Страница 6 из 19
– Уже слышала? – спросила Мира по обыкновению переминалась с ноги на ногу, сколько я ее знаю, девушка никогда не могла устоять на месте дольше нескольких секунд. – Все самого утра пишут заявления об увольнении по собственному желанию. – И, видя мое удивление, добавила, – А уж какие из них будут подписаны, неведомо. Пришли инструкции от нового высочайшего начальства.
– А само высочайшее? – спросила я, встряхивая и убирая в шкафчик плащ.
– Генеральный застрял в аэропорту Цюриха из-за тумана, так что можно выдохнуть, визит откладывается на пару дней, а может и на неделю. Сама с утра слышала, как Алла по телефону уговаривала кого-то не переживать, обещала, что обеспечит всем необходимым.
– В аэропорту? – иронично спросила я, закрывая шкафчик.
– Не знаю, – озадачилась Мира и смущенно призналась, – Начало разговора пропустила.
Надо сказать, смущение относилось скорее к неполным данным, нежели к признанию о том, что грела уши. Такой ерунды Мира давно не стеснялась. Я отвернулась от шкафчика и повесила на блузку пропуск.
– Лики до сих пор нет, – сочувственно сказала девушка, и я едва сдержала ругательство. – Как ты думаешь, что с ней?
– Стараюсь о ней вообще не думать, – ответила я чистую правду, подхватила стопку чистых полотенец и подошла к тележке. Так, салфетки, кофе, чай, заменитель сахара, антисептик, презервативы… Последнее самое бесполезное. Ни разу еще не пригодились. Не в тренде средства защиты.
Дверь открылась и в раздевалку заглянула декоратор, Мира кинулась к ней, вываливая новости на женщину. Я выкатила тележку в съемочный павильон.
Вопреки напускному спокойствию, новость, принесенная Мирой, заставила меня беспокоиться. Неужели придется снова бродить от бара к бару в надежде устроиться официанткой? Или вернуться в театр? Ага, гардеробщицей.
В павильоне царила привычная суматоха: бегали туда-сюда гримеры, просматривали сценарий актеры, осветители, матерясь, тянули провода, Илья кричал… Он всегда кричит. Я налила первую чашку кофе. Потом вторую, третью, десятую…
Илья почти охрип, операторы замерли у камер, под свет софитов ступила Олика. Щелкнула хлопушка. Илья поднял руку, призывая к тишине…
Я непроизвольно поморщилась. Значит, сегодня будут снимать сцену с… хм, наши называют это «принуждением», хотя уголовный кодекс трактует сие деяние, как изнасилование. Олика хрупкая темноволосая девушка с примесью восточной крови, в коротком платьице она производила впечатление ранимой и уязвимой девочки… Хотя давно была совершеннолетней, что будет особо отмечено в титрах.
Актриса вскрикнула, когда один из парней разорвал на ней платье. Да, «один из». Это развлечение будет групповым. Оно будет на грани. Олика упала, Ник схватил ее за волосы, прижимая лицо девушки к своему паху…
– Не одобряете? – раздался едва слышный шепот.
Я повернулась, рядом с тележкой стоял мужчина. Спортивный пиджак голубые джинсы, узкое лицо, короткие черные волосы, едва заметно припорошенные сединой у висков. Для актера слишком стар, хотя и высок, широкоплеч...
– Нет, – так же едва слышно ответила я и отвернулась.
Олико уже стояла на коленях, а парни по очереди засовывали члены ей в рот, актриса старательно принимала каждого, хотя и пыталась отстраниться. Вроде бы пыталась, потому что на деле она не вырывалась, когда то один, то другой из актеров отвлекался от ее рта и хватал за грудь.
– Всего лишь постановка, – тихо проговорил мужчина, – А вы сжимаете кулаки так, словно девушка понятия не имела, зачем сегодня пришла на студию.
– Стоп. Снято, – выкрикнул режиссер и все снова пришло в движение. Засуетились гримеры и операторы. Ник протянул руку и помог Олике встать, жестокость исчезла.
– Да нет, знала, – сказала я, глядя на раскрасневшуюся актрису, – За такие сцены актерам платят по увеличенному тарифу, но…
– Но? – спросил мужчина, прошедшая мимо нас девушка – осветитель, покосилась на незнакомца, но ничего не сказала.
– Это противоестественно.
– Серьезно? – в голосе мужчины слышалась ирония, и его тон задел меня куда больше, нежели насмешка в глазах.
– Вы видели жертв насилия? – запальчиво спросила я.
– Бог миловал, – он стал серьезным, – Но что-то подсказывает мне, что они вряд ли похожи на нее.
Мы посмотрели на как раз в этот момент рассмеявшуюся Олику.
– Вот именно. Мы романтизируем это и многие могут… – я смешалась.
– Что? Могут выйти вечером из дома, чтобы поискать приключений?
Я кивнула, на этот раз, обратив внимание, что у мужчины нет пропуска.
– Как раз наоборот, – он скрестил руки на груди, наблюдая, как режиссер передает актерам веревку и объясняет, куда ее засунуть… Вернее, что с ней сделать – Посмотрев кино, у них уже не будет такой надобности. Это всего лишь фантазии и фильмы помогают их воплотить.