Страница 12 из 15
Я вдохнула сладковатый медовый аромат и уложила последний букетик в коробку.
— А чего её насылать? Это же простуда. Через месяц сама явится.
— Ну так через месяц и займёшься своим травоведением.
— А сейчас?
— А сейчас, — демон пнул коробку ногой, загоняя под кровать, — практика в полевых условиях.
Кто бы догадался, что, когда Рок говорил о полевых условиях, он в прямом смысле имел в виду поля. Нет, я ничуть не избалованный городской житель, не способный отличить корову от петуха. Я точно знаю, что первая не кукарекает и, кажется, не слишком высоко летает. Но и особой любви к деревенской жизни, не предназначенной для каблуков и корсетов, не питала. Однако экипаж привёз нас именно в такое место.
Рок спрыгнул со ступеньки прямо в лужу, разметав во все стороны грязные брызги, и ударил себя в грудь, словно единолично создал зеленеющие холмы, пятнистое от туч небо и ощерившийся тёмными ветками лес на горизонте.
— Ну? Красота же!
Я осторожно опустила ногу на ступень и, предварительно ощупав носком туфельки выглядящую крайне жидкой грязь, — на землю.
— Забрать через часок? — понимающе подмигнул демону возница. Я собралась было возмутиться, но ветер так рьяно принялся развивать юбки, что, во-первых, пришлось срочно их придерживать, а во-вторых, всем вдруг стало ясно, что никакое интимное уединение парочке в такую погоду не понадобится.
— Да нет, сами доберёмся, — опрометчиво ляпнул Рок, и, прежде, чем я вставила хоть слово, экипаж умчался вдаль, попеременно подпрыгивая на кочках и проваливаясь в ямы.
— А в городе теплее, — вздохнула я, кутаясь в захваченную лёгкую шаль.
Демон упёр руки в бока:
— А здесь свежее!
— И грязнее.
— И воздух чище.
— И морось.
— О, кири, — демон показушно расстегнул кожаную куртку и потрепал меня по щёчке, — учись смотреть шире. Мир не ограничивается дорогой от дома до лавки. Сидя в уютном уголке, не научишься ничему новому. Пошли.
Я вовремя отдёрнула руку, не давая поймать себя в ловушку:
— Куда это? Тут тоже воздуха достаточно. Я сейчас немного ещё подышу и как раз дождусь какой-нибудь транспорт.
— Рыжуля, не рассчитывай отделаться так просто! Если история с обителью Лунной жрицы чему меня и научила, так это тому, что без мотивации тебя не заставить колдовать. Так что, бери свой подтянутый зад в свои же маленькие ручки, и шагай.
— Куда? Тут вокруг поля да холмы!
— Как куда? За приключениями, кири.
Знать бы сразу, что под приключениями он имел в виду неприятности…
Любой нормальный человек назвал бы эту погоду отвратительной. Рок же с наслаждением подставлял лицо мелким редким каплям, приносимым ветром, а когда думал, что я не вижу, ещё и по-мальчишески ловил их языком. Куртку, тем не менее, всё-таки застегнул. Наслаждаться видами, ковыляя на каблуках по свежевспаханным полям и кутаясь во мгновенно отсыревшую шаль, было куда проблематичнее.
— Ну разве не здорово?
Я в ответ простучала зубами нечто явственно отрицательное.
— Ты всегда можешь согреться с помощью магии, — напомнил демон.
Пришлось ещё плотнее запахнуться в мокрую тряпку, чтобы руки сами собой не тянулись к его шее.
— А если совсем плохо, — добил демон, — перенестись домой. Хотя это довольно сложное заклинание. Куда проще полететь на метле.
— Да ты издеваешься!
Нет, я, конечно, догадывалась о таком положении вещей. Рок ведь демон, издеваться над замёрзшими несчастными женщинами — их излюбленное хобби. Но озарение снизошло далеко не сразу: конечно, издевается! Сообразил, что ученица у него не из талантливых, и привёз её к демону на пироги в эдакую мерзопакость: либо научится колдовать, либо убьётся. И ещё неизвестно, какой из вариантов для него более приемлем.
— Угробить меня решил? — я топнула ногой, угодила аккурат в наполненную жидкой грязью лунку и насквозь промочила туфельку. Новую, между прочим, зелёненькую, купленную на радостях от победы над Антуаном.
