Ведьма белого сокола

— Можешь не отвечать, — остановила я пытку.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Калид шумно вздохнул, закашлялся.

— Я…, - протянул он.

— Мне жаль, — перебила я.

Очень жаль, что безвредно для Сокола пут не разорвать. Душу выворачивает, когда я вижу работу привязки. Я поймала себя на том, что готова разрыдаться от бессилия.

— Лана, ты совсем ничего не помнишь? — голос прозвучал подозрительно хрипло.

Это намёк, что тема поводка закрыта, и мы возвращаемся к основному вопросу?

Я пожала плечами:

— Смутно.

Я помню его надёжные объятия, помню, как Калид забирал мою боль себе, помню, как целовал меня в шею и медленно стягивал с плеча платье, чтобы добраться до ключицы. Помню, как хорошо мне было. Или явь смешалась в фантазией? Ведь бывают сны…

Если я скажу, а ничего такого не было…

— Калид, а ты ведь помнишь? Или тоже… смутно?

— Помню отчётливо. Лана… Я ведь уже говорил, что ведьмы, взявшие себе фамильяра-оборотня обучают его тому, что считают необходимым.

Калид взъерошил волосы, выдохнул.

— Ты… Мы…? — проклятие, вот уж не думала, что буду так стесняться!

— Лана, магия сжигала тебя заживо. Я понимал, что должен сделать хоть что-то, но поначалу у меня вообще ничего не выходило, потом вдруг получилось… Я до конца так и не понял, что это было. Я хотел помочь, тянулся к тебе по нашей связи, как иногда ищу членов стаи… Привязки хоть и разные по сути, всё равно общее есть. Прости, отвлёкся. Мне показалось, что мы с тобой на уровне магии становимся единым целым, я ощутил твою боль.

— Когда ты меня обнял, мне стало легче.

— И тогда ты направила магию во вне, на защиту.

— Ты говорил…

Калид кивнул:

— Говорил. Так вот. Направить магию, ты направила, но этого оказалось мало. Твоя сила нас всё равно сжигала. В какой-то момент мне показалось, что я чувствую агрессию пробуждающейся магии, и я, если так можно выразиться, переключил тональность.

— Всё-таки было.

Не зря страсть называют огненной, а то и вовсе говорят «нас сжигал огонь страсти».

— Угу, — невнятно подтвердил Калид.

Его снова охватило напряжение, удерживавшие меня руки стали будто каменные. Мне показалось, что Калид даже дышать перестал. Боится моей реакции? Зря. Эмоций как таковых не было. Неожиданно для самой себя услышанное я восприняла почти равнодушно. Сожалеть о том, что спасло наши жизни? Как минимум глупо. Надо спасибо сказать. К тому же я помню, как тонула в эйфории, таяла от каждого полного нежности прикосновения. Мне было безумно, бесконечно сладко. Вспоминаю, и по телу разливается истома. Досадно, что со стороны Калида чувств особых не было.

— То есть вся та толпа…

— Нет! — поспешно оборвал Калид. — Не знаю, насколько осознанно… Лана, когда я начал тебя целовать, ты магии выплеснула столько, что всех зрителей по стеночке размазало. Не насмерть, к сожалению. Нас закрыло пеленой такого жара, что ни видеть нас, не слышать при всём желании не могли. Вот ты можешь рассмотреть, что происходит в солнечном ядре? Приблизительно то же самое было и у нас.

— Ясно.

Калид, едва расслабившись, снова напрягся:

— Это всё, что ты скажешь?

— Калид, а что ты хочешь услышать? Спрашивай.

— Я не понимаю твоего…, — он замялся, подбирая слово, но всё-таки сказал с явным упряком, — безразличия.

— Хочешь откровенно?

— Да.

С минуту я всматривалась своему Соколу в глаза, а заодно пыталась разобраться в своих чувствах.

— Калид, это не безразличие. Благодаря тебе мы выжили, но ведь наша действительность никуда не испарилась. Я по-прежнему я та, кто посадила тебя на магический поводок, пусть и не нарочно. Хочу я или нет, я продолжаю оставаться твоей хозяйкой. И я не забыла, что мы договорились о деловых отношения. Я прекрасно осознаю, что ожидать симпатии, мягко говоря, неразумно. Особенно в свете того, что я слышала. У тебя была невеста, хоть она предпочла свободу…

Калид перебил меня матерной тирадой.

Не просто выругался, со всей силы ударил кулаком по подлокотнику.

