Страница 20 из 105
А как она оказалась здесь? Вопли чаек, вонь гниющих водорослей — похоже на порт. Сновидение? Нет-нет, эти ощущения были чрезвычайно реальны. Значит, она уже в Америке? Но что же было с ней все это время?
И вдруг Марианну осенила догадка — сколь мрачная, столь и простая: Лейтон! Конечно же, это его рук дело. Она ведь потеряла сознание после ужина — значит, этот черный доктор добавил в еду какое-нибудь одуряющее снадобье, а затем продолжал поддерживать ее в отключенном состоянии. Не иначе Лейтон опасался бодрствующей Марианны, — а это значит, что «Ласточка» прибыла в некое цивилизованное место, где крики о помощи могли бы возыметь действие. А теперь одну тюремную камеру сменила другая…
Марианна не заметила, как отворилась тяжелая дубовая дверь: не раздалось ни скрипа, ни шороха. Но легкий сквозняк коснулся щеки княгини, она повернула голову — и слегка вскрикнула от неожиданности: на пороге стояла женская фигура в темно-вишневом платье. Лицо незнакомки было скрыто под густой вуалью.
Марианна хотела вскочить, но слабость не позволила ей сделать этого. Не было сил даже повернуться на бок.
Загадочная женщина на пороге молчала — и в этом безмолвии чудилось нечто зловещее.
— Кто вы такая? — спросила Марианна.
Она хотела придать своему голосу властные нотки, но прозвучал он довольно жалобно.
Женщина не ответила и даже не шелохнулась.
— Где я нахожусь? По какому праву вы меня здесь держите? — продолжала вопрошать княгиня.
Гостья медленно откинула вуаль, открыв высокий лоб, жгучие темные глаза, плотно сжатые изящные губы, выразительные длинные брови.
— Пилар! — ахнула Марианна.
Да, ошибки быть не могло: перед ней стояла именно Пилар, по милости которой Марианне пришлось столько натерпеться. Пилар, которая так безжалостно хотела отомстить Язону Бофору. Пилар, которая в конце концов отняла у нее гордого американца, сломленного вестью о том, что эта женщина родила ему сына…
— Да, это я, — ответила Пилар по-испански. — Стало быть, вы не успели меня позабыть.
Больше всего Марианна досадовала на свою беспомощность: ей казалось унизительным лежать пластом перед бывшей своей соперницей — как будто поверженной, побежденной.
— Значит, я у вас в гостях? — спросила Марианна, отвернувшись от испанки, чтобы не видеть торжества в ее глазах.
— Вроде того, — отозвалась Пилар.
Повисла пауза. Марианне не хотелось задавать вопросов: пусть та не подумает, что она испугана. Собственно, никакого страха княгиня и не чувствовала: то ли до сих пор сказывалось действие наркотиков, то ли инстинктивное самообладание брало верх над беспокойством, — но Марианна, в общем, не чувствовала ничего, кроме безразличия. Однако молчание затягивалось, и она наконец решила нарушить его.
— Вы знаете, что Язон погиб?
— Да, — равнодушно ответила Пилар, — Лейтон сообщил мне об этом.
— Почему вы говорите об этом так спокойно? Ведь вы любили этого человека. И потом, Язон в свое время спас вас от тюрьмы, куда засадил вас испанский губернатор Фернандины. Наконец, он отец вашего ребенка…
— Он изменил мне с первой попавшейся шлюхой, которой оказались вы, — холодно пояснила Пилар. — Таких вещей я не прощаю никому.
У Марианны перехватило дух от негодования. На свой счет она ничего другого от Пилар и не ожидала, но то, что испанка столь безжалостна по отношению к своему мужу, ее потрясло несказанно. Больше всего на свете Марианне хотелось сейчас разразиться самой грубой бранью, какую она только знала, и только огромным усилием воли удалось сдержать безотчетный порыв.
— Значит, время не смягчило вашего сердца? — задала вполне бессмысленный вопрос Марианна.
— Ни в коем случае.
— Да, ведь когда-то вы жаждали послать Бофора на плаху и ради этого даже готовы были свидетельствовать против него в суде.
— На войне — как на войне, — констатировала Пилар. — Во имя своего достоинства я готова прибегнуть к любым средствам.
Она по-прежнему говорила по-испански, Марианна же в пику ей изъяснялась исключительно на французском.
