Страница 10 из 20
– Да, ты права, съездить к ней обязательно надо будет. И знаешь, я, наверное, сам к ней сегодня заеду. Посмотрю, что она собой представляет.
Зазвонил телефон. Варковский снял трубку и долго кого-то выслушивал, лишь иногда коротко отвечая. Закончив разговор, он, улыбаясь, сообщил:
– Маша, не так все плохо! Бог нам послал хорошую новость, угадай, какую?
– Вы меня заинтриговали, что-нибудь по нашему делу?
– Умница! Костя из райотдела звонил, сказал, что появился в деле еще один свидетель. Это же удача, настоящая удача! – обрадовался, как ребенок, Николай Петрович. – Вдруг он сможет пролить свет на эту загадку? Значит, так, я еду сейчас в отдел, к мужикам, беру адрес этого свидетеля – и к нему. После этого – к вдове. А ты, Машуля, можешь сегодня отдохнуть, ну, в том смысле, что будешь здесь, в кабинете, заканчивать свой рабочий день. Сиди, отвечай на звонки, а будет что-то срочное – перезвони мне.
– Хорошо, Николай Петрович. Вы уж там все узнайте, а я буду здесь от любопытства умирать.
* * *
Свидетелем оказался молодой человек по имени Денис, который отдыхал в тот злополучный вечер в ночном клубе. Как он попал в служебное крыло, почему оказался там один – это сейчас никого не интересовало, главное – он помог хоть немного прояснить ситуацию, внести небольшую определенность в дело. С его помощью было установлено, что Владимир Кубанов перед смертью с кем-то сильно ссорился. И этот «кто-то» обладал очень молодым голосом, что автоматически исключало из подозреваемых Лаврова.
Если Володя был человеком спокойным и уравновешенным, то какими должны быть обстоятельства, чтобы вывести его из себя! Еще свидетель утверждал, что главным «спорщиком» все-таки являлся неизвестный посетитель, так как самые резкие обвинения и высказывания принадлежали ему. Кто же это мог быть? Какие претензии он предъявлял Володе? Эти и многие другие вопросы предстояло решить следственной группе и Николаю Петровичу.
Встреча с вдовой Кубановой тоже ничего конкретного не дала. Ссора между супругами произошла на банальную тему о разводе. Малейшее замечание со стороны Володи по поводу неприличного поведения Инны вызывало у последней бурный приступ ярости. И когда речь зашла о том, что он может не согласиться на развод, она разразилась бранью и угрозами. Но дальше слов, естественно, дело не зашло. Ссора – это одно, а убийство – совсем другое дело. Тут нужен весомый мотив.
Каков был мотив и кому это выгодно – оставалось загадкой.
Получился замкнутый круг: не было свидетей и конкретного подозреваемого, а значит – все надо начинать сначала. Несколько дней расследование стояло на месте, не давая никаких результатов. Отрабатывались новые версии, по новой допрашивались свидетели.
– Николай Петрович, может быть, нам еще раз Лаврова проверить? – предложила как-то Маша. – Пусть неофициально, как-нибудь инкогнито.
– Нам с тобой, Сомова, только и остается действовать неофициально, потому что вопросами своими мы достали уже всех. Только толку нет никакого. А Лаврова, как, впрочем, и всех остальных, мы будем отрабатывать снова и снова, но только еще внимательней и детальней, – согласился Варковский.
– Послушайте, мне не дает покоя то, что голос предполагаемого убийцы принадлежит молодому человеку, как утверждает свидетель. Ребят из группы уже на сто раз перепроверили, если они исключаются, то кто же это был? У нас, между прочим, несколько человек не имеют стопроцентного алиби: Лавров-старший, Лавров-млад- ший, вдова Кубанова и ее сожитель, – Маша на листке рисовала схему и время от времени вписывала туда разные имена. – Может быть, есть некто, о ком мы даже не подозреваем?
– Меня давно мучает этот вопрос, и я многое бы отдал, чтобы не было никакого «мистера икса».
– Почему? – не поняла Мария.
