Страница 1 из 8
С Людмилой Олифер
Обещанный в буклете ручей и вправду был симпатичным - прозрачная вода, солнечные блики и дно, устланное разноцветной галькой. Журчание на перекатах маскировало звук работающего насоса. Маскировало, но не скрывало совсем.
- Фальшивка, - Марта слегка поморщилась и перевела взгляд. Стоянка называлась "Лесная опушка". Неподалеку действительно жались друг к другу три десятка старых вязов - жалкие остатки некогда густого леса. Отсюда уже был виден город: известковые плиты крепостных стен, обитые железом ворота и развевающийся на центральной башне штандарт. Наверное, именно так выглядели средневековые крепости.
- Переночуем здесь, - папа-Вилмар, помахал электронными ключами от номеров. - Центр закрыли на два часа раньше. Говорят, требования безопасности.
- А голограмму-то всё равно держат, - проворчал верзила Ларс, залезая в кабину одного из трейлеров с надписью "Голографический цирк Вилмара" на борту. - Только с нас - три шкуры за каждый энергоблок...
- Эй, Мартышка!- папа-Вилмар окликнул застывшую девочку. Абсолютно седой директор цирка не был ей родственником, но заботился как родной отец. - Насмотришься ещё. Держи ключ, - он ловко и будто бы небрежно запустил в воздух карточку. Не оборачиваясь, Марта вскинула руку, и кусочек пластика очутился у неё между пальцев.
***
За долгие годы Далора Хон привыкла иметь цель. Ею мог быть спарринг-партнёр на ринге, заковыристый шифр, или двадцать километров в полной амуниции. Но любимой целью всегда оставалась мишень в тире. Каждый день часа по два она восстанавливала справедливость, мстила за унижения толстой девочки из приюта. Молча. Право голоса имело только оружие. Всаживая пулю "в грудь" Далора видела, как медленно падает Мордатый Диди. Красотке Эрни всегда доставался выстрел в лицо, чтобы кровь залила эти пухлые губки, капризно командующие "мальчики, научите-ка нашу уродину вежливости". А вот Зету Кровососу хронически не везло: Далора никогда не "убивала" его с одного выстрела, заставляя "помучиться". Сначала лишь "царапала", чтобы тот корчился от ужаса и боли, потом ранила серьезнее, но специально не задевала жизненно важных органов, и лишь заканчивая тренировку, посылала "контрольный в голову".
- Закончила медитацию? - c Клаусом она встретилась на выходе из тира. Тот знал про неё всё. Ну, или почти всё. - На людей кидаться не будешь? Есть дело. Так что - переоденься и - в город.
- Что там?
- Адрес на визоре. Найди дротик-точку, но чтоб наверняка. Составь план отхода.
- Объект?
- По факту прибытия. Но, знаешь,- Клаус дёрнул верхней губой, - говорят, он тоже из приюта. Проблем не будет?
- Парню не повезло.
Сияющий голографией центр города раздражал неимоверно, а реклама просто сводила с ума. В воздухе плавали живые рыбы, по асфальту тянул щупальца огромный спрут - наверное, рядом находился магазин морепродуктов. Огромный ботинок скакал и норовил прихлопнуть, а неподалёку танцевала босоножка на шпильке - обувной. "Надо же, приютский, а может позволить себе квартиру в этом районе", - с небольшой завистью подумала Далора, взгляд скользнул по одной из витрин и она резко остановилась.
За стеклом на изящном стульчике сидела девушка в полупрозрачном платье. Лет двадцать, чуть вздёрнутый носик и длинные ресницы, идеальная талия и лебединая шея. Девушка встала, прошлась по магазину, приветливо улыбнулась, помахала рукой потенциальным зрителям и снова уселась на своё место. Голограмму, несомненно, делал мастер. Но моделью, во всем цвете своей юности, была именно она, Далора Хон. Такой она могла быть где-то через пару лет после интерната. "Хотя, нет, - она вытащила руки из карманов и схватилась за голову. - Это какой-то бред! Я никогда не была такой. Но... Всё же это точно я, до родинки на запястье.
- Даже не мечтай, - раздался за спиной насмешливый голос. - Это тряпка на твою толстую задницу не налезет. Да и стара ты ноги раздвигать. Хотя, если доплатишь, могу и...
- Это я могу ... и чья-то худая задница поимеет массу новых приключений, - не оборачиваясь, процедила Далора.
Подростки хохотнули для вида и поспешили ретироваться. Эта странная женщина в мужской куртке и широких брюках явно не шутила - такая могла и пистолет достать. А то и выстрелить прямо из кармана.
***
Метров за триста до городских ворот папа-Вилмар дал команду развернуть маскировку. Тихо загудели энергоблоки, и через пару минут три сверкающих хромом трейлера превратились в деревянные повозки с разукрашенными тентами. Колёса стучали по булыжной мостовой, оси поскрипывали, скрипка с флейтой и барабаном выводили незатейливую мелодию. Только вот в ярком утреннем солнце лошади казались немного призрачными, афиши - чуть смазанными, а людей так вообще не было видно. Голограмма в целом была неплохая, но для достоверности картины не хватало мощности оборудования.
Цирк въехал в ворота, и Марта тут же выскочила из трейлера. В честь праздника современный город состарили лет на семьсот, скрыв за иллюзиями стекло и бетон, превратив высокие этажи в мощные крепостные стены. Но самым удивительным было то, что всё это средневековье было реальным даже на ощупь. Местные голограммщики воистину сотворили чудо! Правда, папа-Вилмар сказал, что всю эту красоту раскинули только на периметр и исторический центр, потому что дорого, потому что специалистов такого уровня... Но Мартышка его не слушала. Она впитывала в себя панораму центральной площади с высокой башней, она вдыхала аромат свежей выпечки, она вслушивалась в гомон весёлого и шумного рынка... Ожившая сказка из детства, в которую трудно верить, но которую невозможно забыть.
Из мира грёз Марту выдернул Ларс, громко хлопнувший дверцей фургона. Они уже стояли на площадке возле амфитеатра. Одно нажатие кнопки, и энергоблоки натужно загудели, а в пространстве заколыхался красно-желтый шатер цирка, скрывая под собой и машины и труппу.
Прогуляться по городу у Марты больше не получилось. Сначала она помогала с настройками оборудования, затем проверяла свой костюм и разминалась. А потом настало её время для репетиции, а еще через два часа началось шоу, ради которого они сюда и приехали. В нём Марта, несмотря на свои четырнадцать, давно была полноправным участником, и, можно сказать, даже звездой. Она стояла за кулисами и ждала выхода, когда её обняли такие знакомые и такие родные руки.