Страница 12 из 105
— Да. Ну и что?
— Вы очень точно сказали… Мне тоже так казалось — только я не могла это выразить. Но океан мне как родной, а мужчин я немножко побаиваюсь…
— Почему?
— Они бывают такими агрессивными…
Марианна вынула заколки из прически Лауры, и локоны девушки рассыпались по плечам.
— Тебе приходилось испытывать это на себе? — тихо спросила Марианна.
— Да… — тихо ответила Лаура. — Один раз так случилось… И я была вынуждена распрощаться с девственностью.
Марианна ласково погладила девушку по распущенным волосам.
— Но ведь это же должно было случиться рано или поздно — разве не так, Лаура?
— Конечно, госпожа. Но мне это представлялось совсем иначе… Я не почувствовала ничего, кроме боли. И это произошло так быстро, как-то наспех.
«Бедные мы, бедные… — сокрушенно подумала Марианна. — Всякий раз одна и та же история: то, что мы лелеем как драгоценность, отнимают у нас грубо и небрежно».
Ей вспомнилось, как сорвал цветок ее невинности Жан Ледрю — в пыльной риге, на куче колкой соломы… Не самые приятные были ощущения, что и говорить.
— Так бывает, Лаура… Почему-то именно так, как правило, и бывает.
— Отчего же?
— Оттого, что многие мужчины в такой ситуации думают прежде всего о себе, об удовлетворении собственной страсти и забывают о чувствах девушки, которая в этот миг становится женщиной… А в постели нельзя быть эгоистом. Но чтобы понимать это, нужно по-настоящему любить.
Лаура вздохнула:
— Мне так хочется истинной любви… Так хочется найти того самого, единственного…
— Ты найдешь его, милая. И может быть, даже скорее, чем тебе кажется.
— Ох, не знаю…
— А что ты думаешь о Гракхе? — полюбопытствовала Марианна. — Он тебе нравится?
— Да, пожалуй, — промолвила Лаура после короткого раздумья. — Но он, по-моему, совсем не обращает на меня внимания. Он такой ребячливый…
— Да уж, это верно, — согласилась Марианна. — Гракх явно не торопится взрослеть.
— Мне, честно говоря, очень по душе пришелся месье Жоливаль, — призналась девушка. — Правда, он иногда не совсем скромно шутит, но… Но это мне тоже нравится, хотя я ужасно стесняюсь.
— Увы, тут ты опоздала: сердце Жоливаля отдано Аделаиде, — улыбнулась Марианна.
— Что вы, что вы, госпожа: я понимаю! Вы, пожалуйста, не подумайте дурного… Просто месье Жоливаль такой благородный и остроумный человек. От него исходит такая приятная теплая волна…
— Да, Аркадиус — просто прелесть. И он очень верный друг.
Лаура вдруг хихикнула.
— Ты что, девочка?
— А вы знаете, госпожа: если бы месье Жоливалю было лет на тридцать поменьше — я бы, может быть, позволила себе с ним кое-что…
— Ах ты плутовка! — рассмеялась Марианна, легонько шлепнув Лауру по плечу. — Ладно, моя дорогая отправляйся-ка спать — уже поздно.
— Хорошо, госпожа, — покорно отозвалась девушка. — Желаю вам доброй ночи.
Она встала с постели и направилась к двери. На пороге обернулась и спросила:
— А вы завтра за ужином и правда расскажете что-нибудь из своих приключений?
— Может быть.
— Ах, как интересно было бы послушать… Ужасно люблю всякие истории!
— Ну, иди, милая…
Когда дверь за служанкой закрылась, Марианна неторопливо разделась и прилегла на постель поверх одеяла совершенно обнаженной. Теплый ночной воздух, проникая в открытый иллюминатор, ласково нежил ее тело.
«А что, если сейчас кто-нибудь войдет — ведь дверь не заперта… — подумала она в блаженной истоме. — И увидит меня — вот такой…»
Марианна слегка устыдилась своих нескромных мыслей, — но вместе с тем они были ей почему-то приятны.
