Страница 15 из 71
- Ладно, Шах, не парь мне мозги. Лучше скажи, есть что-нибудь по нашей теме? Что это за люди с тобой?
- Михалыч, ты же меня знаешь, если за дело берется Шаховский...
- Погоди, в нашем деле главное - конспирация,- пробормотал я и решительно затащил его в кабинку, после чего закрыл дверь на щеколду.
- Удалось что-нибудь узнать по санитарам?
Включившись в нашу шпионскую игру, Шах тихо сообщил:
- В общем, тот мужик, что покрупнее,- это Винт. У него сейчас собственный бизнес, а когда-то он от "тамбовских" курировал куст кладбищ, в который входило и Южное. Второго мужика я не знаю, его привел Винт и представил как Севу. Этот самый Сева рассказал, что примерно за неделю до убийства Умнова он кирял с ним в одной компании, и тот рассказывал про какую-то серьезную запутку со старшим санитаром морга.
"Нет, все-таки Шаховский - человек абсолютно незаменимый в нашей бездарной (в оперативно-розыскном смысле) организации",- подумал я.
- А еще что-нибудь у этого Севы есть?
- Да хрен его знает,- признался Шах.- Говорит, что Умнов на пьянке трепался про морг. Мол, там творятся совершенно отвязные вещи,- на покойниках стригут бешеные бабки, и в этой теме Твердохлебов вроде как один из центровых... Да, еще что-то про профессора, якобы тот тоже в доле...
- Фамилия профессора случайно не Румянцев?
Шах задумался.
- Слушай, Михалыч, я тебе завтра притараню диктофонную кассету, и ты все сам послушаешь. Ладно? А сейчас давай уже разбежимся: а го боюсь, как бы нас с тобой здесь,- Шах кивнул в сторону двери кабинки,- за гомиков не приняли.
Я утвердительно кивнул, и мы молча разошлись. Конспиративно: сначала Шах, а где-то через минуту - я.
Я вернулся к нашему столику и застал Галину в одиночестве. Она рассказала, что уже порядком поднабравшийся Базилевич заказал бутылку виски и направился к собеседникам Шаха с ответным алаверды. Вскорости вернулся и сам Сергей. Выглядел он несколько обескураженным.
- Ты знаешь, Георгий, я где-то уже видел этого человека.
- Какого из них?- попытался уточнить я.
- Того, который пониже. Светловолосого.
- Его зовут Сева. Это имя тебе ничего не говорит?
Базилевич задумался.
- Нет. Но я точно помню, что где-то его видел. Знаешь, Георгий, у меня очень хорошая память на лица...
- А ты его самого не спрашивал?
- Да я как-то постеснялся. И потом... у них, у обоих - такие лица...
- Какие?
- Ну такие, что спрашивать о чем-либо почему-то расхотелось.
- Понятно... Ладно, не переживай, Сережа. Давай-ка я лучше покажу тебе, как готовится коктейль "Белая медведица". Будешь там у себя в Германии знакомых бюргеров шокировать...
Завершение вечера помню смутно. Пели песни. Запомнились "Москва златоглавая" и "По долинам и по взгорьям". Вторую песню бог весть откуда взявшиеся и подсевшие к нам за столик русские эмигранты знали как "Марш дроздовцев", правда, с незнакомыми словами. "Из Румынии с походом шел дроздовский славный полк",- подпевал Базилевич эмигрантам. "Чтобы с боем взять Приморье, белой армии оплот",- дружно подхватывали остальные.
Получалось здорово. Главное - громко...
***
На следующий день я смог добрести до Агентства лишь во втором часу дня. Голова болела неимоверно. Я медленно перемещал свое тело по улице Зодчего Росси и явственно ощущал, как сзади нагоняет меня моя смерть. Как ни странно - ласковая и добрая, шепчущая на ухо: "Ну что, устал, Жора? Так отдохни, поспи. Хочешь - вот прямо здесь, на тротуарчике?" Как мог, я пытался сопротивляться этим сладостным искушениям и упорно волочил тело к заветной цели. Помнится, в последний раз я так напивался аж пять лет назад, когда в ментовке мы обмывали мои подполковничьи звезды.
У финишной арки я наткнулся на худокормовских киношников. Они тащили на себе свое барахло и загружали его в чрево стоящего неподалеку автобуса. "Слава Богу!- подумал я.- Хоть одной проблемой меньше. Никто уже сегодня не будет громыхать в коридоре, хлопать дверьми и ругаться матом в мегафон".
Актер Юра Птичкин, играющий в сериале роль журналиста Олега Дудинцева (по замыслу Обнорского, прототипом Олега Дудинцева выступал именно я), увидев меня, поставил на землю какую-то коробку и полез в карман за папиросами.
- Гению сыска, привет! Вот видишь, Георгий Михайлович, вживаюсь потихоньку в твой образ.- Он смял в руках "Беломорину".- Боюсь, как бы язву не нажить... Ты чего такой мрачный?
- Да нет, Юра, все нормально,- ответил я, стараясь не дышать в его сторону.- Просто вчера у меня был тяжелый день.
- Понимаю,- гоготнул догадливый Птичкин.
Я предпочел не реагировать на его иронию и сменил тему:
- Смотрю, на сегодня уже закончили?
- Да, теперь только через пару деньков у вас нарисуемся. Будем снимать сцену убийства. Кстати, не хочешь поработать консультантом?
- Нет, Юра, спасибо. Я, вообще-то, на раскрытии убийств специализировался, а вот по части их организации, признаться, полный дилетант.
- Ладно, Михалыч, еще увидимся.- Мы пожали друг другу руки, и Птичкин, подхватив коробку, побежал догонять своих.
"Блин, мне бы вашим заботы",- подумал я, посмотрев вслед своему, скрывшемуся в автобусе, высокохудожественному воплощению и печально вздохнув, поднялся в контору.
***
Шаха на месте не было. Что ж, возможно, сегодня ему было еще хуже, чем мне. Я добрел до своего кабинета, плюхнулся в кресло и разложил перед собой все имеющиеся в настоящий момент материалы по моргу. В любой момент мог нагрянуть Спозаранник и поинтересоваться тем, как идет расследование по санитарам.
Еще раз ознакомившись с содержимым всех имеющихся документов, я вынужден был признать, что до сих пор ничего существенного нарыть не удалось. Была одна более-менее реальная зацепка: какая-то "терка" между Умновым и Твердохлебовым. Я еще раз набрал местный Шаха - у репортеров никто не отвечал. Помедитировав в течение десяти минут над холодного чашкой кофе, я принял решение поговорить с сыном Твердохлебова. Во-первых, других близких родственников у покойного не было; во-вторых, я чувствовал, что мне крайне необходимо проветриться, и, наконец, в-третьих, мне очень не хотелось, чтобы в моем нынешнем состоянии меня застукал кто-то из наших.