Страница 84 из 88
Пока Висковатый писал грамотку, я, пользуясь тем, что государь после испытания бездымного пороха так и не вернул в Грановитую Палату рынд, я начал рассказывать о том, как прошли переговоры с голландцами. Затем упомянул вскользь о встрече Шаном О'Нейллом и чего перешел к дитмаршенцам, Кристиану II и Густаву Вазе. Тут царь меня прервал и промолвил:
– То, что Кристиан с Густавом датчан воевать сызнова станут – дело доброе, а вот толку от дитмаршенских мужиков аз не жду, выстоят супротив датских рыцарей и ладно…
– Норвежские мужики в битве близь озера Фарум выстояли, – заметил я, – Само собой пушек у Кристиана было изрядно, однако и дитмаршенцам я их тоже немало привез. Бог даст из что и выйдет, либо Густав Ваза Сконе отобьет…
– Густаву отпиши и Кристиану тако же, – сказал Иван Васильевич, повернувшись к Ивану Михайловичу, – Пусть шлют корабли по весне в Выборг, аз велю туда по зимнику доставить пушек и картечи сколько надобно. Коль датский король решил рижских немцев слушать, да русским купцам неправды чинить, заплатит за сие! Таможне же велю в сем году с пушек и картечи, что мастер Лехандро повезет, акциз не брать…
Когда Иван Михайлович закончил писать грамоту и прикрепил к ней красную сургучную печать на шнурке, я вновь обратился к царю:
– Дозволь Государь бить челом от лица купцов московских! Пару дней назад я встречался в доме твоего дьяка Ивана Кожемякина с московскими купцами, да сказывал я им о бирже, что видел в граде Антверпене, о том, как там торги ведутся, и о той пользе, которую оное заведение может торговле принести…
– Сколь помню, у тебя, что не задумка, либо денег в казну принесет, либо ратной силы державы моей добавит, либо мне как Государю чести…
Царь замолчал, что-то обдумывая, а через пару минут, повернувшись к Висковатому, велел:
– Допиши в грамоте на земли Нижнее-Волгские: "А брать Лехандро Торресову, оброк с тех крестьян, что на землю сядут, на себя, покуда денег отданных за наши северные вотчины не вернет" – после чего обратился ко мне, – Что ж рассказывай о том, что с купцами задумал, чую к пользе великой сие начинание!
– Истинно так. О самой бирже, да тех правилах кои на торгах соблюдать должно, долгий разговор выйдет. Сие писать на бумаге надобно, да обсудить с купцами, а коль надобно, так и исправить не раз! Голландцы нам в том не указ, они иначе живут. А польза Государь и в самом деле изрядная: каждый купец на торге свою цену предложить сможет, так что продавец получит больше, как и казна тоже, потому покупатель тамгу заплатит не с явленной цены, а той, по которой товар и в самом деле продан.
– А ставить сию биржу купцы на Москве хотят? – уточнил Иван Васильевич.
– На Москве, – сказал я, – Однако товарами, что персы к нам возят али от нас, сподручнее прямо в Астрахани торговать, а теми, что по Волге идут, да Оке – в Нижнем Новгороде. Так что три биржи надобны. В Ярославле же пока не к спеху: англицких кораблей мало ходит, а свой торговый флот пока ещё строится…
– В Москве место доброе присмотри с купцами, да сочти, сколь денег на строительство надобно!
– Присмотрел уже, – ответил я, – В Китай-городе, в ста саженях от моей харчевни есть такое, а что денег касаемо, мыслю, на паях сие дело обустроить надобно. Казенный пай установить в половину, остальные деньги дозволить внести купцам и торговым компаниям.
– Захотят ли? – с сомнением произнес царь.
– Захотят, – сказал я, – Коль биржа будет брать с тех, кто товар продает амбарное да свальное, весчее да подъемное, припуск да померное, она доход не малый получит, так что желающие пай купить найдутся. А выгода тут прямая: купцы, что паи купили, сами в оба глаза будет следить, пока строится, чтоб цены на кирпич и известь, да лес для стропил и медь для кровли были божеские, и товар был добрым, без обману. Когда же сие заведение работать начнет, они же проследят, чтобы все пошлины взяты были, то им же прибыток…
– А ты сам мастер Лехандро, сколько готов вложить? – испытующе посмотрев на меня, спросил Иван Васильевич.
