Градации Черного

– Еще? – равнодушно спросил он.

Женя бросил на Адольфа предупреждающий взгляд.

– Не стоит, – еле слышно проговорил он, – ты уже пьян и мне кажется, что нам всем уже давно пора спать…

Адольф довольно рассмеялся, было видно, что он рад своей победе как ребенок, его глаза лукаво смеялись и он весело подмигивал Жене, сделав из бокала добрый глоток. Роман невозмутимо тасовал карты, но у Жени было неспокойно на душе. Третья партия длилась дольше обычного, и вновь Женя не понимал исхода игры, лишь Адольф стал отпивать из бокала чаще обычного. После вскрытия карт противники несколько секунд молча смотрели друг на друга. Адольф язвительно улыбался, Роман же наоборот сверлил его тяжелым взглядом.

– Ну что? – не выдержал Женя.

– Я проиграл, – после молчания произнес Адольф, он заметно растерялся и не зная, что делать, смотрел на Романа, тот медленно встал с дивана и подошел к нему.

– Челку со лба убери… – абсолютно равнодушным тоном произнес он.

Он с силой щелкнул Адольфа по лбу, тот отлетел к спине дивана, из его глаз брызнули слезы. Он машинально схватился за лоб и не знал, что ему дальше делать, видно было, что он просто ошарашен.

– Боже, как больно, – шептал он, потирая рукой ушибленное место.

Женя побежал на кухню за льдом и стал прикладывать его ко лбу Адольфа.

– Ну и зачем так было делать, теперь ты доволен, псих? – крикнул он, оборачиваясь к Роману, – играй на щелбаны со своими плотниками с их железными лбами…

Роман отмахнулся от него и подойдя к Адольфу, заглянув ему в глаза.

– Еще? – спросил он с усмешкой.

Адольф через силу улыбнулся, в его глазах было столько злости и обиды, что у него затряслись губы.

– Да, почему нет, – нарочито спокойно проговорил он, закрывая челкой синяк на лбу, – Только внесем небольшое изменение в ставки, в случае моего выигрыша я тоже дам тебе щелбан, идет?

Роман усмехнулся.

– Значит, хочешь меня наказать, дядя Адольф, – медленно проговорил он, – я бы согласился, но это будет не совсем честно, и Женя сейчас поднимет истерику. Это не подойдет, у тебя слишком слабые руки и мне не будет больно. Ты ж слабак и ничего тяжелее ручки с бумажками не держал. Без обид. Давай сыграем на затрещину? Это прямой удар рукой по уху. Можешь бить изо всей силы, но учти, что я тоже жалеть тебя не стану, искры из глаз точно посыпятся…

Адольф через силу скопировал его усмешку и кивнул, Роман с абсолютно невозмутимым видом раздал карты, Женя принялся выхватывать у Адольфа карты, но тот лишь отмахнулся от него, его глаза горели нетерпеливым блеском.

– Ну-ка сядь на место, это его выбор. А то сейчас запру тебя в ванной, – прикрикнул на него Роман, Женя нехотя сел на место и игра началась. Адольф заметно нервничал, он машинально покусывал губы, поглядывая на Романа. Роман же, наоборот, стал более раскрепощенным, изредка подкалывая Адольфа язвительными фразами. Наступила финальная часть игры, Женя с тревогой переводил взгляд с одного на другого, лицо Романа ничего не выражало, Адольф улыбался вызывающей улыбкой, но его руки чуть дрожали.

– Вскрываемся, – объявил Роман.

Женя молча встал, выхватил карты у Адольфа из рук и подойдя к окну, выбросил их в форточку. Роман молча бросил свои карты на стол и несколько мгновений вопросительно глядел Адольфу в глаза.

– Вы с ума сошли! – закричал Женя, повернувшись к Роману, – меня можешь ударить, если у тебя руки чешутся, псих!

Роман молча просматривал оставшиеся в колоде карты, наконец, он поднялся и вручил их Жене.

– Ладно, действительно, пора заканчивать этот балаган, – проговорил он, – давно пора спать. Кстати, с тебя новая колода…

Женя молча убрал фишки со стола, и отнес пустые бокалы на кухню. Когда он закончил уборку, Адольф уже лежал в постели, Женя сел нему на кровать, тихонько отодвинул его золотистые волосы и осторожно смазал мазью шишку на его лбу.

