Спящий сфинкс

— Торли, это я, Дон Холден! — быстро заговорил майор. — Я жив и… Ты получил мою телеграмму?

Голос приятеля, обычно густой и зычный, сейчас дрожал:

— Кто?..

— Говорю же тебе, это я, Дон, — продолжал успокаивать друга Холден. — Произошла ошибка, и меня считали убитым! Ты получил мою телеграмму?

— Теле… — Мужчина хлопнул ладонью по карману пиджака, потом, прочистив горло, медленно и отчетливо, хотя все еще потрясенно, произнес: — Телеграмма…

— Это правда, Торли! — тихонько проговорила девушка. («Кто она такая?» Холден не мог различить ее лица, но голос, юный и нежный, расслышал хорошо.) — Ты действительно получил телеграмму! Тебе доставили ее как раз в тот момент, когда ты вышел встречать меня. Ты просто забыл распечатать ее и положил в карман.

— Дон?! — пробормотал Марш, неуверенной походкой направившись к балкону.

Холден наклонился и поднял зажигалку. Он проклинал себя за опрометчивость: надо же так обрадоваться встрече с другом, чтобы не сообразить, каким шоком может оказаться для Торли его внезапное появление. Но если приятель еще не читал телеграмму, выходит, Силия тоже ничего не знает?

Торли, в темном костюме, черно-белым пятном выплыл из темноты и на мгновение застыл в молчании. Он почти не изменился, только прибавил в весе, раздобрев телом, и стал круглее лицом, отчего его красивые черты казались мелковатыми. Лоб биржевого маклера теперь пересекали ровные горизонтальные морщины, зато в черных гладких волосах не проглядывало ни единой седой нити. Наконец Торли опомнился:

— Старина! Дружище! — Казалось, будто ледяная стена между ними наконец рухнула. В искреннем порыве обняв Дональда, приятель похлопал его по спине и начал сбивчиво и торопливо объяснять: — Видишь ли, твое появление так неожиданно… Ты должен понять… И потом, эти обстоятельства… После всего случившегося…

«После всего случившегося?» — эхом отдалось в мозгу Дона.

— Ну ладно. Как твои дела, дружище?

— У меня все замечательно, — отмахнулся Холден. — Но послушай, Силия…

— Ах да, Силия… — Марш запнулся и опустил глаза. — Силия… Ее сейчас здесь нет.

Сердце Дональда упало. Может, им и не суждено больше увидеться? Наверное, она теперь вместе с этим членом парламента, мистером Дереком Херст-Гором? Что ж, возможно, это и к лучшему.

Раздался щелчок выключателя, в комнате стало светло. Торли и Холден обернулись. Девушка стояла у небольшого столика возле софы, еще держа руку на кнопке настольной лампы с темно-желтым абажуром, и пыталась выглядеть невозмутимо уверенно.

Невысокой светловолосой девушке в синем платье и белой шляпке было лет девятнадцать, хотя из-за модной прически и макияжа она выглядела старше. Дону поначалу показалось, что он с ней незнаком. И все же это миловидное личико, эти сердитые голубые глаза и избалованный ротик вызывали у Холдена какие-то смутные ассоциации.

Ну да, конечно! Касуоллская церковь и маленькая двенадцатилетняя девочка с цветами, которая…

— Вы дочь сэра Дэнверса Локи? Малышка Дорис?

Девушка нахмурилась — видимо, обиделась на слово «малышка». Медленно повела головой из стороны в сторону, то ли пряча глаза от яркого света, то ли просто кокетничая, и улыбнулась:

— Как мило, что вы меня помните! — И тут же обиженно выпалила: — Только очень скверно с вашей стороны появляться вот так внезапно!

— Да, мисс Локи, это была непростительная глупость, — вежливо произнес Дональд. — Приношу свои извинения.

Этот официальный, учтивый тон заставил Дорис Локи покраснеть.

— О нет, все в порядке. Ничего страшного. — Она взяла со стола перчатки и сумочку. — Боюсь, мне все равно пора идти.

— Нет! Куда ты? — недоуменно воскликнул Торли.

— Но разве я не говорила тебе о своем обещании Ронни Меррику? Мы собирались встретиться в «Кафе Ройял» и пойти куда-нибудь потанцевать. — Дорис повернулась к Холдену: — Знаете, этот Ронни просто душка. Очень возможно, я выйду за него замуж, потому что этого хочет мой отец. Говорят, однажды он станет великим художником. Я имею в виду Ронни, конечно, а не моего отца. Но он еще так молод!

