Страница 96 из 105
— Ну-с, вы готовы? — осведомился Жоливаль. — Кажется, пришло время прощаться со здешними пенатами. Разумеется, это не относится к нашей Нья-Нья. Как она, кстати, себя чувствует? Гракху не придется вновь нести ее?
— Спасибо, — робко улыбнулась девушка. — Я хочу к Крэгу.
— Это не проблема — он тебя уже ждет. Катема отведет нас на место встречи.
Взвалив на плечи скромную поклажу, состоявшую из запасов провизии — сушеного мяса, орехов, овощей, они двинулись в путь. Вот уже и последняя хижина селения скрылась из виду, и кругом расстилались сплошные джунгли.
Явно не выспавшийся Жоливаль сердито ворчал что-то под нос и сердито ругался, когда под ноги подворачивался коварный корень. Катема, обернувшись к виконту, знаком показал ему, чтобы тот вел себя потише.
— Он прав, Аркадиус, — поддержала Марианна проводника, — нам ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.
Жоливаль фыркнул с недовольным видом, но тем не менее в дальнейшем вел себя сдержаннее.
Появилось солнце, и Марианна легко определила, что Катема ведет их группу строго на запад.
«Мы уже движемся в сторону океана», — с радостью подумала она.
Спустя примерно пять миль, Катема остановился и издал отрывистое верещанье, подражая крику птицы линкололо. Из зарослей раздался ответный крик. И уже через пару минут Марианна с друзьями увидели князя Сант-Анна и Крэга О’Флаерти.
— Черт меня подери! — воскликнул Жоливаль. — Теперь я и впрямь верю, что прежний Хранитель сокровища сложил свои полномочия.
Другие были удивлены не меньше. В последнее время все привыкли видеть Коррадо лишь в одной набедренной повязке. Теперь же в этом нарядке красовался Крэг, а на князе был удобный походный костюм из светлого полотна и широкополая шляпа. Это одеяние европейца-путешественника контрастировало с темным лицом Коррадо столь же причудливо, как и туземное одеяние с рыжей шевелюрой О’Флаерти.
— У меня просто нет слов, князь! — выпалил Жоливаль. — Вы прямо-таки совершеннейший денди. Откуда такая роскошь в этой глуши?
Сант-Анна скупо улыбнулся:
— Неужели вы полагаете, что я добирался сюда в негритянском наряде от самой Италии?
Жоливаль продолжал восхищенно его оглядывать, цокая языком:
— Ей-богу, князь, со всеми этими африканскими перипетиями я уже как-то и забыл, что на свете существует нормальная одежда…
— Что ж, могу вас порадовать, Аркадиус, — сказал Коррадо дружелюбно. — Большого запаса одежды я с собою не брал, но приличная рубашка для вас у меня в багаже найдется.
— Неужели? — ахнул Жоливаль.
Он обрадовался подарку совершенно по-детски и долго благоговейно рассматривал со всех сторон батистовую рубаху. Потом скинул свою кожаную накидку и, облачившись в обновку, поинтересовался не без кокетства:
— Ну, как, мне идет?
— По местным условиям вы теперь прямо-таки отъявленный щеголь, Аркадиус! — рассмеялась Марианна.
О’Флаерти с веселой ухмылкой наблюдал за этой сценой.
— А что, Аркадиус, может быть, вы все же предпочтете остаться со мной? — спросил он. — Я, так уж и быть, предоставлю вам теплое местечко при персоне Хранителя сокровища, если вы пожелаете.
— Ах нет, увольте! — пылко воскликнул Жоливаль. — Вся Африка и без того представляет для меня излишне теплое местечко! Сущее пекло!
И тут все взоры обратились к ирландцу.
— Господи, милый наш Крэг! Как мы рады вас видеть живым и здоровым! Простите, что мы несколько отвлеклись на такие пустяки, — сочувственно сказала Марианна.
О’Флаерти беспечно махнул рукой:
— Право, тут и говорить не о чем. Вы лучше объясните моей Нья-Нья, что меня можно не опасаться.
Темнокожая девушка и впрямь смотрела на Крэга с суеверным страхом. Лаура обняла ее за плечи и подтолкнула к ирландцу, но та испуганно мотала головой и не двигалась с места. Губы ее кривились от ужаса.
— Нет-нет, он неживой, он неживой, — твердила Нья-Нья слабым голосом.
— Вот глупенькая! — рассмеялась Лаура. — Да разве может так быть: Крэг — и неживой!