– Знаешь, синяк все равно будет, мне так жаль, у тебя такая красивая белая кожа, прости…– тихо проговорил он и тяжело вздохнув замолчал. Адольф ободряюще ему улыбнулся и перевел взгляд в потолок, казалось, он решает для себя какой-то сложный вопрос, иногда на его лицо набегала тень и он ожесточенно хмурился, думая о чем-то своем.

– Кто выиграл? – спросил Женя после долгого молчания.

– Он, – улыбнулся одними губами Адольф, – кажется, ты спас меня от затрещины. Наверно, это ужасно больно. Признаюсь, мне было очень страшно, ведь он бы не пожалел меня… Значит, я трус. Или он садист, я не знаю, что принято в вашей семье…

Он нервно рассмеялся, Женя аккуратно укрыл его одеялом и выключил свет. На следующее утро Адольф проснулся с раскалывающейся головой, на кухне был только Роман, готовящий завтрак. Он молча подошел к Адольфу и бесцеремонно взяв его за подбородок, бегло осмотрел его лоб:

– Ничего, до свадьбы заживет, – усмехнулся он. – Кофе наливай, только сварил.

Адольф молча ему кивнул и сел за стол, налив себе чашку кофе. У него ужасно раскалывалась голова, так как он тоже пил достаточно мало и нечасто. Он мельком поинтересовался, где Женя. Роман повернулся к нему.

– Я его в магазин отправил, – проговорил он с усмешкой. – Он, кстати, со мной не разговаривает. Обиделся из-за тебя. У него и Ваньки к тебе какая-то болезненная любовь, видимо, это семейное… Я честно не хотел, чтоб вы общались, так как знал, что рано или поздно начнется эта фигня, эти терки…Что скажешь, дядя Адольф? Тебе все еще это надо?

Он замолчал и вопросительно заглянул ему в глаза, Адольф все понял, встал из-за стола и подойдя к Роману крепко пожал ему руку.

– Мне очень это надо, я буду просто пай-мальчиком, – проговорил он и усмехнулся про себя – и сделал правильные выводы. Не беспокойся, Роман, я буду вести себя просто идеально, ты не пожалеешь, что позволил мне общаться с Женей…

Роман посмотрел на него и молча кивнул, потом вернулся Женя, он действительно, не разговаривал с Романом и смотрел на него с нескрываемым осуждением. Остаток дня пролетел скомкано, они остались дома, делать ничего не хотелось, как-то быстро наступил вечер и Женя повез Адольф на вокзал. Почему-то разговор совсем не клеился и Женя чувствовал себя страшно виноватым, он робко посматривал на Адольфа и молчал.

– Когда ты приедешь? – спросил он после молчания и тихо продолжил, – знаешь, я так рад, что у меня теперь есть ты… Раньше у меня был только Рома, он был всей моей семьей, а теперь появился еще и ты, это очень здорово… Я очень привязался к тебе за такой короткий срок, скучаю… Ты раньше шутил, что это голос родной крови, наверно, это правда… Так когда ты приедешь снова? – негромко повторил он.

Адольф рассмеялся и машинально потер ушибленный лоб ладонью.

– Думаю, не скоро, Женя, – с легкой улыбкой проговорил он, – ты же и сам знаешь, находиться у вас опасно для жизни, Роман терпеть меня не может… Лучше приезжай ко мне сам. Он будет тебя ко мне отпускать?

Женя вспыхнул:

– Я поговорю с Ромой о его отвратительном поведении. Он спятил вчера. Стал распускать руки… Обычно он лупит только меня, теперь же он стал срываться на окружающих…

Адольф улыбнулся одними губами:

– Нет, Женя, это не так, дело не в срыве. Вчера он показал мне, кто в доме хозяин, и что со мной будет, если я буду вести себя плохо. Он напоил меня и сделал, как мальчика, я его недооценил. И в душе он по-прежнему против нашего общения. Просто я еще конкретно не накосячил, за что можно было бы запретить наше общение и он занял выжидательную позицию. Он до сих пор сомневается, правильно ли поступил, разрешив нам общаться. Он не уверен, удастся ли ему меня контролировать и это его ужасно бесит, ведь он привык держать руку на пульсе во всех ситуациях… С этим уже ничего не поделаешь, Женя, он уже большой мальчик и его поздно перевоспитывать. Я давно понял, что с Романом возможны только две стратегии поведения – первая – это полностью ему подчиниться или хотя бы создать такую иллюзию…

– А вторая? – спросил Женя уже зная ответ.