Мир в моих руках

Елена Свительская.

Мир в моих руках

История 1

— Мам, купи мне этот… ну, мобильник с сенсорным экраном… айпод, что ли?

«А то надо мной все в школе смеются, что я хожу с каким-то старьём, на котором даже камеры нету. И оно, увы, всё ещё работает»

— Надя, погоди немного. У нас денег лишних пока нет.

«На меня у тебя никогда денег лишних нету, — я обиженно вздохнула, — А на книжки про какие-то там рэйки, про траволечение, на всякие курсы по «раскрытию силы» у тебя их хватает. Ну, и что с того, что ты целитель? Что с того, что более-менее хороший целитель? Денег за лечение почти не берёшь. Что дадут, то и возьмёшь. А дадут одно спасибо — одно спасибо и возьмёшь»

Мама сейчас как раз читала очередной сборник о лекарственных травах. Худая, молодая совсем, красивая… Ей бы замуж — и богатей бы такую в жёны взял, тем более, что она — целитель, а богачи, говорят, любят выпендриться. И у дочки бы мобильник нормальный появился. Да вот не идёт мама замуж, ну, ни в какую не идёт. Хотя зовут. И иногда мужики зовут вполне себе приличные. А она всё одно: папу твоего люблю. Это, конечно, шикарно, что такая прямо средневековая верность, да в наши горячие суматошные беспринципные дни, но что отец? Он ни разу к ним в гости не пришёл! Ни разу, за все девять лет! Мне вот десять скоро стукнет, а где его носит-то? Ещё и в школе ржут, придурки: мать тебя от китайца нагуляла. Потому что у них у всех рожи славянские, а у меня волосы чёрные, глаза миндалевидные… Серые, правда… Не, не так уж и от китайца… И что, китайцы, что ли, не люди? Вполне себе люди! Так что высмеивать-то человека из-за того, что у него родители из разных народов? И где отца черти носят, хотелось бы знать! Ух, я бы ему порассказала! Ух, я б его поругала! Мама ругать не станет: она до сих пор по нему вздыхает и плачет, в душе, думает, будто я не слышу. А я его отругаю, как положено! Попался бы он только мне!

Я гордо потопала с кухни в коридор. Мрачно выпрямилась перед зеркалом. Вся такая разэдакая, крутая девица десяти лет. Ну, почти десяти. Изящным движением руки поправила волосы, обрезанные до плеч. Эх, косички жаль. И маму жаль: она тогда тоже расстроилась, когда увидела меня с одной косой обрезанной в руках. Даже резать дальше отказалась. А я вздохнула — и обрезала вторую косу. Я решила, что больше ничего не убоюсь. Маме не до меня — она людей спасает, совершенствуется. Папу носит не пойми где… Рыцари у нас в школе вымерли. Видимо, давно уже. А, ничего, я и сама обидчикам в нос могу дать. Мне не сложно. Это же так просто. И приятно.

Я гордо скрестила руки на груди. Из зеркала на меня мрачно смотрел мальчишка. Ну да, волосы короткие, футболка, шорты. В школе одноклассники ржут, что я пол сменила. И из параллельного ржали. Недолго. В параллельном все парни тряпки — пару фингалов наставила — и все заткнулись. Ничего, моя возьмёт. Я вам ещё покажу, где раки зимуют!

— Надя, тебе в школу пора! — звонко доложила мама.

Эх, снова в эту школу… Задолбали уже этой школой! Ну, ладно, уже пятница. Один день уж потерплю до выходных. И вообще, скоро лето…

В школе сегодня всё было как всегда. Идиоты и мазохисты меня доставали. Я, когда уже терпения не оставалось, лезла в драку. Парочка единиц за поведение в дневнике… Мама расстроится. Но её ругать почти не будут: она сына директрисы спасла от заикания. На меня, правда, благодарность директрисы не распространяется: мне никаких льгот не дают. А вот маму учителям на растерзанье не выдают. И то ладно. Маму обижать нельзя. А то будут иметь дело со мной. А что я без льгот при всём при этом, так и круто. Есть повод нос задирать перед детьми каких-то там шишек. И шишки раздавать, хе-хе, шишки детям шишек…

Обеденная перемена вышла почти что никакой. У кого-то из параллельного отец выступал на очередном концерте и очередную премию получил — и все сбежались смотреть видеозапись выступления и награждения на планшете его сыночка. Я мрачно схомячила бутерброд из чёрного хлеба, помидоров и чеснока. Буду благоухать теперь на всех недругов, а они — бледнеть и шарахаться от меня, аки вампиры от чесночного духа.

