Страница 53 из 64
Своим открытием Марочкин поделился с редколлегией газеты "Литературная Украина", где приказ и был опубликован со ссылкой на место его хранения[369]. В послесловии к публикации "От редакции" читателям напоминалась фраза из доклада Н.С.Хрущева на XX съезде "О культе личности и его последствиях", воспринятая делегатами смехом. Суть ее сводилась к тому, что украинцев Сталин не стал выселять только потому, что из-за многочисленности выселять их было некуда. Из приказа, говорилось в предисловии, видно, что Хрущев отнюдь не преувеличивал и, в случае его выполнения, украинцам было бы не до смеха. Приказ, по мнению редколлегии, отразил давний "всеимперский гнев на Украину кремлевского деспота".
Приказ Берии--Жукова, казалось бы, добавлял новый штрих в становившуюся все более и более известной физиономию сталинизма. Но письмо в редакцию "Литературной Украины" Р.Я.Пирога, директора архива, в котором он был обнаружен, существенно поправляло публикацию Марочкина. Оказывается, "приказ" представлял собой всего-навсего немецкую листовку 1944 г., о чем говорил исключенный Марочкиным при публикации фрагмент текста: "Украинцы! Этот приказ находится в руках Германского Верховного Командования" -- и издательский знак "566". "Таким образом, -- заключал Пирог, -- оказались нарушенными общепризнанные правила публикации документов, и общественность Украины сознательно или несознательно введена в заблуждение"[370].
Редколлегия "Литературной Украины" была вынуждена принести извинения своим читателям, признав публикацию "приказа" дезинформацией и отметив, что публикатор ввел ее в заблуждение, погнавшись за ложной сенсацией[371].
Увы, и после этого "приказ" Берии--Жукова продолжал свое путешествие в средствах массовой информации Украины. В 1944 г., например, его опубликовала "Народная газета" и вновь без фразы -- обращения немецкого командования к украинцам. Этот документ, комментировала газета, "должен знать каждый украинец". В то время когда миллионы украинцев сражались с нацизмом на полях Европы, "московско-большевистская клика собиралась выселить в Сибирь их отцов, жен, сестер и детей". По мнению публикаторов, депортация привела бы к всеукраинскому восстанию, в связи с чем (?) Сталин не решился сам подписать такой приказ, переложив это на плечи Берии и Жукова[372].
"Народной газете" ответила "Правда Украины" статьей В.Сер-гиенко. Автор вновь призвал читателей уяснить, что "приказ" неизвестен в оригинале, что это всего-навсего немецкая листовка. Берия и Жуков не могли подписать такой документ, поскольку решение о депортации обязательно должно было приниматься на уровне Государственного комитета обороны СССР (ГКО), и в этом случае "приказ" обязательно содержал бы ссылку на постановление ГКО. "О фальшивом происхождении документа, -- пишет В.Сергиенко, -- свидетельствует еще и то, что оформлен он не в соответствии с требованиями к подобного рода документам. Приказ подписывают два наркома, а в тексте стоит "приказываю". Если копию заверяет полковник Федоров, то почему не указано, в каком именно наркомате он руководит 4-м отделением?"[373] К наблюдениям Сергиенко можно добавить и другие несуразности "приказа". В нем, например, имеется немыслимое для такого уровня документов выражение "враждебно сопротивляется выполнять", содержится малопонятное распоряжение выселять украинцев только ночью, чтобы обеспечить тайну операции, хотя тайна могла быть обеспечена только единовременным и быстрым действием. 12 и 25 дивизии НКВД охарактеризованы нетипичным для советского официального языка словом "карательные", в подписи Берии отсутствует его должность, тогда как должность Жукова названа и т.д.