— На год старше тебя, — возразил Торли.

— Я всегда говорила, — заметила Дорис, пряча глаза, — человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. — Затем она произнесла другим тоном: — Давайте, мистер Холден! Что же вы? Скажите, что фраза «Столько лет, на сколько он себя чувствует» неграмотна, что грамматика здесь просто убийственная! Вы же никогда не пропускаете мимо ушей таких выражений. Давайте скажите!

Холден рассмеялся:

— Грамматика скверная, мисс Локи, но ничего «убийственного» я здесь не вижу.

Но девушка продолжала смотреть на него исподлобья. Какая-то непохожесть на других, прямота и обаяние читались в глубине ее глаз.

— Вы были единственным, — заявила она внезапно, — кто был страстно влюблен в Силию. И как вы ни старались скрывать ваши чувства, о них всем было известно. И теперь… Дело в том, что они… О боже! — Мисс Локи скомкала в пальцах сумочку. — Простите, я должна идти. — И она бросилась к двери.

— Подожди! — крикнул ей вслед Торли, рванувшись вслед за ней всем своим мощным телом. — Позволь мне хотя бы посадить тебя в машину!

Но дверь уже захлопнулась. По лестнице застучали каблучки, потом послышался громкий стук входной двери, на который люстра откликнулась мелодичным звоном.

«Дело в том, что они…» Что это значит? Все-таки мистер Дерек Херст-Гор, член парламента?

Марш, грузный и медлительный, сделал еще несколько неуверенных шагов в сторону двери, потом повернулся к Дональду. Перебирая в кармане монетки, он начал торопливо объяснять:

— Это Дорис Локи, дочка старины Дэнверса, владельца большого поместья близ «Касуолла». Старик коллекционирует маски. Каких только там нету! Даже одна железная, принадлежавшая палачу в Германии, ей несколько сотен лет. Странное хобби, правда? Зато денег у него что на свинье грязи!.. И связи, конечно. Он знает много нужных людей в деловом мире и…

— Торли! Очнись!

Приятель осекся, потом растерянно произнес:

— Что такое, старина?

— Подожди, Торли, — мягко напомнил Дон. — Все это мне известно. Ведь я знаком с Локи. Ты забыл?

— Ах да, конечно знаком! — Мужчина провел рукой по лбу. — Знаешь, чертовски трудно снова расставить все по своим местам!

— Еще бы, я это тоже заметил.

— Значит, тебя не убили во время того знаменитого штурма? — допытывался Марш. — И ты не получил орден?

— Боюсь, что нет, — улыбнулся Холден.

— А знаешь, парень, ты меня подвел, — заявил приятель с бледной тенью прежней улыбки. — Я везде хвастался твоими подвигами! — Вдруг он нахмурился: — Подожди, тогда что же с тобой случилось? Ты оказался в плену? Но почему перестал писать? И вернулся только сейчас, хотя война давно закончилась?

— Торли, я работал в разведке, — объяснил майор.

— В разведке?

— Да. Со мной происходило одно, а в газетах печаталось совсем другое. Но об этом позже. Мне бы хотелось…

— Значит, и про титул баронета тоже было вранье? — разочарованно протянул Марш. — А, ладно! Теперь это уже не важно. А я, помню, тогда подумал: вот не повезло человеку — получить такое огромное состояние и возможность, наконец, распоряжаться собственной судьбой и через пару месяцев погибнуть в бою. Бедняжка Силия…

— Ради Христа, Торли, перестань болтать!

Приятель заморгал изумленно и обиженно, как большой ребенок.

— Прости! — тут же извинился Холден, мгновенно взяв себя в руки. — Вечно из лучших побуждений говорю или делаю что-нибудь не то. Ты не обиделся?

— Господи, нет, конечно!

— Как ты и говорил, Торли, все это уже не важно. Мой рассказ может подождать. Лучше расскажи, как у тебя дела?

Старый друг ответил не сразу. Подойдя к софе, возле которой горела лампа, он сел и, сложив руки на коленях, уставился в пол. Его красивое лицо с мелкими чертами казалось невыразительным, как и темные глаза. В доме царила сверхъестественная тишина. Даже из темноты сада не доносилось ни единого шороха.