Спящий сфинкс

Да, семь лет прошло с того дня, девятого июля, когда Марго Деверо обвенчалась с Торли Маршем. Венчание состоялось в маленькой деревушке Сент-Жиль в «Касуолле». Мысли Дональда крутились вокруг этой свадьбы, ставшей добрым предзнаменованием.

Он не мог не помнить, что семь лет назад в этом отдаленном уголке Уилтшира стояла такая же нестерпимая жара, как сегодня. Слепящая зелень касуоллских лужаек и сверкающая гладь воды во рву, окружавшем «Моут-Хаус», подчеркивали уютную прохладу крохотной церквушки. В полумраке белые, голубые, сиреневые платья женщин сливались с букетами цветов.

Скамьи за спиной были переполнены гостями, оттуда то и дело доносился шорох и кашель. Сам он, как шафер жениха, стоял позади и чуть правее Торли, а Силия, исполнявшая роль подружки невесты, стояла напротив, рядом с Марго. Сквозь прозрачные поля ее огромной шляпы Дональд мог любоваться мозаичными окнами церкви.

Кто же сказал, что церкви похожи на пещеры, где пираты прячут сокровища? Это сравнение в свое время буквально поразило его, врезавшись в память. А церквушка и впрямь напоминала пещеру своим запахом и атмосферой — мерцающими в полумраке пыльными стеклами витражей, медными подсвечниками…

Лица Торли Марша он не видел — только широкую, могучую спину, обтянутую дорогим черным сукном. Спина эта излучала спокойную доброжелательность, как и вся натура этого молодого, подающего надежды биржевого маклера. И все же Торли отчаянно волновался. Через прозрачную дымку белоснежной вуали Холден мог разглядеть четкий профиль Марго. Цветущая, добродушная и веселая, она считалась в семье красавицей, и Силия, с ее аристократическими чертами, всегда чуть склоненной головой и лиловыми тенями на веках, подчеркивала здоровую прелесть сестры.

Как он радовался за Марго и Торли! В тот день он пребывал в блаженной уверенности, что их брак будет счастливейшим в мире.

«Я, Марго, беру тебя, Торли… — слабым эхом отдавалось от церковных стен хрипловатое контральто, — в законные мужья». И дальше вслед за священником: «…не разлучаться ни в радости, ни в горести, ни в богатстве, ни в нищете, ни в болезни, ни в здравии…»

Волнение, охватившее его, было так же осязаемо, как аромат цветов, струившийся от задних скамей с приглашенными. От волнения спирало дыхание. Дональд не осмеливался взглянуть на Силию.

Он так разволновался из-за возложенной на него миссии, что едва не уронил кольцо. Или это у Торли дрогнула рука, когда Дон, как положено шаферу, передавал обручальное кольцо жениху? Еще немного, и им с Торли пришлось бы ползать на карачках перед всей этой толпой, шаря по полу в бестолковых поисках. Паника, вызванная возможностью столь неприятного конфуза, рассеялась, как только мистер Рейд в белом стихаре наклонился к ним и заговорщицким шепотом произнес: «Пожалуйста, положите кольцо на Библию».

Вероятно, чтобы друзья перестали мусолить его в руках. Они с Торли несколько минут недоуменно пялились друг на друга, словно проницательная церковь для их же блага поручила им какое-то особенно сложное задание.

Окончание свадебной церемонии с ее бесконечным преклонением колен на специальные молитвенные подушечки стало моментом наивысшего накала эмоций. Все присутствующие бросились целоваться и обниматься. Ему вспомнилась старенькая бабушка («вторая мамочка», как ее называли), восьмидесятилетняя старушка, чье выбеленное временем лицо казалось сильно напудренным, которая беспрестанно утирала платочком выцветшие глаза. Была там и Оби в своей смешной шляпке. Оби, когда-то выпестовавшая обеих сестер, оставалась в тени во время всеобщего шумного ликования. Присутствовал и сэр Дэнверс Локи, посаженый отец, и старый доктор Шептон, недоверчиво взиравший на все происходящее из-под пенсне, и двенадцатилетняя малышка Дорис Локи. Девочка, вместе с подружками носившая за невестой цветы, по какой-то причине вдруг разразилась слезами и даже отказалась участвовать в продолжавшемся празднестве. Что же касается Силии…

В это мгновение невозмутимый голос Уоррендера пробудил Холдена от воспоминаний.