– Новый человек – новые проблемы. Опять всю работу проделывать заново, в смысле искать новые доказательства и так далее. Ну, в общем, все, что мы с тобой уже сделали, нужно будет проделать по новой. Я имею в виду информацию, которую придется добывать снова и снова, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
– А, вы в этом смысле, поняла. Да, я с вами согласна. Просто лабиринт какой-то, – глядя на свое рисование, разочарованно пояснила Маша.
Варковский подошел к столу и заглянул в Машины чертежи:
– Ну хоть бы какая-то новая деталь всплыла, хоть бы какую-то зацепку…
Словно по его просьбе, зазвонил телефон, отрывая коллег от грустных размышлений.
– Алло. Да, конечно. До встречи, – Николай Петрович положил трубку и хитро посмотрел на Машу: – Ни за что не угадаешь, кто это был.
– Наш банкир?
– Ну, с тобой даже неинтересно – все знаешь. Как ты угадала?
– Да просто у вас лицо очень серьезное, когда вы разговариваете с представителями власти или им подобными. Но так как президент нам вряд ли возвонит, а с начальством своим бывшим вы сегодня уже говорили, я смело предположила, что это наш генеральный.
– И в точку! Сказал, что сейчас подъедет к нам, что- то случилось у него, наверное. По крайней мере, голос был взволнованный. Это уже становится интересным.
Николай Петрович достал сигарету, закурил и начал расхаживать по кабинету.
– Вы прямо заволновались как-то, блеск в глазах появился. Как думаете, сообщит он нам что-нибудь нужное? Интуиция вам это обещает? – полюбопытствовала Маша.
– Не знаю, насколько нужное, но в одном уверен: у нашего банкира что-то стряслось, иначе бы он при своей занятости по пустякам не срывался с места. Скоро мы все узнаем.
Через двадцать минут в кабинет вошел Лавров. События последних дней оставили заметный след на его лице. Не было той веселости и самоуверенности, которые смотрели с каждого плаката предвыборной кампании. Перед детективами стоял самый обычный, слегка растерянный человек со своими слабостями и проблемами.
– Здравствуйте, – он кивнул Маше и протянул руку Варковскому.
– Добрый день, Алексей Борисович, – пожал ему руку Николай Петрович.
– Здравствуйте, – ответила Мария.
– У меня к вам небольшой разговор личного характера, – Лавров многозначительно посмотрел в Машину сторону. – Могу я с вами поговорить?
– Конечно, можете. И желательно в присутствии Марии, так как она является моей правой рукой и просто коллегой по работе.
– Хорошо, хорошо. Я просто подстраховался. Не хотел вас обидеть, простите, если что не так, – извинился перед Машей банкир.
– Присаживайтесь, пожалуйста, чай, кофе? – предложил Варковский.
– Нет, спасибо. Я вас долго не задержу. Видите ли в чем дело, – усаживаясь начал Лавров, – у меня на даче есть сейф – там бумаги разные, документы, денег нет – по крайней мере, крупных сумм не храню в этом сейфе. Так вот, вчера я работал на даче, и понадобились мне некоторые бумаги. Я в сейф, а там… не то чтобы беспорядок, но и порядком это не назовешь. У меня своя манера складывать документы и я всегда точно знаю, где что у меня лежит. Я сразу заметил, что кто-то рылся в бумагах, и стал перепроверять, все ли на месте. И что вы думаете? Там не оказалось письма!
– Какого письма? – не понял Варковский.
– Того самого, в котором сообщается, что Володя мой сын. Я давно хотел от него избавиться, но как-то все откладывал на потом, значения этому большого не придавал. Вы знаете, раньше в моих бумагах никто не копался, я и не переживал за сейф.
– Скажите, кто имел доступ к нему? Ваши близкие, например, они могли заинтересоваться его содержимым? – спросил Николай Петрович.
– В принципе, это возможно. Моя жена и сын знают шифр, но они никогда не интересовались моими делами, тем более какими-то документами. Они знают, что я не храню там ничего ценного.
– И тем не менее мы не должны их исключать. Вы согласны со мной?
– Конечно, я согласен. Но тогда почему никто из них не устроил мне сцену по поводу такой новости, если предположить, что кто-то из них прочел это письмо?
– Это вопрос. Давайте подумаем, кто мог это сделать, теоретически? Жена, сын или еще кто-нибудь?