такая? Роймата опустился до такого розыгрыша и решил меня таким образом опозорить? Это всё спектакль? Ему что, настолько стало скучно в этой экспедиции?