Страница 3 из 26
9 июля. - Ко мне пришел человек, одетый в сюртук, мы говорили обо мне. Он предлагал, насколько я мог его понять, чтобы я с ним куда-то сходил. Еще он сказал, что со мной все в полном порядке, или, во всяком случае, почти все в порядке, но мне нужно некоторое внимание. Он не хотел уходить, пока я не пригрозил, что убью его. Затем пришла женщина с фермы, с белым лицом; я ей пригрозил, что убью и ее. Положительно, я не могу выносить людей. Я нечто иное от них, нечто отличное. Я не жив, но и не мертв. Сложно представить себе, что я такое.
16 июля. - Наконец-то все разрешилось к моему полному удовлетворению. Вне всякого сомнения, я могу полностью доверять своим чувствам. Я вижу и я слышу. Я уверен, что я бог. Я как-то не думал об этом раньше. Дело в том, что я был слишком неуверен в себе: я себе не доверял; я никогда не слышал прежде, чтобы человек, пусть даже клерк в основанной в незапамятные времена фирме, стал богом. Поэтому я и не рассматривал такой возможности, пока не оказался перед фактом.
Мне часто приходило в голову прогуляться на те холмы, что лежат к северу. Они фиолетовые, если смотреть на них издалека. Вблизи они серые, или зеленые, когда серебряная сеть развеивается над зеленью. Эта серебряная сеть создается восходящим потоком воздуха в солнечных лучах. Я медленно поднимался на один из холмов, воздух был неподвижен, дышалось тяжело. Даже вода в ручье, из которого я пил, казалась теплой и безжизненной. Когда я поднялся на вершину, разразилась буря. Я не испугался; мертвые, которых я встретил на болоте, сказали, что молнии не посмеют коснуться меня. Я стоял и смотрел, как ветер бушует у моих ног. Большая удача, что я пришел сюда именно сегодня, потому что именно сегодня здесь собрались боги, и молнии сверкали между ними и землей, и черные грозовые тучи, окутавшие холмы, скрывали их от взоров смертных. Некоторые из богов похожи на те изображения, которые я видел на театральных афишах, на щитах, рекламирующих пищу, исполненные силы, с буграми мышц. Их лица были прекрасны, но ничего не выражали. Казалось, они никогда не испытывали ни боли, ни гнева, ни радости. Они сидели на длинной скамье между небом и свирепствующей у их ног бурей. Среди них была одна женщина. Я заговорил с ней, и она сказала, что возраст ее превышает возраст земли, но лицо у нее было лицом молодой девушки, а ее глаза... я где-то прежде видел эти глаза. Не могу припомнить, где я видел глаза богини, возможно, в той части моей прежней жизни, которая еще не забыта и которая лишь усиливает то величайшее ощущение быть сопричастным богам, стоять рядом с ними, зная, что ты один из них, что молнии тебе не страшны и что впереди тебя ожидает вечная жизнь.
18 июля. - Сегодня, во второй половине дня, вновь разразилась буря, и я поспешил к месту встречи, на далекие холмы, но, поднявшись так быстро, как только смог, обнаружил, что все стихло, и боги ушли.
1 августа. - Мне было видение во сне, что завтра я снова должен придти на холм, что боги вновь соберутся, что вновь будет буря, чтобы скрыть нас от непосвященных, а яркие молнии будут слепить глаза всем, кто попытается нас разглядеть. По этой причине я не принимал пищи и воды, ведь я бог, а боги не нуждаются в подобных вещах. Необычно, что теперь, когда реальные предметы видятся мне так ясно и просто - духи мертвых, которые бродят по болоту даже при солнечном свете и собрание богов на вершине холма, над бурей - мужчины и женщины, с которыми я общался прежде чем стал богом предстают предо мной множеством черных теней. Я почти не отличаю их друг от друга, но одно лишь присутствие черной тени рядом со мною вызывает во мне гнев и желание убить. Это пройдет; вероятно, это некие остатки моей прежней жизни, той, которая скоро останется за чертой. Ведь для бога, каковым я являюсь, не естественно испытывать ни гнева, ни радости. Лишь одно чувство наполняет меня, радостное чувство, ибо завтра, как было явлено мне в видении, я обручусь с прекрасной богиней, которая старше этого мира, но выглядит подобно юной деве, и она даст мне веточку вереска в знак того....
<p>
* * *</p>
Он был найден вечером, 1 августа.
<p>
ВОТ И ВСЕ</p>
Был очень жаркий летний день. Карета доктора ожидала в тени большого белого дома. Подошел слуга.
- Доброе утро, Джеймсон, - он, по всей видимости, был знаком с кучером. - Вы остаетесь здесь до обеда. Так что отправляйся на конюшню.
- Я уже понял. Что - сегодня ему хуже чем прежде?
- Нет, не совсем так. - И официальным тоном: - Говоря между нами, ни мне, ни тебе до мистера Вайатта не должно быть никакого дела.
- Я полагаю точно так же. - Если вы способны удивиться такому обороту разговора, вам никогда не стать хорошим кучером. - Ладно, увидимся позже. - И колеса медленно захрустели по гравию.
В это же самое время, мистер Александр Вайатт расхаживал из конца в конец своей большой библиотеки. Он был высок, худ, сутуловат, с седыми, довольно длинными, волосами; с чисто выбритым лицом пепельного цвета. Он выглядел обеспокоенным - едва ли не загнанным.
Доктор Холлинг украдкой наблюдал за ним. Вряд ли доктор был моложе летами, но в его черных волосах не замечалось даже малейшего признака седины. Внушительный вид, широкая мускулистая грудь, ростом приблизительно шесть футов. Его лицо выглядело несколько одутловатым, а фигура, несмотря на внушительность, выказывала некоторую тенденцию к полноте. Он, вне всякого сомнения, любил жизнь - но не в смысле погони за удовольствиями. Под густыми бровями поблескивали глаза, - человека умного, знающего, умеющего добиваться своего. В общем, выглядел он уверенно и внушительно.