Страница 66 из 88
При этом как минимум две трети зарядов будут картечными, а самый ходовой размер картечи – сто тридцать восьмой, то есть примерно одна седьмая вершка, с весом чуть менее трети золотника или один и три десятых грамма. Такие картечины укладываются как раз по семь штук в ряд и что немаловажно, по сути, представляют собой отбраковку картечи, которую мы льем для флотских карабинов, точнее их центральных стволов калибра в три седьмых вершка. К каждому ружью по дюжине сменных камор, да по пять коробок с готовыми зарядами, то есть шестьдесят выстрелов. В сумме вместе с ружьем двенадцать гривенок лишнего веса, которые придётся компенсировать за счёт остального груза.
Впрочем, теперь я решил сократить количество групп "геологов", увеличив их численность до тридцати человек для обычных и до шестидесяти шести для тех, что пойдут с буровым оборудованием. Причём в каждой группе пятеро будут стрелками из числа учеников Челмата Тораева, под командованием одного из опытных бойцов первого призыва, которых я тренировал сам. Таким образом, получилось не только серьезно усилить огневую мощь отряда, но и обеспечить предельную глубину бурения в шестьдесят саженей или сто двадцать восемь метров. Правда таких групп всего две: одна пойдёт на Каму, искать месторождение калийных солей, а вторая в Карелию, где я надеюсь решить вопрос с хромом.
Причём первая группа возьмёт с собой несколько комплектов буровых труб, потому как от устья Железницы до устья Усолки проблем с транспортировкой нет: весь путь пролегает по рекам. С другой стороны, не факт, что с первого раза выйдет найти пласт сильвина или карналлита, так что бурить придётся не единожды. Однако в тех местах, где они найдут скважины с преобладанием галита, трубы извлекать не велено – продам эти Григорию Строганову, как у нас с ним уговорено. А вот там где найдем нужный пласт, рядом велено делать ещё несколько скважин.
Второе отличие, которое не может не порадовать самых ребят идущих на Каму: бурить вручную им не придётся – с той расшивы, что везет трубы, я велел им по прибытию снять пару быководных беговых дорожек и приспособить в качестве привода для буровой. Хотя работы им и так хватит, да ещё и местных мужиков велел нанять. Строить амбар для соляного рассола не будем. Проще выкопать изрядных размеров котлован, да выложить его дно и стенки глиной, а поверх покрыть досками, для заготовки которых на расшиве имеется разобранная лесопилка.
Варить соль, как это делают остальные, я не собираюсь, мне нужен хлористый калий, а у него есть интересная особенность: в отличие от хлористого натрия его растворимость сильно зависит от температуры. Так что в следующем году на каждое место, где окажется потребный мне рассол, я пришлю по паровой машине, чтобы можно закачивать в пласт сильвинита или карналлита подогретый маточный раствор, после извлечения из него части хлорида калия.
Основную же часть народа я решил послать на озеро Инариярви, а конкретно на реки Ивалойоки и Лемменйоки где мои люди нашли золото. В основном это были нанятые в прошлом году гулящие, из числа тех, кто отказался работать на постройке железоделательного завода, на реке Тулеме. А вот шанс быстро разбогатеть их прельстил. Тем более, что я обещал обеспечить их хлебом и необходимым инструментом. А цену на добытое золото установил по двадцать алтын за золотник, что даже с учетом высокой пробы лапландского золота, выходило близко к той стоимости, по которой оно шло в новых золотых монетах, выпускаемых на Московском Монетном дворе.
Столь высокую цену я установил не просто так. Финская Лапландия ныне больше походит на проходной двор: там торговлю ведут не только норвежцы и шведы, но и голландцы, о чем мне в своё время поведал Кристофер Хадсон. Куда годиться если они будут скупать золото у моих же людей, давая им всего на пару алтын больше? Лучше сразу дать добрую цену, а потом взять реванш за счёт продажи старателям всего необходимого. Тут со мной остальным тягаться будет трудно: стоимость европейских товаров дороже, а я могу продавать с прибылью за такую цену, что им подобная и вовсе в убыток встанет! Именно поэтому я отправил с ними ещё и своих рыболовов. Рыбы там много, пусть заготавливают, причём не только летом и осенью, но и зимой, как только забьют льдом заранее построенные ледники.
