Анатомия Линды. Дилогия

— Как у тебя дела? Привыкла уже? — он на мгновение поднял на меня взгляд, и я увидела, что его глаза улыбаются.

— О, да! Спасибо за заботу.

— Друзей себе нашла?

— Ну, мы с Мирандой ходим в бар и все такое…

— Отлично. А как с друзьями мужского пола? — Сэм приподнял брови, но взгляд от операционного поля не оторвал. Уверена — под маской он скорчил гримасу ревнивца. Что ж, не буду его разочаровывать.

— Ты должен был уже понять, что я не умею дружить с мужчинами. Я не согласна на части, мне нужно целое.

— Больше тампонов, Сара!!! — Сэм повысил голос, и это не осталось незамеченным. Сара бросила сначала на меня удивленный взгляд, а затем на Сэма. Лендон Брибидж, наш анестезиолог, даже привстал со своего стула. Я слегка покачала головой, и бросила на него умоляющий взгляд, призывая не акцентировать внимания на приступе ярости Сэма. Он понимающе кивнул и уселся на место.

Признаться, в душе я обрадовалась. Он психует. Мое эго немного успокоилось.

— Я думал, что для настоящей дружбы не важен пол твоего друга. Отдает сексизмом.

— Брось Сэм. Это наша природа — видеть в человеке прежде всего сексуального партнера, а потом уже друга. Ты же врач. Ты не можешь отрицать, что наша жизнь подчинена инстинктам. И продолжение рода — один из основных. У меня все в порядке с ориентацией. У тебя, я полагаю так же. Так что я могу тебя заверить — если двое, мужчина и женщина, играют в друзей — кто-то один из них хочет другого.

— Тогда это чистой воды лицемерие!

— Лицемерие — это хотеть одного человека, а связать себя помолвкой с другим. И два года морочить мозги тому, кого ты хочешь на самом деле. А потом, заполучив свободу, кинуться за первой попавшейся юбкой… хм, или брюками!

Он завел меня. И это факт. Я запустила свои руки внутрь пациента, нащупала разрыв ткани и принялась накладывать шов. Лендон и Сара делали вид, что ничего не происходит.

— Тогда возникает вопрос в трактовке понятия дружбы? — Сэм не собирался отступать. Упрямый ирландец.

— В моем понимание дружба — это держать волосы над унитазом, когда другу плохо, это искупать его, находящегося в отключке, это подставить плечо, когда он убит безответной любовью, это спать в одной кровати после вечеринки, потому что дом набит народом и все спальни забиты до отказа, это быть его контактным лицом в медицинской карте, это знать, что ты можешь довериться, даже если ограбил банк. Дружба настолько интимное понятие, что если дружишь с мужчиной — неизбежно либо сама почувствуешь близость, либо он ее почувствует. И тогда ни о какой дружбе речи уже нет.

Я замолчала. Посмотрев на его лицо, наполовину скрытое под маской, я заметила, как не его лбу пролегла глубокая складка. Сэм хмурился, обдумывая свой ответ.

— Зажим, пожалуйста!

Я поставила зажим и взглядом дала ему понять, что он может заняться суставами пациента.

— Мне казалось, мы дружили.

— Ага. А теперь ответь мне абсолютно честно — если бы ты оказался со мной в одной постели, ты бы по-прежнему считал себя моим другом? У тебя бы не участилось дыхание, не ускорился бы пульс, не появилась бы сухость во рту? Смог бы ты удержать на расстоянии свои руки?

Сара хихикнула и поспешила отвернуться, делая вид, что раскладывает инструменты. Лендон посмотрел на нас исподлобья, а затем вернулся к своему кроссворду.

— Линда, я…Я не знаю, как бы я поступил, оказавшись с тобой в одной постели, но я ни за что бы тебя не сдал, обчисти ты банк.

— Вот! Вот и я о том — черта с два ты бы держал себя в узде. А твои слова о преданности — ни что иное, как побочный эффект влюбленности. Любящие друг друга люди тем отличаются от «просто друзей», что помимо всего того, что я тебе перечислила про волосы, отключку и банк, они еще занимаются сексом.

— Ладно. По-твоему, я два года был тайно в тебя влюблен?

— Почему же тайно? Очень даже явно.

— И это решила только потому, что в твой последний день я выпил лишнего и поцеловал тебя?

