Цена Любви

— Здешний климат мне нравится больше, — честно призналась я и шагнула в сторону.

Его ладонь тут же опустилась на багажник, преграждая мне дорогу. Он не напирал, просто смотрел. Задумчиво и вместе с тем решительно.

— Когда? — кивком головы он указал на мой живот.

— Скоро, — отозвалась я. — Недели через две.

Выкручиваться и придумывать что-то я не видела смысла.

— Мальчик?

— Мальчик.

И снова этот его взгляд! Он хуже всего. Я будто сама не своя, когда он вот так на меня смотрит.

— А волосы зачем обрезала? — последовал следующий вопрос.

И что ему на это ответить…

Они, словно символ моей старой жизни, тяготили меня, доставляя почти физический дискомфорт. Не описать словами ту лёгкость, что меня окрыляла по мере того, как мои длинные, тяжёлые локоны падали на пол. Избавившись от непрерывного давления и контроля, я обрела себя. А новая причёска — всего лишь символический жест, жест начала моей новой жизни.

И вот он снова передо мной. Лгала бы, сказав, что я не рада его видеть. Глупое сердце вовсю отплясывало лезгинку, в то время как разум бил тревогу, предупреждая, что моя такая долгожданная и выстраданная свобода сейчас снова под угрозой.

— Мы что, так и будем здесь стоять? — Женька вклинилась в нашу немую сцену, вырывая меня из плена тёмных глаз.

Убрав руку, Саид пропустил меня вперёд, но легче от этого не стало. Он всё так же смотрел на меня, и я спиной чувствовала его взгляд. 

Заслышав суету в прихожей, Света выглянула из кухни и сразу же попятилась назад при виде Саида, с его богатырским телосложением.

— Здрасьте, — выдавила она из себя, переводя взгляд с него на меня и обратно.

Свету можно было понять. Ростом и разворотом плеч Саид не уступал бодибилдеру со стажем, в то время как мы обе со Светкой едва ли доставали ему до этих самых плеч, что было сейчас особенно заметно в узкой прихожей.

— Привет, — кивнул он Свете, протягивая ей пакет с продуктами.

Немая сцена. Было даже жалко нарушать её лишними, ничего не значащими словами. Мне стало безумно интересно, как он себя поведёт сейчас. Что ему, собственно, от меня нужно? Больших денег у меня нет, в делах своего мужа я ничего не смыслила, оттого оставила всё как есть там. Да мне и не нужно было ничего.

Саид же с интересом рассматривал наше скромное жилище и фотографии в рамках, развешанные повсюду: мы с Женькой смеёмся, обнимаясь на фоне Пороховой башни; ещё одна, где мы втроём со Светой на речной прогулке по Влтаве. Последнее фото особенно привлекло его внимание. Очень хорошо помню тот на удивление тёплый ноябрьский день. А на фото прекрасно видно, как через расстегнутую куртку едва заметно выпирал мой ещё небольшой живот.

Затянувшееся молчание прервала Женя.

— Пошли, покажу тебе свою команду «Винкс», — дёрнула она его за рукав.

— Кто это? — прошептала Света, когда мы остались в прихожей одни.

Однозначного ответа на её вопрос у меня не было. Поэтому, пожав плечами, я доплелась до зала и, не снимая обуви, плюхнулась на диван. Спина болела ужасно. Хорошо, что у меня есть Светка — всё во мне протестовало при мысли о том, что нужно ещё приготовить хотя бы салат.                                                                                               

Саид появился буквально через пару минут. Приблизившись, он принялся стаскивать сапоги с моих гудящих ног.

— Чей это ребёнок?

— А какая разница?

— Влада, не играй со мной. Ты носишь моего сына!

— Так значит твоего? А откуда ты знаешь, что ребёнок твой?

— Не знаю, — согласился Саид и добавил после паузы, прожигая меня свои фирменным взглядом: — Но мне всё равно.

— Да что ты? — деланно удивилась я. — Если бы было действительно всё равно, ты бы не интересовался, чей он.

Некстати вспомнился наш диалог в машине, после того как Лёху подстрелили, — его насмешливый тон и моя безысходность. Я постоянно так или иначе от кого-то зависела: от него, от Лёхи, от своего мужа. Нет уж, сейчас я сама по себе и так должно остаться!

