Страница 11 из 13
– А я тогда, как кто выгляжу? – недоумеваю я.
– Ты – как немец!
Очищенный от грязи бледненький Джейсон противненько хихикает, не понимая ни слова из нашего разговора. Мы же по-русски. А сам-то, сам! Мелкий, зубы вперёд, коленки торчат в стороны, как локти. Человек воспитанный попкорном. Но это моя субъективная оценка. Для собственных родителей Джейсон, конечно, мил, как плюшевый зайка.
Дети шустро занимают места за столом. Марина от души накладывает им полные тарелки. Равиоли с овощами. С мясным фаршем вкуснее, но таких уже нет.
– Давайте, мужики, не зевайте! – подбадривает Марина маленьких едоков.
Лукас для аппетита врубает на полную мощность радио над столом. Господи, как было тихо! Неумолимый быдлопоп и пробки на дорогах. Саша включает телевизор погромче, чтобы лучше слышать, о чём стрекочет ведущий шоу-лотереи. В ванной начинает надрывно гудеть стиральная машина, вращая барабан с перепачканной одеждой Лукаса. И, наконец, церковные колокола властно накрывают начавшееся сражение звуков своим ровным гулким звоном. Ад и Израиль! Преисподняя разверзается и без остатка поглощает моё намерение написать шедевр!
Четверг пролетел стремительно и невзрачно. Ну бесполезно просидел я у компьютера битый час, не выдавив из себя ни строчки. Ну ожившая фрау Краус принесла конвертик с деньгами – благодарность за нашу о ней заботу (как Марина ни отнекивалась, пришлось взять), Ну прогулялся я с трудом вечером вокруг дома – посмотрел, как мерцают звезды в тёмном небе. Ну колокола молотили каждые пятнадцать минут, как ненормальные. И всё. Никаких кошмарных призраков, никаких непонятных чёрных мерседесов. Рольставни поднять! Рольставни опустить! Четверг остался за спиной во вчерашнем прошлом.
Потом наступает завтра. Пятница, утро. Пока Лукас ловит знания в школе, а Саша применяет знания на работе, мы с Мариной едем за продуктами в «Кауфланд». Нужно закупиться для гриль-парти у Феди, на дальнюю дорогу самой Марине с детьми и подарки казахстанским родственникам, конечно.
Пятница, как день, оказывается куда интереснее четверга. Пока я выбираюсь из форда на просторной стоянке перед «Кауфландом», знакомый чёрный мерседес осторожно заезжает следом. Он причаливает в самом дальнем углу. Из него никто не выходит. Вот удод!
Разозлившись на удода, я ковыляю в сторону надоевшего авто, не обращая внимания на удивление Марины. Напрасно. Как только я делаю несколько неуверенных шагов в ту сторону, мерседес плавно трогается и скользит к выезду со стоянки. Стёкла тонированные, расстояние метров пятьдесят. Кто сидит в машине не видно. Но наклейка про мечту о Баварской республике точно есть.
Проводив глазами нашего преследователя, я возвращаюсь к жене.
– Куда это ты отправился? – раздражается любимая супруга
– Показалось, что знакомого увидел, – бормочу я уклончиво.
Придумано плохо. Знакомых у меня в Нашем Городке почти нет. А кто есть, того Марина знает, но недостаточно времени и желания сочинять достоверную ложь. Ладно, забыли.
В торговом центре малолюдно. В кондиционированной прохладе огромного зала редкие покупатели катают перед собой проволочные тележки. Ищут, что подешевле. Стеллажи, стеллажи… Молочный отдел, мясной, кондитерка, заморозка, минеральная вода, алкоголь… Тридцать пять тысяч стеллажей! Полки, заполненные чуть более, чем полностью, красотой человеческих и природных творений. Яркие баночки, бутылочки, коробочки, пакеты… Овощи, фрукты. Экзотические фрукты – ароматный намёк на цветастые тропики. На торцах полок ценники – сеятели сомнений. Марина зорко высматривает ценники красного цвета – на уценённые товары.
Постепенно наша тележка наполняется. Мясо и сосиски для жарки, хлебные багеты с наполнителем из масла с травами, бананы… Это для гриля у Феди.
– Что вы на даче будете пить? – спрашивает Марина, разглядывая ряды винных бутылок.
Я пожимаю плечами:
– Катя употребляет только коньяк, Дженнифер только вино, Саша пиво, Федя пьёт всё.
– А ты что хочешь?
– Начну с коньяка, а там как мазь покатит! – отважно заявляю я. Пьяница из меня, вообще-то, не очень настоящий.