Рок приподнял бровь и ухмыльнулся, предоставляя мне самой решать.
— Не дождёшься! — я стащила с ноги туфлю и попыталась её отжать. Нет, безнадёжно испорчена. Скажете, сама виновата? Отправилась в пешую прогулку в новой обуви? Могу ответить тем же, чем ответила демону: запустила сначала одной, а потом второй в его наглую довольную физиономию. Пойду босиком, простужусь и умру. И пусть этому поганцу будет стыдно.
— Если ты надеешься простудиться и умереть, — заблаговременно предупредил мужчина, — контракт будет считаться автоматически продлённым, как необходимость для спасения жизни ведьмы. И это значит, кири, что ты в любом случае от меня не отделаешься.
Запустить бы в него ещё чем-нибудь…
Когда мелкая редкая морось переросла в уверенный тягомотный дождик, я готовилась смиренно принять свою участь. Не простужусь, так утону, не утону, так погибну в неравном бою в попытке придушить демона. Но спасение замаячило на самой кромке поля, казавшегося бескрайним. Я припустила так, что даже демон, которому всё с большим трудом удавалось получать удовольствие от прогулки, нагнал не сразу.
Маленький домик, на поверку оказавшийся сарайчиком для сельско-хозяйственной утвари, вряд ли мог называться достойным завершением променада. Но лично мне показался самым чудесным, уютным, а главное, сухим местом на свете.
Благо владельцы сей недвижимости не посчитали нужным запирать на замок ворох прошлогоднего сена на полу, две лопаты и грабли. В противном случае они рисковали лишиться двери, а я самоуважения в попытке её выбить.
Я с наслаждением плюхнулась на импровизированный лежачок, уже в полёте припоминая, что деревенские частенько прячут в ворохе сена серпы или косы, однако в этот раз повезло. Шорох дождя снаружи резво перетекал в мерный стук, Рок, упорно пытающийся наслаждаться видом в приоткрытую дверь, всё сильнее её притворял, пока не оставил крохотную щель и, смирившись, устроился рядом.
— Роскошь, значит? — с наслаждением протянула я, пытаясь придумать, как бы высушить шаль, не снимая.
Демон заложил руки за голову и откинулся на спину, задумчиво, словно пытаясь что-то припомнить, рассматривая дощатый потолок.
— А скажешь нет?
— Скажу! — с готовностью подтвердила я.
Он перевернулся на бок и, отбирая, потянул на себя мокрую накидку. Ткань нехотя, прилипая к коже, соскользнула с плеч, а Рок ловко скомкал и отбросил её в сторону.
— Иди согрею, и подобреешь, — осклабился он.
Я упрямо сложила руки на груди: вот ещё!
— Трусиха.
— Кто трусиха? Я трусиха?!
— Ну не я же.
Внезапно стало жарко: да как он смеет?! Я смелая! Я самая смелая из всех моих знакомых! Я… я… я вызвала демона и учусь колдовать! Да, получается не очень хорошо, но это же не моя вина! Это учитель плохой попался!
— Неправда!
— Правда, кири, правда, — он медленно стянул куртку и отправил к шали, рубашка последовала за ними. К неудовольствию, удивившему меня саму, оставил только кожаные штаны: чтобы намочить их, меленького дождика недостаточно. — Ты ведь всю жизнь прожила в городе, да? Боишься всего нового, даже просто выехать за его границы. Небось только с Брид за травами ходила, да и то не слишком далеко. Что уж говорить о твоих собственных границах. О тех самых, которые мешают магии вырваться наружу. О тех, которые до сих пор заставляют тебя верить, что есть люди хорошие, а есть плохие. О тех, которые не дают понять, что иногда, чтобы сделать что-то хорошее, нужно позволить себе немножечко плохого. Трусиха. Боишься стать ведьмой, боишься послать к демонам навязанные с детства правила.
Он говорил правильно. Красиво, искренне, горячо. Хотелось верить. Хотелось забыть про осуждающие взгляды, въевшуюся с детства истину о добре и зле. Хотелось стащить сырое платье и прижаться к его горячему боку, от жара которого воздух начинал дрожать. Но я не сделала ничего из этого. Я пнула его, опрокидывая на спину, и нависла сверху:
— Кто трусиха? Я трусиха? Да я… Я тебя сейчас…