Страница 66 из 105
— Мы спасены! Впереди сахель! — радостным голосом крикнул Россиньоль.
Марианна не успела подумать о том, что такое «сахель», как вдруг деревья расступились, и ее взору предстала пустыня, покрытая редкой сухой травой.
— Теперь нам надо найти место, где нет растительности! — Россиньоль двинулся вперед, словно бы не чувствуя усталости.
Едва им удалось отыскать каменистое пространство, как из леса вырвался огонь. Мощные языки пламени лизали деревья, и их стволы гудели под напором, которому не могли противостоять. Трещали и обугливались ветки, обрушиваясь в жадный оранжевый рот костра.
Искра упала на сухую траву — и пламя весело побежало по пустыне, уничтожая все растения на своем пути Там, где были кусты или молодые деревца, огонь задерживался, потом взметался к небу и на том месте, где бушевало пламя, оставались лишь черные ветки, по которым, потрескивая, пробегали яркие искры.
— Огонь не доберется до нас? — прикасаясь дрожащей рукой к руке Россиньоля, спросила Марианна.
— Надеюсь, что нет, — ответил он, вытирая с лица пот и тяжело дыша.
Марианна долго не могла избавиться от застывшего в горле горячего комка. Ей никогда не приходилось столько бежать, и теперь ныли ноги и ломило все тело.
Она легла прямо на острые камни и прикрыла глаза. И забылась тяжелым сном под потрескивание огня, пожиравшего сухую траву пустыни.
Проснулась Марианна от боли — камень впился в ее спину. Она посмотрела вокруг и увидела, что пустыня стала абсолютно черной — черная земля, черные обугленные кусты — все было выжжено ненасытным пожаром.
Россиньоль спал, уткнувшись лицом в землю. Крэг лежал неподвижно. Испугавшись, Марианна припала ухом к его груди, но сердце ирландца слабо билось.
Слезы потекли по щекам Марианны. Этот жестокий лес, убивший Сезамбу и Тикуто, заразивший Крэга лихорадкой, заставивший их голодать, выславший вслед пламя — отдаст ли он ей мужа? Иначе все ее путешествия и все ее страдания — в прериях, у Лейтона, на острове Святой Елены — окажутся бессмысленными и никому не нужными.
Ветер носил по пустыне горсти пепла. А на угрюмых серых камнях трое несчастных, измученных людей бессильно смотрели в небо.
— Не плачьте, Марианна, — произнес Россиньоль. — Мы выберемся из этого ада.
Крэг молча улыбнулся ей.
— Что самое хорошее, — бодро заговорила Марианна, вытирая глаза, — я совершенно не чувствую голода. А вы?
— Я тоже, — сказал Россиньоль. — Но вот вода бы нам совершенно не помешала. Тем более что вы основательно перепачкали лицо.
Он тихо засмеялся, глядя на Марианну.
— Оставьте меня, — еле слышно проговорил Крэг. — У вас впереди пустыня, а я чувствую, что долго не протяну. Я не хочу быть обузой.
Россиньоль покачал головой:
— Нет, Крэг. Как вы могли подумать, что мы бросим вас умирать в этой выжженной пустыне? Не беспокойтесь, я смогу нести вас.
Марианна решила перевести разговор на другую тему:
— Франсуа, когда мы выбегали из леса, вы крикнули какое-то странное слово — «сакель»?
— Сахель, — поправил ее Россиньоль.
— Что это такое?
— Это то, где мы сейчас находимся. Так называются здешние полупустыни. Я читал о том, что летом они часто загораются, и думал — как, должно быть, это красиво — пожар в джунглях! Но сейчас я думаю иначе, и никому бы не пожелал пережить то, что пережили мы.
И вновь потянулись нескончаемые дни. Марианна и Россиньоль поддерживали Крэга, помогая ему идти. Это было нелегко, к тому же больной часто уставал, и они устраивали привалы, находя камни, на которых можно было сидеть. В кармане Россиньоля нашлось несколько плодов с яблочным вкусом — они и поддерживали людей во время перехода через пустыню. Правда, есть путешественникам совсем не хотелось.
Солнце палило нещадно, а вечером вместе с темнотой спускался холод. Франсуа объяснил Марианне, что так бывает в пустынях, но ей от этого не стало легче. По ночам она сидела у костра, поворачиваясь к нему то одним замерзшим боком, то другим.