— Ну так что же, старина? — терпеливо спросил он.

— Прости, — отозвался Холден.

Выбросив окурок в окно, он обернулся к собеседнику и улыбнулся. Тот участливо разглядывал худощавую фигуру друга в оконном проеме. Узкое, интеллигентное лицо, потемневшее на итальянском солнце, тоненькие усики, непроницаемый, загадочный взгляд.

— Задумался, — объяснил майор. — Вспомнилась свадьба Марго и моего друга Торли Марша. Они обвенчались семь лет назад, перед самой войной.

Уоррендер вопросительно приподнял бровь:

— Марго?

— Да, старшей сестры Силии. Марго тогда было двадцать восемь, а Силии не больше двадцати одного. Их осталось трое в семье: Силия, Марго и старая бабушка, они обычно называли ее «второй мамочкой». — Дональд негромко рассмеялся. — Знаешь, эти свадьбы, вспоминающиеся через много лет, почему-то начинают казаться забавными. Только вот почему?

— Забавная мысль, — усмехнулся Уоррендер. — Но…

— А я думаю, — задумчиво продолжал Холден, — все, что вызывает сильные чувства, кажется потом смешным. Все — от брачной церемонии до снарядов, падавших тебе на голову. Только на свадьбах присутствует… Как же ее назвать? Какая-то благостная атмосфера, что ли… И о них всегда вспоминают, смеясь: «А помнишь, как ты?..» — Он замолчал, потом, словно желая убедить и не думавшего сомневаться приятеля, прибавил: — Марго действительно красавица. Знаешь, она никогда не была так очаровательна, как в тот день. Она вся сияла. Высокая, каштановые локоны струятся под белоснежной фатой, карие глаза сверкают, а на щеках веселые ямочки. Марго часто смеялась. Она вообще из тех неукротимых девчонок, которые становятся капитанами хоккейной команды в школе. Понимаешь? А вот Силия… Господи, Силия!..

— Послушай, Дон, и что ты зациклился на этой свадьбе?

— Потому что с нее все началось, — вздохнул майор. — Все было так романтично! А потом я упустил свой шанс.

— Как же ты его упустил? — поинтересовался Уоррендер.

Холден помолчал некоторое время, потом продолжил:

— Я встретил Силию вечером. Одну. На тропинке среди деревьев, возле той самой церквушки. И я…

Снова перед его глазами до боли отчетливо и живо возникли события того дня, даже оттенок неба и ароматы трав. Зал для торжественных приемов в «Касуолл-Моут-Хаус», жаркое солнце, превращающее черное сукно костюмов и накрахмаленные рубашки в душные железные доспехи; серо-коричневый камень здания, отражающегося в сверкающей воде… Деверо жили в поместье «Касуолл» с незапамятных времен, когда это местечко еще называлось Касуоллским аббатством. Некто Уильям Деверо купил эти владения у Генриха VIII.

Дональд отчетливо видел накрытые столы в огромной зале, перестроенной еще в восемнадцатом столетии. Помнил заздравные тосты и чтение поздравительных телеграмм, общую суету и возбуждение. Потом, когда торжество кончилось, новобрачных увезли в машине Торли.

— Как раз начинало смеркаться, — продолжал Холден. — И мне пришло в голову пройтись. Я не ожидал встретить кого-либо по дороге, да и не стремился к этому, мне хотелось побыть в одиночестве. Я направился к церкви, располагавшейся между деревней и «Касуолл-Моут-Хаус». Церковный двор был обнесен оградой, а от задних ворот начиналась тропинка, вьющаяся среди буковых деревьев. Там-то я и увидел Силию. Я здорово устал после этой церемонии и, наверное, перенервничал. Несколько секунд мы стояли неподвижно, в двадцати шагах друг от друга, а потом я подошел к ней и сказал…

— Продолжай, — попросил собеседник, стряхивая пепел прямо на стол.

— Я сказал Силии: «Я люблю тебя и буду любить вечно. Но я беден, и мне нечего предложить тебе…» — «Мне это безразлично! Слышишь, безразлично!» — крикнула она, а я сказал: «Давай не будем больше говорить об этом, ладно?» Она отшатнулась, словно я ее ударил, и ответила: «Пусть так и будет, если ты этого хочешь». И я устремился прочь так быстро, будто за мной гнался дьявол.

Уоррендер выпрямился и раздраженно раздавил окурок в пепельнице.