«Неужели эта смешная девочка так меня разбередила? Или я просто стосковалась по мужской ласке? Где ты, Коррадо? Я так скучаю по тебе…»
Она прикрыла глаза и попыталась вообразить, что муж сейчас здесь, рядом с нею. Вот он протягивает руку и кладет ее меж упругих грудей Марианны, соблазнительно попышневших после рождения Себастьяно, но не утративших своей плотности. Пальцы Коррадо скользят ниже, описывая круги по плоскому животу, порождая сладкую дрожь во всем теле. Легкая судорога пробежала по ногам Марианны, они непроизвольно раздвинулись и согнулись в коленях…
«Как жаль, что мне это только грезится…» — успела подумать она, погружаясь в забытье.
Марианне привиделось, что она идет по залитому солнцем лугу — безо всяких одежд, вольная и счастливая. Густые распущенные волосы, достигающие поясницы, трепещут на свежем ветерке. В траве полным-полно алых тюльпанов — их головки упруго тычутся в колени, словно целуя… Вплотную к лугу примыкает дубрава — и там, под таинственным пологом могучих деревьев, скрывается нечто такое, что властно влечет к себе Марианну. И эта тяга сильнее смутного чувства опаски. Она подходит все ближе к лесу, и вот уже солнце скрывается за густой листвой, полусумрак царит меж стволов. У Марианны становится тревожно на душе: она ощущает непонятную угрозу. Заслышав шорох за спиной, она резко оборачивается, — но позади никого нет. Осторожно ступая босыми ногами, молодая женщина пробирается вперед. У нее появляется подозрение, что кто-то опасный и жестокий следит за нею, дожидаясь удобного момента для нападения. Хрустит сухой сучок под ступней — и Марианна испуганно вскрикивает. В кустарнике мелькает чья-то тень, доносится странный скрежет. Она в испуге бросается бежать — колючие ветки хлещут по бедрам, цепляются за волосы, словно стараясь остановить, задержать… Марианна оглядывается на бегу — и в ужасе видит, что за ней по пятам следует огромный отвратительный паук ростом с большую собаку. Насекомое передвигалось с отменным проворством, быстро переставляя длинные лохматые конечности. Страх сковал тело Марианны, ноги перестали ей повиноваться, и она обессиленно прижалась спиной к шершавому древесному стволу. Паук неуклонно подступал все ближе, его кривые жвала производили тот самый зловещий скрежет. Марианна издала жалобный стон, не в силах отвести взгляда от немигающих глаз гадкого насекомого. Вот паук приблизился уже совсем вплотную — явственно ощущается исходящий от него тяжелый мускусный запах. Он приседает, готовясь к прыжку… — и Марианна с криком проснулась.
Ее тело было покрыто потом, сердце колотилось как сумасшедшее. Несколько раз глубоко вздохнув, Марианна наконец поняла с облегчением, что это всего лишь сон. По-прежнему тихо вздыхал за иллюминатором океан, и золотистый месяц безмятежно висел на темном небосклоне.
В отличие от Жоливаля Марианна помнила не только добрые предзнаменования и знала, что убегать во сне от паука — знак дурной: это сулит потерю удачи, причем при унизительных обстоятельствах. Она попыталась отогнать дурные мысли: ведь толкование снов — это всего лишь предрассудок, досужая выдумка. Но беспокойство тем не менее не оставляло ее, накатили нехорошие предчувствия. Марианна вскочила с постели, поспешно заперла дверь на ключ и нырнула под одеяло. От давешней приятной истомы не осталось ни следа.
«Может быть, позвать Лауру? — подумала она. — Нет, глупости, это совсем ни к чему. Нельзя же быть такой трусихой и ударяться в панику из-за какого-то скверного сна. Все идет хорошо, и удача не должна изменить мне…»
Марианна попыталась возродить ощущение руки Коррадо на своем теле — но вместо этого ей показалось, что под одеяло лезет мохнатая паучья лапа. Она подскочила как ужаленная и, накинув пеньюар, зажгла лампу. В каюте стало светло, но по углам затаились темные коварные тени, словно какие-то опасные зверюги. Марианна взяла со стола французский любовный роман и попыталась читать, чтобы отвлечься от тягостных ощущений, но глаза ее лишь скользили по строчкам, смысл которых оставался неясным.
«Да что же такое, Боже мой…»
Раздосадованная Марианна достала из резного деревянного шкафчика бутылку сладкого испанского вина и калила полбокала. Спиртное приятно согрело ее, напряжение постепенно отпускало. Марианна погасила лампу и вновь забралась под одеяло. Через несколько минут дрема полонила ее, и страшные видения больше не возвращались.