— Ничего она не предпочла! Положения она хотела, власти. Пока я был вожаком, она была со мной. Слепой идиот! За меня замуж, а кувыркаться с Дарном ей это не мешало. Как услышала, что я фамильяром стал и готов отпустить всех желающих, скромно молчала в сторонке, выжидала. Дарн же после меня второй. Его прапрапрадед тоже вожаком был, но его стая так ослабла, что старый вожак предпочёл влиться в самую крупную на тот момент стаю. Все его потомки всегда вторыми были.

— Дарн стал вожаком отделившейся стаи? — догадалась я.

— Да. И невестушка моя сначала сказала, что делить меня с ведьмой не готова. Я меньше всего ждал, что она бросит меня. Отпустил. Не мог же я своё слово нарушить. Да и зачем? Как только связь со мной как с вожаком пропала, она и объяснила, какой я идиот, посмеялась с Дарном на пару. Так что видишь, я должен тебе спасибо сказать. Если бы не ты, женился бы на, — фразу Калид не закончил, махнул рукой и устало откинулся на спинку кресла.

— Мне жаль.

Жаль, что Калид выбрал не ту, жаль, что узнал предательство, жаль, что я разбередила рану.

Я уткнулась Калиду в плечо.

— Лана, в одном ты ошибаешься. Если бы ты не была мне симпатична, ничего бы у нас в святилище не вышло, и магия нас бы сожгла.

— А я симпатична?

Неужели?!

— Лана, ты моя ведьма, и по нашей связи твои чувства передавались мне. С моей стороны было бы глупостью отгораживаться. Во-первых, не факт, что для фамильяра подобное возможно. Во-вторых, в моём случае симпатия к хозяйке это отличная анестезия, клетка перестаёт восприниматься тюрьмой и неволей.

— Ты хочешь сказать, что связь сработала как приворот?!

Ушам своим не верю.

— Именно.

Какое разочарование…

Калид поцеловал меня в висок.

— Лана… Лана, ты почему расстроилась?

А разве не очевидно?! Честное слово, лучше бы деловой нейтралитет, чем магическая подделка! Ещё не известно, как привязка меняет фамильяра. Вдруг полностью личность перекраивает?! Мысленно ругнувшись, я постаралась успокоиться. Во-первых, надо почитать, что в семейном гримуаре по этому поводу написано. Во-вторых, вряд ли изменения обратимы, поэтому…

— Лана, я, наверное, неправильно выразился. Приворот не слишком удачный термин. Так называемые любовные зелья одурманивает разум, вызывают зависимость и лишают воли, длительное их применение превращает жертву в безмозглый овощ. Мои чувства к тебе изначально настоящие. Просто… сначала они были не мои.

— Калид, тебя это как будто не беспокоит.

Иногда я перестаю понимать своего оборотня. Я бы сейчас всей душой с поводка рвалась, была бы готова крушить всё вокруг, а Калид реагирует поразительно сдержанно. Я прислушалась к нему по нашей связи. Действительно, спокоен.

Сокол снова поцеловал меня меня в висок, наклонился к уху и, щекоча дыханием, шепнул:

— Лана, а о чём мне беспокоиться? По-моему, ты придумала проблему на пустом месте. Скажи, я тебе нравлюсь?

Вместо ответа я опять покраснела.

— Нравлюсь, — в голосе Калида не было ни самодовольства, ни насмешки, вообще никаких эмоций, чистая констатация факта. — Разве взаимность не то, что ты хочешь?

То, но…

— Лана, мои чувства самые что ни на есть настоящие. И ты для меня идеальный выбор. Знаешь, после урока, который мне преподала моя бывшая невеста, я бы… долго приходил в себя, да и вряд ли бы я решился на отношения. Эта роскошь не для моего положения.

— Почему? — поразилась я. — Я про роскошь.

Я бы не мешала.

Калид вздохнул:

— Потому что. Потому что я сижу на цепи и не могу взять на себя ответственность за семью! Семья — не стая, — Сокол ударил кулаком по подлокотнику, выдохнул. — Лана, ты для меня идеальный вариант. Ну в самом деле, мне бобылём до конца своих дней сидеть? Из соколиц могла бы подойти Бейзи, но лучше сразу в петлю. Остаёшься ты.

Я аж поперхнулась от этой рациональности. Взвесил, оценил… Как-то совсем не романтично. Но нельзя не признать, что здраво. Я бы на месте Калида давно сломалась, а он приспосабливается.