Берём две бутылки «Шантре». Коньяк хороший и не дорогой. Мягкий и душистый. Любимая Катина марка. Марина пить не будет – за рулём. Ну разве что рюмочку в самом начале буйства.
Пристраиваемся в конец очереди к кассе. Очередь двигается быстро. Проворная кассирша-немка с короткой стрижкой, похожая на некрасивого блондина, приветствует нас неожиданным американским:
– Хай!
Увидев наши удивлённые лица, хохочет:
– Простите, заработалась…
Мы прощаем. Кассирша выбивает чек, отсчитывает Марине сдачу и расстаётся с нами уже традиционным немецким:
– Чюсс!
– Чюсс!
Это Марина. Я улыбаюсь весёлой девчонке:
– Тогда уж гуд бай!
Кассирша снова смеётся. Веселушка.
В четыре часа мы всем семейством плюс Катя с котом заруливаем на полупустую стоянку перед садовым товариществом. Сегодня Сашу отпустили с работы пораньше. Рабочая неделя закончилась – уикенд начался. Ура-ура! Кто на футбол, кто в кнайпу, а мы на Федину дачу. Грилить.
Над однообразными садовыми домиками там и сям гордо реют флаги: американские, итальянские, хорватские. Русских флагов не видно, хотя русаки составляют значительный процент садоводов. Не привыкли они на ветру демонстрировать свой патриотизм.
На веранде Федя уже раскочегаривает камин. Рядом ждут своей очереди в печь сухие деревянные чурки и угольные шарики для гриля. Дженнифер пропалывает грядки в пристроенной сбоку домика теплице. Экологически чистые продукты: редиска, огурцы, помидоры. Миллиард витаминов. Лукас и девятилетняя Ванесса сразу убегают на игровую площадку для детей. Там есть качели, карусель, песок. Чего им скучать со взрослыми? Проголодаются – прибегут на запах жареного мяса.
«Халло! – Халло! Халло! – Халло!»
На обе стороны. Это соседи. Слева русаки – бывшие москвичи тощий Гена и толстая Люся, справа поляки. Как зовут поляков, я не знаю. Федя жмёт нам руки и сразу находит всем работу. Женщины выкладывают мясо, сосиски, багеты, бананы на решётку. Решётку – в камин. Мужчины ставят посреди веранды стол, раскладывают подушки на пластиковые стулья. Кот лежит в корзине и контролирует процесс. Дождя нет, но не жарко. Над садами парят облака – словно вырезаны из белой бумаги и наклеены на синее небо.
Сижу на лёгком белом стуле. Не мешаю. Тёплый ветерок. На солнышке даже припекает. Аппетитно пахнет жареным мясом. Эх, хорошо в стране баварской жить! Соседи-поляки уже поели и сейчас лежат вдвоём на лежаках, задрав ноги выше головы. Следят остановившимися глазами, как плавно вращается флюгер в виде колеса всех цветов радуги. Медитируют на флюгер. Гены и Люси на участке больше не видно – ушли в домик. У них, кстати, самый ухоженный участок: маленький бассейн, выложенный декоративным камнем, аккуратно подстриженная лужайка, кукольные домики-скворечники, дорожки из плитки, яркие цветочные клумбы… Образцово-показательный сад.
– Ну всё! Давайте садиться! – потирает руки Федя. Он, вообще-то, не Федя – Фридрих Шернер. Просто в том казахстанском селе, где он родился и вырос, в соседнем доме жила семья по фамилии Фридрих. Чтобы не путать этих самых Фридрихов с Федей, Федю все стали называть Федей. И он привык. Теперь Фридрихом его называют только в официальных случаях. Официальный Фридрих. Ему не идёт. Федя – он и в Африке Федя! Даже Шернер.
Пока Марина и Катя накрывают стол, я от нечего делать заглядываю в теплицу к Дженнифер.
– Халло!
– Халло!
Дженнифер закончила прополку и стягивает жёлтые клеёнчатые перчатки, чтобы пожать мне руку. Застенчиво улыбается. Она вообще такая. Несмотря на свои весомые тридцать пять, всё ещё скромная и негромкая. Папина дочка. Её отец, насколько я знаю, решает кроссворды в доме для престарелых. Всю жизнь он держал какой-то маленький бизнес. Заработал достаточно: большой дом в Нашем Городке, этот сад. Когда пришла пора уходить на покой, отец Дженнифер не стал чахнуть над златом, а по простецки продал бизнес, всё нажитое оставил единственной дочери и поселился в комфортабельном доме для престарелых. Меню, как в ресторане, никакой поп-музыки, парк, розы, пруд с лебедями. Мать Дженнифер давно умерла.