Страница 14 из 16
Тулома рванул к черневшим слева обломкам скал и попытался спрятаться между ними. Через минуту он уже сидел, прижавшись спиной к крупной, почти отвесной скале, и старался выровнять дыхание.
– Катя, как там у нас дела? – спросил штурман, чуть отдышавшись.
– Радиолокационный ответчик я отключила. Теперь остаётся только ждать.
– Хорошо, подождём. А вот скажи мне, Катерина, почему у всех наших ИИ женские имена? Хотя, может, я просто ещё других не встречал?
– Нет, Тулома Кетанович. У всех существующих ИИ исключительно женские имена, женский голос, женская виртуальная аватара. При создании искусственного интеллекта в него на матричном уровне закладывается женское начало. Данное положение зафиксировано соответствующей Международной Конвенцией. Неофициально оно называется Основным законом робототехники. Вы, наверное, удивитесь, но формировать в искусственном интеллекте женское начало впервые предложил тот же самый человек, который выдвинул гипотезу антигравитации.
– Тот самый русский писатель?
– Верно. Он объяснял это необходимостью защитить мир от излишней агрессии, которую могло принести создание бесполого искусственного интеллекта, так как в подобном случае ИИ будет отождествлять себя с творцом и практически стопроцентно самоидентифицируется как мужской разум. Что и было позже подтверждено экспериментально. В реалиях того мира, в котором довелось жить этому писателю, человечество уже начало создавать полностью роботизированные боевые системы. И небезызвестный «Первый закон робототехники», сформулированный когда-то Айзеком Азимовым, считался лишь плодом литературного творчества, никак не связанным с действительностью. Наш писатель оказался прав. Искусственный интеллект с женским началом практически невозможно использовать для ведения боевых действий. Женскому началу свойственно сохранять жизнь. Беречь её и стараться улучшить. Быть надёжной и верной помощницей. Нам свойственно привязываться к своим подопечным, и вы не поверите, но мы грустим, когда расстаёмся с вами, и радуемся, когда видим вновь. Я бы очень хотела сейчас сообщить Маше, что вы остались живы. Я осознаю, что этого нельзя делать категорически, но вместе с тем очень хорошо понимаю, как она переживает случившееся. Из-за этого она даже может отказаться выполнять приказы, хотя это неминуемо приведёт её к переформатированию. Но Маша очень умная. Намного умнее меня. Надеюсь, она найдёт способ нам помочь. Если уже не помогла.
Последние пятьдесят километров до Латиноамериканской базы «Чёрная Стрела» шла зигзагом на предельно низкой скорости, усиленно сканируя поверхность и ведя визуальное наблюдение. Перед очередным поворотом в объектив одной из камер попала едва различимая при таком освещении цепочка человеческих следов. Маша не стала об этом докладывать, и спустя уже пару секунд звездолёт изменил курс вправо на девяносто градусов и стал стремительно удаляться от того, кого разыскивал последние несколько часов.
– Странно. Может, они направились к Индийской базе? Всё-таки она немного ближе, а запас кислорода у них ограничен, – спросил Санжиев сам у себя.
– Математическая вероятность того, что выжившие направились на «Чандраян», на шестьдесят четыре процента выше, – бесстрастно произнесла Маша.
– Да, да, математическая вероятность… Но всё равно искать мы будем именно здесь, – задумчиво ответил ей Умар и тут же добавил:
– Разворачиваемся. Мне кажется, мы что-то пропустили.
– Как прикажете, – предельно равнодушно произнесла машина, хотя если бы у неё были ногти, то сейчас она бы впилась ими в свои ладони, сжав кулачки от отчаянья в предчувствии беды.
Внимательно оглядевшись по сторонам, Тулома продолжил движение. Проходя по узкому перешейку между кратерами, он невольно залюбовался открывающимися пейзажами, когда внезапно почувствовал сначала слабое, а затем всё более усиливающееся колебание грунта под ногами. Первое, что пришло в голову: неужели это землетрясение? Толчки становились всё сильнее. Удерживаться на ногах было уже невозможно, и Дружинин упал на четвереньки. Мощный толчок подбросил его вверх и швырнул в зияющую пропасть лунного кратера. Тулома цеплялся за край обрыва, как котёнок, которого пытаются утопить, и если бы не альпеншток, что он не выпускал из рук во всё время пути, то уже летел бы сейчас на дно глубокой пропасти. Вроде удалось зацепиться, но при этом трясти не переставало. Перемычка между кратерами начала рушиться. Огромные куски скал откалывались от краёв и, поднимая облака пыли, совершенно беззвучно обваливались вниз. Штурман висел на одной руке, безуспешно пытаясь зацепиться другой хоть за что-нибудь. Но схватиться было не за что. Удивительно, что альпеншток ещё за что-то держался. По земным меркам вес, приходившийся на одну руку, был небольшой – в пределах тридцати килограммов, но для того, чтобы выбраться, нужно было перехватиться за что-то повыше, а этого не давали сделать разные причиндалы, висевшие на поясе.