– Думал о том Государь, – ответил я, – В Московскую биржу, коль ты дозволишь, вложу восьмую долю от всех паёв, в Нижегородскую – пятую, тако же и в Астраханскую. А в Ярославскую могу и половину, коль купцов не найдется, народишко там не богат покуда…
– Пиши указ, – сказал Иван Васильевич повернувшись к Ивану Михайловичу, – "Велю строить Лехандро Торресову со купцами во граде Москве биржу, и амбары, и пристани при ней, тако же строить во градах Астрахань и Нижний Новгород. На казну ж выкупать половину паев…".
Когда Висковатый закончил писать, я вновь обратился к царю:
– Этим летом мои люди нашли на реке Гусь добрые стекольные пески, а Иван Кожемякин узнав о том, придумал особую печь для варки цветного стекла, коей ещё свет не видал, – сказал я, и чуть помолчав, добавил, – Велишь позвать, он сам тебе всё расскажет…
…
Аудиенцию мы покинули ближе к полудню. Моя идея сработала на все сто: после рассказа Кожемякина о придуманной им печи для варки цветного стекла сложностей с получением грамоты на земли, где были найдены стекольные пески, не возникло в принципе, как и на строительство самого стекольного завода. Обельный срок государь дал тоже изрядный: десять лет! Само собой с условием поставки пятой части цветного стекла в казну, по фиксированной цене, чему я был весьма рад. Это сейчас цена за пуд цветного стекла около трех рублей, а через десять лет она может ой как упасть, так что продажа пятой части по цене в рубль с полтиной за пуд будет неплохим подспорьем.
Впрочем, не единым цветным стеклом мне интересен будущий Гусь-Хрустальный! В моих планах ещё и производство высококачественного стекла листового стекла для покровных стекол микроскопов и фото-пластин. Пока же покровные платины мы вынуждены получать шлифовкой и полировкой, что очень долго и довольно дорого, а о развитии фотодела речи и вовсе нет, ибо без качественного и при этом недорогого стекла ничего хорошего просто не выйдет. Само собой оба эти проекта с дальним прицелом, сначала нужно немало поэкспериментировать и разработать необходимое оборудование, так что ранее, чем через семь-восемь лет, я результатов не жду. Это в лучшем случае.
Основная сложность в том, что получать потребное качество можно только способом похожим на флоат-процесс. Если использовать для металлической ванны, куда будет отливаться стекло традиционное для данного способа олово, то потребует обеспечить защитную атмосферу для предотвращения образования его окислов. Кроме того, придется использовать стекло с температурой плавления близкой к рабочей температуре металла, например, свинцово-бариевое. Можно конечно использовать и такой благородный металл как золото, благо максимальный размер потребных мне фото-пластин не превышает по длине и ширине пары вершков, а покровные стекла и вовсе размером вершок на треть.
Тогда можно использовать даже кварцевое стекло, благо золото кипит при температуре намного большей, а горелка Мекера-Фишера при использовании подогретого кислорода и горючего газа вполне позволяет развивать подобные температуры. Жаль что на все это нужно немало времени, причем, в том числе и моего, с чем пока серьёзные проблемы. Тем не менее, рано или поздно я смогу его найти, а предложенную Кожемякиным конструкцию многоршковой печи периодического действия можно будет использовать в качестве базовой, используя более стойкие огнеупоры.
…
В Субботу я после обеда вновь встретился с московскими купцами, рассказал о решении царя, а ближе к вечеру получил записку от Везалия. На словах же посланником было сказано, что Государев Лекарь просит встречи для важного разговора. Я велел ответить, что буду ждать его на следующее утро у Кожемякина. Вместе с запиской люди, мне передали тяжёлый сундучок, который я решил открыть позже, в Выксе, само сбой со всеми предосторожностями. Не то что я не доверял своему протеже, но правило есть правило: нарушишь раз, нарушишь и два. Рано или поздно везение может кончиться. Так что сундучок отправился на задний двор, в один из возков с вещами, а я присоединился к Ивану Кожемякину, который вместе с Андреем Чоховым ждал меня за трапезой.