Страница 161 из 165
– Я думаю в порядке исключения, понимая, что вы новый человек в городе и несколько стеснены в средствах, а также в целях завоевать доверие ваше, я выплачу часть гонорара из собственных скромных средств. Ведь Кому-нар-ать славится не только своими представлениями, но ещё и безграничной щедростью.
Лесной житель ликовал, Вин испытывал ранее незнакомое ему ощущение триумфа, когда Кому отсчитывал ему звонкие монетки отливавшие настоящим золотом и более того взял на себя ответственность за ночлег. Отведя друзей в приличную довольно таки гостиницу расположенную недалеко от владений самого импресарио.
– Увидимся, завтра,- сказал, на прощание он, пожелав спокойной ночи. И получив твёрдые заверения в ответ хорошенько обдумать его предложение удалился.
Винченцо не раздеваясь сразу же, как только за ним захлопнулась дверь, повалился, на кровать, не желая большего в жизни сейчас, как спать. И сквозь накатывающий, будто цунами сон услышал, как заколдованный заяц взволнованно вопрошал его.
- Так, что будем, подписывать контракт или нет? Да или нет?
- Поглядим,- еле ворочая языком, ответил он, поглядим волна сна накрыло его с головой.
***
Унцио уплетал за обе щеки, так, как будто его неделю морили голодом вообще не кормив, а пил, словно прошагал несколько дней кряду засушливую пустыню, без единой капельки во рту. И хотя, Лкун настоятель храма Мируса в Пьянтузе, с заметной регулярностью подливал ему в кружку выдержанную в подвалах всё того же храма скрутиловку, утолить свою жажду поборник веры никак не мог. Само действо это происходило в личных покоях главного жреца за запертыми, как и при первом посещении храма наглухо дверьми и обслуживал его, как несложно было догадаться, непосредственно сам настоятель.
До храма Унцио добрался вполне благополучно, спустя пару часов после разыгравшейся трагедии на свадьбе дона Виолетти и доньи Розалиты. Правда, чтобы признать в нем слугу Мируса пришлось, изрядно потрудится. Для начала его поместили в глубокую широкую бадью с водой, где он с получаса откисал, отмывался, от налипшей грязи, затем переодели его, выдав новую сутану и даже обувку, заменили, на новые удобные кожаные сапоги.
- Так ты говоришь, что тебя досточтимый брат Унцио никто не задержал и даже не интересовался целью визита на церемонии?- осторожно выспрашивал у странствующего монаха обстоятельства своего пребывания там Лкун.
- Да, именно так всё и было,- вгрызаясь зубами в куриную грудку, словно она была причиной всех бед и несчастий, свалившихся в последнее время на него, промычал монах.- Всё так быстро произошло…
- Что произошло?- не понял жрец, застыв с графином в руке перед пустой кружкой.
- Ну, меня, э… замялся немного Унцио не зная как сказать тому об курьёзном инциденте, когда его спутали с духовником. (Тут надо оговориться, что не сам факт его коробил этот, а то, что он пошёл на сознательную ложь, выдав себя за того, кем не являлся на самом деле).
Видя его замешательство, Лкун решительно наполнил до краёв кружку янтарной жидкостью и строго приказал ему.– Пей!
Естественно монаха долго упрашивать не пришлось. Одним махом осушив глиняную кружку, он потянулся за закуской, но был резко остановлен.
- Отвечай немедленно, что ты говорил в чертогах Виолетти?
Применил, как, по мнению Унцио запрещённый приём жрец.
Скрутловка обожгла горло, затем просочилась во внутренности, ему срочно требовалось как-то затушить это пламя. Глотая воздух губами, как выброшенная на песок рыба, он поспешил признаться во всем. Я ничего не говорил никому, меня сами приняли за нового духовника четы Виолетти.
- Так ты солгал?- грозно сощурился Лкун, демонстрируя свое крайнее негодование этим порочащим веру фактом, но не настолько сурово, чтобы, благостно не разрешив ему закусить.
- А, что мне оставалось делать в этой ситуации?- попытался оправдаться Унцио сразу после того как загрыз, каким-то экзотическим, терпким на вкус фруктом, название которого он не знал. – Там, столько стражи, столько слуг было, что иной возможности, как проникнуть в покои дона Виолетти не представлялось.
- Это не оправдывает твоих греховных поступков!- был непреклонен главный жрец.
- Вы правы, конечно.- Склонил голову монах, в раскаянье, но руку с нарезанной ветчины не убрал всё же.- Я просто помнил, что вы настаивали на полной конфинальности, с трудом выговорил он заумное слово. - Другого выхода, нежели согласиться на роль духовника Мирус мне не предоставил, так я тогда думал…- тем более меня почти, что силком затащили в дом, переодев там.- Унцио вспомнил, белоснежную сутану, так радовавшею глаз и то, как потом она превратилась в рваные смердящие лохмотья, что были безжалостно брошены в храмовую печь.– В тот момент я думал лишь ободном - как выполнить поручение вашего святейшества и спасти мир.- Попытался перевести стрелки на Лкуна хитрый монах, прикидывая в уме, во что ему может вылиться эта ложь.
- Не мной порученное…- достаточно мягко внёс поправку жрец,- а Мирусом нашим солнцеликим богом. И я теперь вижу, тобой двигали самые благие намерения…
После таких слов Унцио вообще воспарил духом и осмелился попросить ему ещё подлить скрутиловки. Лкун тут же исполнил его просьбу, впрочем, уже не так полно налив как в предыдущий раз, он хотел, чтобы его собрат по вере не впал раньше времени в «религиозный экстаз». У него ещё имелись к нему ряд вопросов.– Продолжай свой рассказ, что было потом, когда ты под личиной духовника проник в дом дона Виолетти?
- Потом?- переспросил монах, собирая до купы разбегающиеся, как мыши при появлении голодного кота мысли. Приложив усилие над собой, чему свидетельствовала обильно выступившая испарина на лбу, ему удалось вновь сфокусироваться на повествовании.– Потом, как святой Люкас Слепой бродил по миру и искал свет Мируса. Я ходил по комнатам и помещениям, разным разыскивая при помощи компаса, что снабдили вы меня статуэтку древнюю. Ик!- икнул громко он.