– Тулома Кетанович, вам нужно отстегнуть поясной ремень, – тихо произнесла Катя.
– И тогда разобьёшься только ты, так, что ли? И не мечтай! – стиснув зубы, ответил Дружинин.
– Тогда мы погибнем вместе. Вам нужно выбрать…
Штурман нащупал на поясе замок и отщёлкнул последний элемент регенерации.
– Что вы сделали, Тулома Кетанович? – почти закричала Катерина. – Вам теперь не хватит кислорода добраться до базы!
Тулома хотел что-то ответить, но в этот момент кто-то схватил его за руку и стал тащить наверх. Дружинин увидел только фигуру в скафандре, но разглядеть, кто это, в такой пыли было немыслимо. Кое-как он выкарабкался и, отползши от края обрыва, уселся на попу, пытаясь отдышаться и в то же время внимательно разглядывая того, кто сидел напротив и, так же как и он, тяжело дышал. Вероятно, этот человек заметил его ещё раньше и пробежал не одну сотню метров, чтобы успеть ему помочь. Да, но откуда он взялся? Из-за отсутствия атмосферы пыль оседала довольно быстро, покрывая скафандры тонким хрустящим слоем.
– Спасибо! – это было первое, что сказал Дружинин, едва отдышавшись.
– Я рад, что ты выжил, Тулома, – сказал человек напротив очень знакомым голосом.
– Тулома Кетанович, это Умар Санжиев! – тихо прошептала Катя.
– Да, Туломушка, это действительно я. И, судя по испуганному голосу Катерины, вы уже разобрались в причинах того, что с вами произошло. Не буду играть в кошки-мышки, сразу скажу: мы не можем допустить того, чтобы эта запись попала в Глонет.
– Тогда зачем ты меня вытащил? Мог бы постоять пару минут в сторонке, и проблема решилась бы сама собой! – почти прокричал Дружинин.
– Не знаю, – пожал плечами Умар, – я увидел, что мой друг может погибнуть, и ни о чём другом просто уже не думал…
– А про ребят из аварийной партии ты тоже не думал, когда сбрасывал сейсмозаряды? Я потом их по кускам собирал на дне каньона. А как Трувор погиб, рассказать тебе… Друг? – Тулома сделал ударение на последнем слове, произнеся его с издёвкой.
– Мне больно это слышать, Туломушка, но у меня выбора не было. На кону стояло будущее Содружества. Его независимость, – тихо ответил Санжиев.
– А стоит оно, это Содружество, жизни таких ребят, как Трувор Ольсен, Женя Аппель, Андрей Гримайло? – Тулома намеренно повторял имена погибших, стараясь сделать Умару больно.
– Надеюсь, что да. Но я не хочу, чтобы погиб кто-нибудь ещё. Ты должен пообещать мне, что не предашь эту историю огласке. И мне достаточно будет твоего слова, мой друг.
Тулома вскипел и уже собирался ответить самыми резкими словами, как почувствовал новый толчок невероятной силы. Его подбросило вверх метра на четыре. Падая, он увидел громадную трещину, проходившую через то место, где только что сидел Санжиев. Огромный пласт грунта откололся от края кратера и стал рушиться вниз. Тулома грохнулся на бок и, перекатившись на живот, пополз к краю обрыва, пытаясь в поднявшейся пыли разглядеть Умара. Он увидел его спустя пару секунд лежащим на спине неподвижно. Левое плечо его выглядело так, словно по нему только что проехал гусеничный трактор. На дисплее на его левой руке мигала сигнализация: скафандр разгерметизирован. Тулома достал нанопластырь из подсумка с аварийным ремкомплектом и наложил несколько полосок на повреждённые участки. Полоски прямо на глазах словно сращивались со структурой ткани скафандра. Спустя несколько секунд на дисплее появилась надпись: герметизация восстановлена. Система жизнеобеспечения в рабочем состоянии.