О’Флаерти широко улыбнулся:
— Молодец, Лаура! Ты, оказывается, совсем недурно разбираешься в мужчинах.
Лаура смущенно зарделась, а Марианна сказала серьезно и озабоченно:
— Крэг, я прекрасно вижу, что вы живой, но, поверьте, то, что нам довелось увидеть, было просто ужасно.
— Отчего же? — откровенно веселился ирландец. — Мы, ву-ду, поистине страшные люди: нам все нипочем.
— Но каково же было вам пролежать несколько часов закопанным в песке?
— Признаться, там было темновато, — фыркнул Крэг. — Хотя вру: глаза-то у меня были закрыты.
— Но ведь над вами вдобавок горел костер!
— Знаете, снаружи мне не было ни жарко, ни холодно. Другое дело изнутри. Тут наш славный Коррадо был совершенно прав: такое было впечатление, будто все кишки, пардон, инеем покрылись. Я бы сказал, внутри меня царил российский морозный январь. Вы ведь, Марианна, наверное, хорошо помните тамошний климат? Но в моем положении не могла выручить никакая шуба, а потому приходилось терпеть, невзирая на самые неприятные ощущения.
Жоливаль участливо улыбнулся:
— Наверное, тут бы кстати была добрая пинта виски, не правда ли, Крэг?
— К сожалению, под рукой таковой не оказалось, — развел руками ирландец. — Так что я не смог проверить, как именно спиртное воздействует на ву-ду. Да и, признаться, подобные мысли мне в голову не приходили, голова работала как бы одной половинкой.
— Да, я испытал это на себе, — подтвердил князь Сант-Анна. — Все бытовое, суетное как бы не существует. Притупляются все чувства, а взамен обостряется реакция, многократно вырастает выносливость. Я слышал, что нечто похожее на это практикуют индийские йоги, но не могу утверждать наверняка.
— Только упаси тебя Бог, Коррадо, знакомиться когда-либо еще и с их опытом! — воскликнула Марианна с почти непритворным испугом.
Все, кроме Нья-Нья и Катемы, рассмеялись.
— Друзья, я, разумеется, ценю вашу жизнерадостность, — сказала Марианна. — Но вы ведь не меньше моего переживали и за князя, и за Крэга, отважившихся на такую безумную затею, как превращение в ву-ду… Вы знаете, О’Флаерти, когда вы хватали руками горящие головни и прогуливались по раскаленным углям, мне казалось, будто я слышу наяву запах паленого человеческого мяса.
Ирландец продемонстрировал сначала свои ступни, затем ладони: на них не было и малейшего намека на ожоги.
— Понимаете, для меня было безразлично: идти по льду или по живому огню — ощущение было бы тем же самым. По льду, наверное, было б похуже: все-таки скользко, что и говорить.
— Но когда стрелы ударяли вас прямо в грудь? — спросила Лаура.
— Такое было ощущение, как будто летящий жук сослепу налетает на тебя, и не более. Правда, одна из стрел явно направлялась мне прямо в глаз, и я решил ее заблаговременно перехватить. Возможно, достаточно было просто зажмуриться, но я все же решил не рисковать понапрасну. Но вот когда Коррадо пустил в меня ассегай это напоминало хороший удар кулаком. Даже след остался.
О’Флаерти продемонстрировал небольшой кровоподтек под правым соском.
— Черт возьми, ну до чего же здорово! — восхищенно крякнул Гракх.
— Знаешь, милый, — вкрадчиво сказала ему Лаура, — если тебе столь нравятся подобные процедуры, то, когда вернемся на виллу Сант-Анна, попроси у князя этого зелья, а я испытаю тебя на прочность от всей души…
«Кажется, эта девушка уже по уши влюблена в Гракха», — подумала Марианна.
Жоливаль же отреагировал по-своему:
— А поменяться ролями вы не хотите?
Гракх и Лаура покраснели, Коррадо тихонько хмыкнул, О’Флаерти зашелся от хохота, а Марианна дернула Аркадиуса за рукав новой рубашки и сказала укоризненно:
— Не кажется ли вам, виконт, что вы чрезмерно одичали в здешних джунглях, если способны отпускать столь двусмысленные шуточки?
— К тому же, — добавил князь Сант-Анна, — запасы моего снадобья исчерпаны.
— Что значит: испытаю на прочность? — невинно спросила вдруг Нья-Нья.