— Что ж, выходит, провидение сыграло вам на руку, — язвительно сказала Марианна. — Вдобавок все владения Язона перешли к вам. Ведь вы, я полагаю, единственная наследница? И если вы за минувшие годы так и не подбросили ему в стакан яду, то, вероятно, лишь потому, что корысть была сильнее мести. На поставках «черного дерева», он, без сомнений, делал большие деньги…
Пилар молчала. Марианна повернула к ней голову, но ничего не смогла прочесть на каменном лице испанки.
— Это у вас в Европе все меряют на деньги, — подала наконец голос Пилар. — Для меня же единственным мерилом является честь.
— Так ли? Ваши слова о достоинстве и благородстве — всего лишь пристойная ширма для проявления совсем иных побуждений, достаточно низменного свойства.
В запальчивости Марианна говорила намеренно оскорбительно, однако ей казалось, что она не так уж и не права… Впрочем, взывать к совести Пилар она отнюдь не собиралась — просто ей хотелось побольнее уколоть эту женщину.
Испанка подошла вплотную к кровати, но ожидаемой Марианной пощечины не последовало, хотя раздувающиеся ноздри испанки красноречиво выдавали обуревающие ее чувства.
— Хотите меня ударить? — зло спросила Марианна. — Валяйте. Вы выбрали подходящий момент — у меня совсем нет сил дать вам сдачи.
— Я никогда не бью своих служанок, — покачала головой Пилар.
— А я вам не прислуга!
— Пока — да. Но когда достаточно окрепнете после дороги — начнете осваивать это ремесло. Иметь княгиню в качестве служанки — совсем недурно.
— Ни за что! — изо всех сил крикнула Марианна. — Этого не будет!
— Дело ваше, — усмехнулась Пилар. — У вас есть выбор, ваше светлейшее сиятельство.
Марианна почувствовала явный подвох, но, поскольку испанка медлила с продолжением, все же спросила равнодушным тоном:
— Какой же?
— В публичных домах Нового Орлеана, — с расстановкой проговорила Пилар, — постоянный недобор девочек. А за вас там дадут хорошую цену.
Лицо Марианны исказила гримаса негодования.
— Вы не посмеете!
— Отчего же? — возразила испанка. — Вы ведь уже заметили, что я достаточно злопамятна…
Мысли Марианны судорожно заметались. Она искала достойного ответа, но смогла лишь выдавить:
— Мерзавка…
— Чем вы так недовольны? — ехидно заявила Пилар. — Там вы найдете себе достойное применение, дадите волю природным талантам…
— Что ж, — сказала Марианна, собрав все свое самообладание, — я готова на такой вариант. Во всяком случае, это гораздо предпочтительнее, чем быть в услужении у такой твари, как вы.
— Ну и прекрасно, — кивнула испанка. — Вы вкусите отменное разнообразие… У вас никогда не будет нехватки в мужчинах — вы ведь только об этом и мечтали.
Но Марианна предпочла сменить тему:
— Вы и здесь посадите меня на цепь — как в том амбаре в Мортфонтэне?
— В этом нет необходимости, — скривила губы Пилар. — Деваться вам все равно некуда. Вас будут только запирать на ночь — и не более.
— Разве вы не опасаетесь, что я убегу? Мне уже удалось это однажды…
Испанка поморщилась:
— Тут не Европа.
— И все же?
— Извольте: я обрисую вам положение, в котором вы находитесь.
— Сделайте милость, — иронически, но не без интереса промолвила Марианна.
— Так вот: поместье хорошо охраняется. До Чарльстона отсюда более сорока миль, а оттуда до Нового Орлеана — еще восемьдесят. Но если вы все-таки решитесь на попытку бегства и она чисто случайно окажется удачной — у вас все равно нет никаких шансов.
— Почему же?
— Да потому, что по всей Луизиане уже висят объявления о вашем розыске как мошенницы и авантюристки. И убийцы вдобавок.
— Убийцы?
— Разумеется. Припомните-ка одну несчастную англичанку, которой вы безжалостно проломили череп.
Марианна оторопела: «Боже мой, кажется, и на том свете тень Иви Сен-Альбэн не будет давать мне покоя…»
— Причем там указано, что вы пытаетесь выдавать себя за княгиню Сант-Анна, — добавила Пилар.