В классе остались только я, да новенький, Кирилл. Ну, не такой уж и новенький: почти старенький, уже почти полгода с нами. Молчаливый, вечно в своих мыслях. Ему семь, но он уже в третий класс перешёл. Наверное, очень умный. Все контрольные и дз делает шикарно — учителя пальчики облизывают и тают от умиления, а на уроках книжки читает про средневековье или спит. И никто ведь ничего не скажет: учится парень хорошо. С одноклассниками ни о чём не говорит. Наверное, гордый. Или просто мечтательный ботаник. Его пробовали бить. Пару раз. Никто и не заметил, как нападавшие очутились на полу. И всех их в тот день в больницу увезли с переломами. Его отца в школу вызывали. А тот — каратист. Говорят, призы коллекционирует, как носки. Его захотели уломать кружок вести, а потому прокатило. Хотя пара папашек и одна мамаша — из больших шишек, вздумали было волну нагонять… Говорили, он просто на них посмотрел — и они заткнулись. Или захотели к себе в телохранители заманить. И детям их уже дважды на орехи досталось — на сей раз и от родителей.

Короче, Кирилла больше не доставали, ни драками, ни разговорами. Особенно, когда увидели, как он читает на перемене книгу про пытки… Жить то всем охота, мы ж ещё слишком молоды, чтобы умирать! Да ещё и пытками парень интересуется, брр… жуть! А один раз к нему десятиклассник из соседней школы на улице придирался, в день субботника. Кирилл на него молча посмотрел. Один короткий взгляд. И хам катапультировался. Поближе к своему директору, чтобы больше заданий выполнять и подальше от Кирилла. Мы, правда, видели всё со стороны. А было интересно, что ж за взгляд такой? Что за взгляд, которым можно за пояс заткнуть? Мне вот хотелось поступить к Кириллу в ученики, но я как-то не решалась… А так хотелось стать грозой всех районных школ! Да что уж мелочиться: всех городских. Всех российских, мда… но для начала: всех городских!

Кирилл как обычно читал про средневековье. Я грустно дожевала бутерброд. Вот так всегда: школа, учёба, тоска! Физкультуру бы… Но она только в понедельник… Эх…

Грустно прикрыла глаза и стала мечтать. О том, что у меня есть свой собственный мир — и я там — звезда. Ну, богиня. Королева как минимум. И творю там всё, что мне вздумается! Ещё там есть мой прекрасный принц. Он уже взрослый. Вечно молодой. У него голубые-голубые глаза, ласковые и добрые. Волосы светлые, длинные, густые, чистые, причёсанные аккуратно, волосок к волоску. Он высокий, стройный, мускулистый. Любит носить всё белое. Он прекрасен, как ангел. Разве что без крылышек. Или, быть может, всё-таки с крыльями? Это же мой мир: и пусть там всё будет, как я хочу! У него добрый покладистый характер, он отлично читает стихи и любит посвящать их мне. Он играет на музыкальных инструментах. Хорошо играет… Красиво говорит… Он там популярный… Он только мой… Он очень сильный: там редко кто найдётся сильнее его. Ну, разве только я. И ещё немного соперников, с которыми он любит драться. Он будет драться, я буду смотреть, как он дерётся, а он будет посвящать все победы мне…

Мужчина играл на каком-то незнакомом мне инструменте. Невысокий некрасивый худой. Его короткие изящные усы и густые волосы до плеч слегка тронуты сединой. На лице несколько морщин. Похоже, в своей жизни этот человек часто улыбался и чуть реже хмурился. Он пел. И голос у него было диво как хорош:

Я так хочу, чтоб мост из света звёзд

Меня в твой мир вдруг перенёс!

Люблю тебя, но мир твой,

Увы, чужой, увы, не мой…

Я подарил б тебе букет из счастья роз…

Но как жесток свет этих звёзд!

Люблю тебя, но мир твой,

Увы, чужой, увы не мой…

Вот если мог бы я зажечь звезду,