Страница 103 из 165
Блеском золотых башенок, лучами утреннего солнца, переливавшихся в многочисленных витражах, встретил монаха главный храм Мируса юга всего королевства. Издали можно было решить, что он пылает огнём - праведным огнём владыки солнца. Утреннюю тишину нарушало лишь далёкое цоканье копыт, и весёлый щебет птиц, озорно перелетавших с крышу на крышу соседних зданий. Унцио с замиранием сердца глядел на изящную роспись, покрывавшую каменные стены величественного храма. Ему ранее не доводилось видеть ничего подобного. Да и вообще он впервые попал в столь крупный город, проведя первую часть своей жизни в бесславных походах, а вторую просидев безвылазно в серых стенах невзрачного монастыря. Но, тем не менее, он считал его родным своим домом и всей душей стремился попасть туда обратно. В привычную уныло тянущую обстановку, в уютную келью, где так ему было комфортно после сытного обеда возлежать и поразмышлять о чём-то приятном…
Усилием воли светоносный сподвижник отогнал прочь навевавшие зелёную тоску воспоминания о монастыре и решительным шагом направился к входу в обитель солнцеликого Мируса. Поднявшись по каменным ступеням, он подошёл к высоким обитым медью воротам. Их украшала огромная гравюра, выполненная в виде пылающего солнца, чьи лучи разбегались на всю ширину створок. Унцио осенил себя знаком и низко поклонился. Он немного робел, испытывая определенную неловкость, как будто гость, явившийся без приглашения. Но, спрашивается, если ему служителю Мируса не идти в его дом, то куда вообще податься в таком случае?
Пауза начало затягиваться. Он боролся с желанием постучать в дверь, с другим совершенно противоположным, развернуться и как можно скорее ретироваться отсюда куда подальше. Его даже бросило в жар, так засвербели в душе сомнения. На счастье, а может и вопреки на беду, эти нелегкие раздумья были прерваны тихим скрипом открываемой створки ворот. Деваться было не куда. Глухой голос приказал.
- Входи же Унцио, тебя уже заждались!
Унцио преисполнялся вдохновением, - « сам настоятель Лкун вышел встречать его. Какая честь!». Сухонький, далеко не молодой, но довольно шустрый старичок, бодренькой походкой вёл его вдоль золотистой анфиладе коридоров, уводя всё глубже в храм. С его пергаментно-жёлтого лица не сползала подобострастная улыбка, словно её нарисовали неизвестный художник акварелью. Сам он молчал, точно набрал в рот воды.
Они миновали светящийся неф и свернули в неприметный узкий коридор, с рядом дверей по обе его стороны. По дороге им, как ни странно, никто не встречался, будто храм вымер полностью от какой-то смертельной эпидемии. Ни одного эха возгласа или отголоска разговора, так присуще таким местам, как храм, совершенно ничего, тихо, словно в склепе. Унцио пока не решался лезть с расспросами к настоятелю, не желая показаться излишне любознательным, и как следствие быть заподозренным в чем-либо непристойном. Очередной поворот вывел их к спиралеобразной лестнице.
- Нам наверх.- Обернувшись, промолвил Лкун, сверкнув улыбкой и ловко переставляя тощими ногами по узеньким ступенькам, заспешил вверх.
Унцио изрядно потея, последовал примеру своего старшего брата по вере, как же ему хотелось сейчас выпить и желательно чего покрепче. Физические упражнения, как он подметил давно, ослабляли его веру. Винтовая лестница вывела их к одной-единственной двери. Покопавшись в связке ключей, настоятель отпёр замок и споро нырнул в образовавшийся проём, монаху ничего не оставалось, как протиснуться следом.
Помещение башенки оказалось довольно просторным и светлым с узенькими окнами-бойницами, выходящими на северную оконечность храма. Внутри ощутимо попахивало кориандром, Унцио сразу в голову полезли мысли о плотном завтраке.
- Присаживайся брат.- Настоятель указал на простой, но добротный стул у овального стола.– Ты устал с дороги, знаю, путь твой был не близким и не лёгким...
Унцио не надо было долго упрашивать. Кинув подорожный мешок на пол, он плюхнулся на стул и принялся вытирать засаленным рукавом обильно выступивший пот с взмыленного лба. Сам Лкнун не грамма не вспотел, даже отдышка не мучила его.
- Может, испить желаешь с дороги брат?- проявляя участие, осведомился он, не сводя пристального взгляда со своего гостя.
- Не мешало бы… решил не скромничать монах.- Признаться меня ужас, как донимает жара, будто я пересёк пустыню Мученников,- пожаловался он, тяжело вздыхая.
- На, возьми, испей. Это вольёт в тебя свежие силы и освежит.
Носитель света Мируса благодарно принял из жилистых рук Лкуна, глиняный кувшинчик и, не дожидаясь кружки, опрокинул одним махом внутрь себя все его содержимое. «Ба, да это скрутиловка!» - подивился про себя он. Хотя и сдобрена какими-та душистыми травами. Вкус же вообще не походил не на один ему известный. Казалось тут было намешено сразу несколько сортов скрутиловки, своеобразный коктейль, тем не менее, очень приятный, пришедший по вкусу, знающему толк в крепких напитках опытному монаху. « А, настоятель парень не промах!», посетила Унция светлая мысль. Хотел бы я иметь его вместо Гунтера Обливакуса, который не только не наливал никогда, а ещё требовал, чтобы ему подносили. И горе было всем, если в монастыре не находилась ни капли выпить. Он мог запросто заставлять часами без перерыва заниматься песнопениям и читать молитвы. Но благо такое случалось крайне редко, всё-таки у лиц духовного сана всегда имелось в загашнике, что принять на душу.
Видя, с какой скоростью гость опустошает кувшин Лкун, растянул губы в довольной усмешке.- Ну, как тебе солнечная настойка?- поинтересовался он благодушно,- утолила ли она твою жажду?
- Да. Воистину она обладает целительной силой!- не скрывая своих эмоций, воскликнул Унцио.- Не иначе, как лицо истинно духовное изготовило столь чудесное средство. Не приходилось мне пить ничего подобного прежде. Вы преподобный Лкун скажу я вам действительно святой человек!
- Ну, не надо меня, так опрометчиво причислять к ликам святых, я такой же кроткий служитель Мируса, как и ты, брат мой...