Само собой добывать золото будут не только вольные старатели с лотками. Пару своих артелей я туда тоже послал. Причём мужики в них были обучены тому, как сколотить из тесаных досок вашгерд, и как на нем работать. И само собой к каждой группе придавалось по полдюжины молодых стрелков под командой опытного бойца. Вооружение артелей примерно повторяло то, что имели геологоразведочные партии, а вот инструментов было больше. На окупаемость затрат в довольно небогатой золотом Финляндии, я не особо рассчитывал, важнее получить опыт. Позже он моим людям ой как пригодится…
…
В конце апреля начали приносить приплод самочки соболей, первая ощенилась двадцать пятого. Осторожно заглянув в "соболиное гнездо" я пересчитал детенышей и призадумался. Если все выводки будет столь многочисленны, да ещё и большая часть их выживет, то нам потребуется куда больше "собольего провианта". Так что вместе с одной из поисковых геологических партий, идущих на Каму, придётся послать письмецо Григорию Аникеевичу, чтобы прикупил у остяков или вогулов впятеро больше кедрового ореха. Черемшы же у нас хватает, но стоит посадить её ещё. В маринованном виде она больно хороша, да и для моих будущих моряков как средство борьбы с авитаминозом незаменима.
Пока же мы начали массовое производство рыбных консервов. Причём кроме уже привычных луженых оловом банок, опробовали и стеклянные. Размер у них душевный, можно сказать артельный – добрых полведра, так что одной банки хватает на дюжину человек. Для безопасности транспортировки предусмотрена хитрость: оплетка рогозом. Причём плетётся защитная "корзинка" на отдельном "болване", а надевается на банку уже после стерилизации её в автоклаве и затягивается после окончательной заплетки верхней части. И это неспроста. Для удешевления этой, самой трудоемкой операции мы передали её на откуп карачаровским мужикам, точнее их бабам и ребятишкам, предоставив светильники и инструмент. Оплата житом, той же рыбой, да конопляным маслом, коего в этом году много закупили в арендованных у государя вотчинах.
…
За день до начала мая на Выксу прибыл гонец из Москвы с целой кипой писем. В первую очередь я вскрыл то, на сургуче которого стоял знакомый оттиск печатки Висковатого. И не прогадал! Справившись о здравии, он начал с того, что Василий Нагой, помер аккурат через месяц после разговора с Государем, как и обещал. Сие впечатлило и самого Ивана Васильевича и митрополита Макария, а также бояр и именитых купцов. Так что строящийся храм Покрова Святой Богородицы, что на рву, рядом с которым похоронили юродивого, иначе как храмом Василия Блаженного ныне и не называют.
Государь же, помня наказ блаженного, своей милостью люд православный не оставил и велел всех страждущих кормить во время глада. Не остался в стороне и митрополит, указавший игуменам не жалеть содержимого монастырских амбаров. Многие из бояр, вдохновившись примером царя, делали большие вклады в монастыри, а порой и сами открывали закрома. Купечество, в деле спасения голодающих, отметилось особо: гости московские, добившись аудиенции у государя, обратились к нему с челобитной, в которой просили дозволения открыть им благотворительные харчевни подобные моей. Так что теперь у меня появится целая прорва конкурентов. Пока только в Москве, но подозреваю, что скоро и в Нижнем Новгороде, а возможно и в Казани ждать стоит.
Поведал Иван Михайлович и о делах иноземных. Преемник Императора Священной Римской Империи Карла V, его младший брат, Фердинанд I возобновил попытки втянуть Ивана Васильевича в союз против Сулеймана I, прислав богатые дары и весьма льстиво отозвавшись об успешном разрешении Ливонского кризиса. Государь же, на эти поползновения загребать жар чужими руками, ответил предельно вежливо и столь же уклончиво, сославшись на то, что пока рано говорить о подобном союзе, ибо великий неурожай прошлого года не позволяет в ближайшее время думать о больших походах. В общем, ничего неожиданного. Думаю, что определенные шансы на успех у данной инициативы Фердинанда есть. Османов государь воевать не станет, а вот крымцев, скорее всего да. Тем более что от идеи посадить на крымский престол Тохтамыша, он так и не отказался.