"Приказ" Берии--Жукова о депортации украинцев являет нам образчик актуализации фальсифицированного документа уже в виде фальсифицированного исторического источника. Подлинный факт идеологической и дезинформационной борьбы гитлеровцев против наступавшей Красной Армии превратился в подлинный факт общественно-политической борьбы иных сил иного времени,, иллюстрирующий и средства этой борьбы одним из направлений украинской общественно-политической жизни. "Приказ" Берии-- Жукова -- пример двойной фальсификации: сначала гитлеровской пропагандистской машиной был изобретен никогда не существовавший распорядительный документ двух советских наркоматов, затем этот документ, спустя историческое время, был легализован уже как исторический источник с исключением принципиально важной части текста. И этот документ уже как исторический источник был не только востребован, но и принят на веру как подлинный факт истории, легко и естественно вписавшись в общую картину преступлений сталинизма. Вновь в данном случае был поставлен знак равенства между тем, что "могло быть", и тем, что, "было" в нашей истории.
Глава 13. На ловца и зверь бежит
Задумывая свою первую книгу о подделках исторических источников[374], автор и в самом заветном сне не мог предположить, что судьба уготовит ему не только продираться через хитросплетения замыслов фальсификаций и приемы их разоблачений давнего времени, но и оказаться в своеобразном соприкосновении с изготовлением современных подлогов.
Это соприкосновение было следствием событий выдающихся и чрезвычайных. Во время августовского путча 1991 г. Президент Российской Федерации издал два важных указа. Первым из них национализировались все архивы КПСС, а вторым предписывалось передать на государственное хранение архивы КГБ СССР. И те, и другие передавались в непосредственное ведение тогда мало кому известного Комитета по делам архивов при Совете министров РСФСР, бывшего в течение многих лет в тени аналогичной союзной структуры -- Главного архивного управления при Совете министров СССР. За несколько месяцев до этого комитет возглавил специально приглашенный из Свердловска историк и археограф Р.Г.Пихоя. Молодой и энергичный, он сразу же начал создавать "команду", способную начать перестройку архивов России в соответствии с новыми общественно-политическими условиями.
Послеавгустовская эйфория не обошла стороной и автора книги. Размеренная академическая атмосфера Отделения истории Академии наук СССР, где он работал ученым секретарем, уже давно и изрядно тяготила его. Поэтому он не задумываясь принял предложение Пихои стать директором теперь уже бывшего Центрального партийного архива при ЦК КПСС, что возвышается на улице Большая Дмитровка серой бесформенной громадой бетона с барельефами трех основоположников марксизма-ленинизма. Архив к тому времени постановлением Правительства России был преобразован в Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ) и в духе новых веяний должен был подвергнуться коренной перестройке.
Время требовало сделать архив, ранее предоставлявший свои уникальные материалы доверительному кругу лиц, общедоступным. Коллектив архива с пониманием встретил новые идеи его перестройки. В читальный зал были перемещены для общедоступного пользования все описи, в том числе и описи подлинной жемчужины архивов новейшего времени -- фондов Коминтерна. Были разработаны правила пользования этими и другими материалами. Уже после презентации РЦХИДНИ (ныне РГАСПИ), состоявшейся в конце декабря 1991 г., сюда зачастили исследователи, в том числе иностранцы.
Рабочий дневник автора книги за это время буквально по минутам был расписан встречами с учеными, журналистами, общественными деятелями. Все они рвались к "тайнам партии". Первыми оказались молчаливо-сдержанные и невозмутимые японцы, потом последовали холодновато-деловитые немцы, темпераментно-авантюристичные французы. В самом начале нового года появился и первый итальянец -- московский корреспондент одной из итальянских газет Ф.Бегаццио.
Его привел в кабинет совсем недавно принятый на работу в архив известный специалист по истории Коминтерна профессор Ф.И.Фирсов. Научный авторитет Фирсова, подкрепленный, как было известно, его борьбой с руководством тогдашнего Института теории и истории социализма при ЦК КПСС, служил важной рекомендацией итальянскому журналисту. Небрежно, но со вкусом одетый, раскованный Бегаццио сообщил, что он является представителем итальянского издательства "Понте алле Грацио", выпустившего в последнее время книги Г.Х.Попова, Р.И.Хасбулатова, А.А.Собчака, а также сборник, посвященный репрессированным итальянским коммунистам. Издательство, по словам Бегаццио, готово было субсидировать подготовку и издание серии сборников документов архива по истории итальянской компартии. Для обсуждения научной стороны издания в Москву готов отправиться научный консультант издательства, профессор Андреуччи, бывший коммунист и издатель собрания сочинений Пальмиро Тольятти.