У меня задергался глаз. Ей-Богу! Чертов глаз начал дергаться так, будто у меня случился нервный тик. Поаккуратнее, Сэм! Что значит, я решила? Что ты хочешь сказать? Ты просто был пьян и поцеловал бы даже жабу, окажись она на моем месте? Я на несколько секунд потеряла возможность дышать. К горлу подкатили слезы.

— Ты ведешь себя низко. Пару дней назад ты сам сказал мне, что я тебе всегда нравилась, но ты не решался заходить далеко. — Я процитировала его слова и бросила на него взгляд, полный непонимания и гнева.

— Не решался потому, что не так уж сильно нравилась!

Я чуть не уронила отсос, услышав эти слова. Прости Том. Ты, конечно, ни в чем не виноват.

— А, вот оно что. Ну ок, из нас двоих, видимо, я одна могу вести себя честно и открыто — это я тебя хотела.

— Хотела? — Сэм поднял взгляд, и я заметила, как он прищурил глаза в усмешке.

— Именно. В прошедшем времени. Потому что теперь я хочу другого мужчину.

— И кого же? Джорджа? Не смеши меня, Ли!

— Дерек Мидлтон пригласил меня на ужин.

Я сглотнула. И как только я могла выдать столь откровенную ложь, даже не моргнув? Слава Богу, маска все еще скрывала мое лицо, которое залилось пунцовым цветом.

— Дерек? — Сэм явно был обескуражен.

— А что в этом удивительного? — я пожала плечами. — Так, давайте проверим, как держится анастомоз.

Я сняла зажим и замерла над внутренностями Тома Джекобсона — не хватало сейчас только кровотечения. Мне жутко хотелось поскорее покинуть эту операционную, чтобы не допустить разрастания моей лжи до масштабов новостей на BBC.

— В том то и дело, что это не удивительно. На твоем месте, я бы не стал возлагать на него больших надежд. Этот мужчина не приспособлен к длительным отношениям. Он же перекати-поле!

— Но ты не на моем месте. И я не вовсе не обязана остаток своей жизни провести в Чикаго. Тебе не приходило в голову, что меня здесь ничего не держит? — Я вскинула бровь и посмотрела на него. — Тем более у Дерека контракт с армией только до нового года, а потом он сможет выбрать себе постоянное место работы.

— Как знаешь, Ли.

Сэм отвернулся от меня и принялся закрывать грудную клетку. В моих услугах здесь больше не нуждались. Всего тебе хорошего, Том. Не попадай больше в переделки.

Я сняла маску, а затем перчатки, и вышла в коридор. Мое лицо все еще пылало. Не успела я сделать и пары шагов, как услышала за спиной знакомый приятный голос с хрипотцой.

— Линда!

Я остановилась, глубоко вздохнула и обернулась.

— Дерек! Рада тебя видеть! — Я расплылась в улыбке.

— Ты не хочешь завтра со мной поужинать?

Я заморгала ресницами, а мое лицо еще сильнее залилось краской. Точно, ведьма. Линда — ты самая настоящая ведьма.

Часть I. Глава 6

Глава 6.

Сегодня день начался из рук вон плохо. Я потеряла пациента с аневризмой аорты. Потом был тяжелый разговор с его женой и сыном. Ненавижу такие моменты. Теперь у меня жутко болит голова. Каждый звук, каждый шорох мой воспаленный болью разум усиливает в сто крат. Я обхватила ладонями основание черепа и начала массировать большими пальцами две выпирающие косточки, ощущая, как все мое существо наполняет приятная и теплая волна. На стене, напротив меня, висит объект моей сиюминутной ненависти — старые круглые часы с длинными черными стрелками. Тик-так, тик-так… Они сводят меня с ума. Я вообще-то мирная, но сейчас подумываю о том, чтобы запустить в них каким-нибудь тяжелым предметом. За этими мыслями меня и застал Дерек. Дверь скрипнула, и в проеме появилась его голова с шикарной шевелюрой. От неожиданности я резко дернулась, чем вызвала новый спазм.

— Линда, ты здесь? Я везде тебя ищу.

Его голос показался мне звуком колокола в каком-нибудь старинном аббатстве — такой же громкий и звонкий. Я потянулась к сумочке, чтобы достать таблетку аспирина. Иначе мне не выжить до ужина.

— Что-то поменялось в планах? — Я взяла со стола забытый кем-то стакан с кофе и залпом выпила таблетку.