— Зачем ты приехал? У нас был договор и, если мне не изменяет память, свои обязательства по нему ты не выполнил. Это автоматически освободило меня от моих.

Я видела, как искажается его лицо. Он сжал челюсти так сильно, что мне показалось, я услышала их хруст, но крыть ему было нечем, ведь всё именно так и есть. И кто знает, чем бы это закончилось, если бы в комнату не заглянула Женька.

— Мам, а когда ужин?

— Сайчас, Жень, — пробормотала я, предприняв попытку встать с дивана.

— Сиди, — Саид приподнял мою лодыжку, чем и вернул меня в исходное положение.

Я плюхнулась назад на диван, не успев даже с него подняться.

— Попробовать твою стряпню чертовски заманчиво, но как-нибудь в следующий раз, — прокомментировал он мой невысказанный вопрос. — Отдыхай.

Я так ничего и не ответила. Лишь проследила за тем, как он слегка приподнял над полом возмущающуюся Женьку и вместе с ней скрылся в дверном проёме.

А оставшись наедине со своими мыслями, я вдруг почувствовала страшную усталость, что снова навалилась на плечи. Спина ныла, как и низ живота, — тупая, ноющая боль была мне хорошо знакома. Словно почувствовав присутствие отца, малышу не терпелось поскорее появиться на свет. Главное не паниковать! Я нарочно скрыла от Светки предлежание плаценты, как и рекомендацию кесарева. Окончательное обследование должно было состояться только через две недели, а Светка ещё та паникёрша. Что ж, чему быть, того не миновать — философски рассудила я и, поднявшись с дивана, ощутила, как по моим ногам хлынули околоплодные воды…

Интуитивно ощутив чужое присутствие, я обернулась и застала Саида в дверях, с выражением бесконечной растерянности на лице. Саид и растерянность — зрелище ещё то. Непременно бы посмеялась над этим, если бы не острая боль, пронзившая меня, словно стрела.

 Через полчаса я уже была в больнице. Всё последующее вспоминается с трудом, я будто наблюдала за происходящим со стороны. Время от времени между накатывающими схватками мелькало его обеспокоенное лицо.

Помню суету и дородную медсестричку, выталкивающую Саида в коридор.

— Tatinku, sem nesmite (Папочка, вам сюда нельзя).

Помню склонившееся надо мной лицо анестезиолога и шприц в трубке капельницы.

— Pocitejte od deseti do jedne (Считайте от десяти до одного).

Обычно человек успевают дойти до восьмёрки, прежде чем снотворное подействует. Так и есть, мои воспоминания оборвались ровно на цифре восемь.

# # #

Открыв глаза, я ещё какое-то время приходила в себя, обводя взглядом небольшую уютную комнату, которая напоминала больничную палату лишь очень отдалённо. 

— Как ты себя чувствуешь? — поинтересовался Саид.

Резко обернувшись, я сразу же приняла воинственный вид. Он сидел в кресле, покачивая в руках спеленатый кулёчек, а я настороженно следила за каждым его движением. На мгновение наши взгляды скрестились, словно клинки.

— Отдай мне его, — прохрипела я.

Саид вздохнул и пристально посмотрел на меня.

— Влада, я тебе не враг.

— Отдай…

Он молча поднялся со своего места и аккуратно передал мне малыша. 

Хватило одного взгляда на розовое сморщенное личико и чёрные волосики на голове, чтобы понять, что он уже знает. Ребенок открыл свои темно-карие глазки, обрамленные густыми длинными ресничками, и внимательно посмотрел на меня. А в следующий момент уменьшенная копия Саида вновь принялась сладко посапывать.

— Нам нужно серьёзно поговорить, — ворвался в мои мысли его низкий голос.

Ответить я не успела. За окном послышался непонятный гул, а в следующий момент в нём мелькнула лысая голова Лёхи. Гул нарастал, и подъёмник с Лёхой, размахивающим букетом, остановился на уровне моего окна.

Он что-то кричал и жестикулировал, пока Саид не задёрнул штору.

— Поговорим, — отозвалась я наконец. — Мы обязательно поговорим, только немного позже.