О войне

Дабы точно оценить эту мысль, которая на практике во многих случаях приобретает видимость истины, нам нужно бросить взгляд на отдельные связанные с ней представления. Во-первых не следует смешивать понятие простого пополнения со свежими, нетронутыми силами. Очень редко бывают походы, к концу которых как победителю, так и побежденному не был бы крайне желательным новый приток сил; но не об этом идет здесь речь, так как подобного увеличения сил не понадобилось бы, если бы эти силы с самого начала были больше на такое именно количество. Но чтобы свежая армия, впервые выступающая в поход, по своей моральной ценности стояла выше армии, уже действующей на фронте, подобно тому как тактический резерв имеет преимущество перед теми частями, которые уже сильно пострадали в бою, - это противоречит всем данным опыта. В той же мере, как неудачная кампания лишает войска мужества и моральных сил, счастливая - наоборот подымает их ценность в этом отношении, а в среднем оба эти воздействия взаимно уравновешиваются; чистой прибылью оказывается боевой опыт. Кроме того здесь мы должны преимущественно иметь в виду, удачные кампании, а не несчастливые, ибо неудачный ход последних можно заранее предвидеть с некоторым вероятием; следовательно в них и без того сил не будет хватать, и думать о том, чтобы сберечь к концу часть этих сил, не приходится.

Раз этот пункт устранен, то спрашивается: возрастают ля потери вооруженных сил от напряжения сил и лишений с увеличением размера этих вооруженных сил, как это бывает в бою? И на этот вопрос приходится дать отрицательный ответ.

Напряжение сил вызывается главным образом опасностями, коими пропитан каждый миг военных действий в той или иной степени. Всюду противостоять этим опасностям с уверенностью, продолжая свою работу, - вот что составляет сущность тех разнообразных действий, из которых состоит тактическая и стратегическая служба армии, Эта служба тем тяжелее, чем слабее армия, и тем легче, чем существеннее ее превосходство над противником. Кто в этом может сомневаться? Кампания против значительно слабейшего неприятеля конечно потребует гораздо меньшего напряжения, чем против равного, а особенно против более сильного.

Это относится к напряжению сил. Несколько иначе обстоит дело по отношению к лишениям. Последние главным образом обуславливаются двумя причинами: недостаткам продовольствии и недостатком помещения, будь то на квартирах или в хорошо устроенных лагерях. И тот и другой вид лишений будет конечно тем больше, чем многочисленнее армия, сосредоточенная в одном пункте. Но разве численное превосходство не дает ей возможности распространиться и захватить больше пространства, а следовательно и больше средств для получения и размещения продовольствия?

Когда в 1812 г., во время своего вторжения в Россию, Бонапарт сосредоточил свою армию в неслыханно огромной массе на одной дороге и тем самым вызвал столь же неслыханный недостаток во всем необходимом, то это приходится приписать его основному принципу: на решительном пункте быть возможно сильным. Хватил ли он в данном случае через край, применяя свой принцип, это - вопрос, который в настоящий момент не подлежит нашему рассмотрению, но несомненно одно, что если бы он захотел избежать вызванных этим лишений, ему стоило только продвигаться на более широком фронте; в России нет недостатка в пространстве, и вообще в пространстве меньше всего может оказаться недостатка. Поэтому отсюда никак нельзя создать довод в пользу доказательства, будто одновременное применение превосходных сил должно явиться источником больших лишений. Допустим однако, что климатические условия и неизбежное напряжение сил, сопряженное с войной, вызовут известную убыль и в той части армии, которую в качестве излишка сил можно было бы несомненно приберечь для позднейшего времени, если не учитывать помощи, которую она может оказать сражающейся армии; все же мы должны, обнимая вопрос одним взглядом во всей его совокупности, спросить себя: уравновешивает ли эта убыль то преимущество, которое мы приобретаем во многих отношениях благодаря нашему подавляющему численному превосходству?

Нам необходимо также коснуться еще одного весьма важного пункта. В частном бою можно без особого труда наметить приблизительно те силы, какие будут нужны для достижения намеченного нами крупного успеха, а следовательно и определить излишек сил. В стратегии же это надо признать просто невозможным, ибо стратегический успех является отнюдь не столь определенным об'ектом, как успех тактический, и не имеет таких близких пределов. Поэтому то, что в тактике можно рассматривать как излишек сил, в стратегии придется считать как средство для расширения успеха, если к тому представится случай; с размерами достигаемого успеха растет и процент доходности, а следовательно перевес сил может в короткое время дать такие плоды, которые недостижимы при тщательной экономии сил.

Благодаря огромному превосходству сил Бонапарту удалось в 1812 г. добраться до Москвы и занять эту центральную столицу; если бы ему при помощи того же превосходства удалось еще полностью разгромить русскую армию, он вероятно заключил бы в Москве мир, которого всяким другим способом труднее было бы добиться. Этот пример должен лишь пояснить нашу мысль, а не доказать ее; последнее требовало бы длинного рассуждения, которое здесь было бы не на месте[75].

Все эти соображения направлены лишь против последовательного применения сил, но не против понятия собственно резерва, которого они правда вюе время касаются, но которое, как мы это увидим в следующей главе, связано и с некоторыми другими понятиями.

Здесь мы хотим доказать лишь то, что если в тактике уже одна длительность действительного использования вооруженных сил их ослабляет, и время таким образом является одним из факторов убыли сил, в стратегии этого в основном не наблюдается. Разрушительное действие, которое время оказывает на вооруженные силы в области стратегии, отчасти ослабляется самой массой этик сил, отчасти покрывается другими способами, а поэтому стратегия не может задаваться целью использовать время как таковое в качестве союзника, вводя в действие свои силы последовательно.

Мы говорим "время как таковое", ибо та ценность, которую время может и должно иметь для одной из борющихся сторон благодаря другим, сопутствующим ему обстоятельствам, но вполне отличным от времени, есть нечто совсем иное и, являясь отнюдь не безразличной или ничтожной данной, будет предметом нашего рассмотрения в другом месте.

Итак закон, который мы пытались развить, - следующий: все силы, предназначенные и имеющиеся в нашем распоряжении для достижения какой-либо стратегической цели, должны быть использованы одновременно, и это использование их будет тем совершеннее, чем более окажется сосредоточенным в одном акте и в одном моменте.

Однако в стратегии все же имеют место настойчивость и растянутые во времени действия; мы тем менее можем об этом умолчать, что это представляет одно из главнейших средств достигнуть конечного успеха; мы разумеем продолжающееся развертывание новых сил. Это будет служить предметом отдельной главы[76], и мы здесь о нем упоминаем, для того чтобы не ввести читателя в заблуждение.

Теперь мы обратимся к теме весьма близкой к только что нами рассмотренной; лишь закончив ее исследование, мы будем иметь возможность дать надлежащее освещение всему вопросу в целом: мы имеем ввиду стратегический резерв.