Помыслы о воде терзали путников. Постоянно кто-то из них заводил разговор о лесных ручьях и о том, как много было в них чистой прохладной воды. Каждый день Марианна делила сочную мякоть плодов, отдавая большую часть Крэгу, — он очень страдал от жажды.
— И все-таки сейчас для меня пустыня лучше моря, — говорил он. — Если хочется пить в пустыне, то по крайней мере ясно, что до воды еще нужно добраться. А в море кругом полно воды, да только пить ее нельзя.
— А что делают моряки, когда на судне в открытом море кончается запас воды? — поинтересовалась Марианна.
— Умирают от жажды, — ответил Крэг. — Есть один способ — ловить рыбу и выжимать сок из ее мяса. Но для нас сейчас он непригоден — огонь убил все живое вокруг, и к тому же рыба здесь вряд ли водится.
Несмотря на перепады температуры, Крэгу явно полегчало, и, хотя он еще не мог передвигаться самостоятельно, он чувствовал себя неплохо. Марианна была крайне рада этому.
Наконец вдали Россиньоль заметил зеленые кроны деревьев.
— Снова начинаются джунгли. — Он указал на деревья. — Так в Африке бывает — идешь, идешь по сухой земле и вдруг видишь зеленую листву!
— Там наверняка много ручьев, — сказала Марианна, думая о том, как она наконец вымоет лицо, покрывшееся грязью, пылью и пеплом.
На то, чтобы добраться до леса, им потребовалось еще два дня. Но путники не замечали, как идет время, они стремились к зеленым вершинам и ручьям и поэтому шли гораздо быстрее, чем обычно.
— …Боже, какое наслаждение, — простонала Марианна, окуная лицо в холодную воду. — Как хорошо, что на свете существует влага!
— Все относительно, Марианна! — философски изрек О’Флаерти. — Когда вы бежали под дождем на Святой Елене, вы, наверное, думали: да пропади пропадом эта вода!
— Вот именно, — засмеялась молодая женщина. — И замечательно, что она не пропала. Если бы все наши желания сбывались, жить было бы очень нелегко.
— А одно из моих желаний сбылось! — довольно протянул Россиньоль. — Когда мы шли через пустыню, я думал только об одном: как хорошо лежать на траве и смотреть на ручей! Сегодня я наконец крепко засну!
Они расположились на ночлег у самого края леса. Марианна, хоть и очень устала, вызвалась охранять сон мужчин. И некоторое время она действительно не спала, вороша палочкой угли костра. Но вскоре она почувствовала, что глаза ее слипаются, и к тому же вид спящих Крэга и Франсуа был столь соблазнителен, что женщина решила немного подремать. Но едва она закрыла глаза, как глубокий сон сморил ее.
— Хейя! Уленда, уленда! — Чьи-то руки тащили ее по земле, а лес вокруг был наполнен голосами.
— На нас напали! — кричал О’Флаерти, увлекаемый в глубь джунглей сильными чернокожими людьми. — Бегите, Марианна!
Но Марианна, как ни старалась, не могла вырваться из рук своих похитителей.
— Уленда, уленда, бодо! — эта фраза повторялась бесчисленное количество раз.
— Франсуа! — крикнула она из последних сил и увидела, как Россиньоль мчится ей на выручку, выхватывая нож Тикуто.
Он уже заносил нож над головой самого большого негра, тащившего Марианну, как вдруг раздался тонкий свист, и в грудь Россиньоля вонзилась стрела.
Марианна в ужасе смотрела, как на губах Франсуа выступила кровавая пена, и он, что-то прохрипев, упал навзничь и больше не шевелился.
Из кустов выскочил худощавый негр с луком в руках. Он подбежал к телу Россиньоля и склонился над ним. Большой чернокожий о чем-то спросил его, тот ответил. Марианна поняла, что первый за что-то ругает второго. Потом они вновь схватили Марианну и поволокли за собой.
Ошеломленная, она никак не могла прийти в себя. Россиньоль погиб, и ей даже не удалось услышать его последних слов. И им с Крэгом, видимо, тоже суждено погибнуть от рук этого враждебного племени.
Из ее груди вырвалось рыдание, но негр немедленно запечатал ее рот своей огромной ладонью. Извернувшись, Марианна изо всех сил укусила своего похитителя. Негр закричал и сжал свои пальцы на ее шее.