Дьявольский возлюбленный

По взгляду потускневших от прошедшей жизни глаз можно догадаться – все верно. Меня никуда не возьмут, и я не смогу увидеть мир за забором нашего поместья.

– Что же… – вытащив из ящика стола старый и потрёпанный блокнот, развернула на неизвестной мне странице, вырвала листок. – Раз так вышло, Генрих, ты сможешь после продуктового магазина съездить в один магазин, где…

– Где можно купить для декора вашей комнаты? – сразу догадались.

– Угу, – кивнула, – а то одни и те же занавески, подушки и одеяла надоели. Хочется новенького чего-то.

– Могу купить для вас новый теплый плед.

– Хорошее предложение, – записала в листок, – а вот для декора купи мне, пожалуйста, специальную гирлянду с большими шариками. Я ее повешу над кроватью, чтоб зажечь ее и спать якобы под открытым небом, где горят звёзды.

Записала. Йогурт, лапша быстрого приготовления, банка кофе… Вот моя пища богов, которая помогает мне не уснуть и не умереть с голоду. А зная нашего дворецкого, а ещё и моего папу, они могут и не купить их списка. Купят овощи и фрукты, скажут в них много кальция и остальных витаминов, заставят кушать.

– Только если ты захочешь купить мне каких-либо помидоров и огурцов с яблоками и апельсинами, хочу огорчить, – написав последнюю строчку в списке, отдала дворецкому, – у меня тут нет ни ножей, ни множество тарелок. Только одна тарелка…

– Которую вы украли из кухни, – подкололи.

– Нет, – нахмурилась, – из папиного дома я не ворую. Я беру без разрешения и делаю всё, что хочу.

Надо мной тихо посмеялись.

– Тем более, – разминаю пальцы на руках, потянув руки верх, – Аннабель все равно поменяла всю посуду даже столовые приборы. Именно поэтому я осмелилась взять одну тарелку, вилку с чайной ложкой и чашку, которая давным-давно почернела от кофе.

– Значит мне придется прикупить для вас ещё и посуду.

– Не стоит, – отрицательно покачала головой, – Генрих, ты сам знаешь, мне нужны складывать вещи, а уж тем более продукты. Работая то, не работая тем же самым копирайтером, у меня не так уж и много денег для обустройства собственной комнаты.

– Но вы всегда можете попросить помощи у господина.

Попросить помощи у папы, тем более попросить у него денежку…

– Лучше не стоит такого делать, – отмахнулась от такой идеи. – У папы, кроме меня, есть ещё Анджи. Его помощь куда важнее для нее, чем мне.

Это всегда так будет. Анджи самый младший ребенок в семье, ей нужна помощь от обоих родителей, не только от матери, но и от отца. До ее совершеннолетия ещё несколько лет, пока он не наступил, восемнадцатый день рождения, ей нужна поддержка, внимание, забота, любовь…

– Ревность – это грех, – доносится до меня прежде, чем я понимаю… – Да-да, ты снова в моем замке.

Раньше ты хотел убить меня за нахождение в твоём замке, а сейчас ждешь с распростёртыми объятиями. Неожиданно для тебя, мой дорогой Люци.

– Не забывайся, – огрызнулись, – я в любой момент могу от тебя избавиться простым щелчком пальцев. Например, сейчас!

Вокруг глаз все закружились и завертелось. Замок превратился в одно сплошное пятно, от которого разболелась голова и к горлу подкатил комок тошноты. Хотелось его выплюнуть, но ничего не получилось, язык прилип к небу.

Все рассеялось после нескольких минут головокружительных маневров магии Люцифера. С его магией моя не сравнится. Да и какая к черту магия?

– Ментальная, – доносится, – засыпая и проваливаясь в сон, ты можешь использовать силу мысли для того, чтобы воссоздать образ или же от него избавиться.

– Или управлять чем-либо… – отвечаю.

Мысленно представив себя в котле, возле которого бегали маленькие с копытами черти, не могла и подумать одного – Люцифер боится потерять меня. Я единственный в Аду человек, способный с ним разговаривать практически на равных. Поэтому вместо котла и хвостатых вижу совершенно другое зрелище.

– Надеюсь тебе понравится тут находиться?

Находившись на самой верхушке вулкана, явно извергающего каждый день, – чувствовалось по теплой горной породе, – не смогла ничего ответить. Да и слов не нужно, все написано на моем лице: страх, нервозность, самое критическое состояние готовое сломать мою ещё детскую психику насовсем.

– Через месяц ты больше не будешь ребенком.

– Знаю, – схватившись за поданную руку с черными ноготками, подошла ближе к стоящему за мной демону. – Только я не знаю: должна ли я гордиться тем то, что мне скоро наступит восемнадцать?

– Лично для меня ты стала несовершеннолетней ещё в шестнадцать лет, – меланхолично ответили мне.

– Ах, ну да, – не удержалась от шпильки, – я совсем забыла о том, что наш любимый падший ангел и сам владыка Ада застрял в Средневековье.

На меня так грозно посмотрели своим холодным, но горячим от злости взглядом. Гори и туши одновременно.

– Позвольте напомнить мне, Изабелла, – мою руку сжали до боли в пальцах, – в первое появление в моем замке, вы вся дрожали и боялись лишь одного моего вида. Что же произошло такого, отчего вы стали походить на грозного тигренка вместо трусливой овечки?

– Я думала мы с тобой друзья, – процедила сквозь боль в руке. Пытаюсь выдернуть ее, но у кое-кого сильная схватка. – Не думала, совсем не думала о том, что из-за какой-то глупой шутки, ты, то есть Вы, захотите избавиться от меня.

Выдернув свою руку, инстинктивно прижав ее к груди, обняв второй рукой, отошла в сторону. Мысленно призвав портал, с помощью которого смогу проснуться и очутиться у себя в комнате, развернулась к смотрящему в мой след черноволосого демона. На его лице один холод, ни один мускул не дрогнул. Вот что значит быть холоднокровным и не чувствовать ничего.

– Не беспокойтесь, ваше величайшее величество подземного мира, – поклонилась, – я больше не побеспокою ни вас, ни ваш замок своим присутствием. Гуд бай!

Очень странно, у меня никогда после сна ничего не болело, а тут рука неимоверно заболела. Именно та, за которую вцепились мертвой хваткой. Лежав на кровати, между своими любимыми подушками, разглядывала опухшую ладонь. Пальцы были опухшими, отливали синевой. Хочу немного согнуть – никак, больно. Повернув ладонью ко мне, разглядела несколько отпечатков от ногтей. Полумесяцы выделялись кровоподтеками.

Это с какой силой нужно сделать такое с моей рукой, отчего на ней нет живого места? Моя комната пока я спала была закрыта, сюда никто не мог пробраться, не имея в кармане ключа от замочной скважины двери. Генрих ещё не приехал, да и он не посмел такое сотворить со мной. Папа, узнав об этом, выгнал бы его со всеми своими вещами и документами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «