Спящий сфинкс

— Я уже говорила Дону, — начала она свое повествование, — что Марго в те дни выглядела гораздо счастливее, чем даже до замужества. У сестры сияли глаза, она кружилась по дому, тихонько напевая. Однажды я в шутку сказала ей: «У тебя, наверное, появился любовник!» Марго покачала головой и заявила, что собирается к гадалке, какой-то там мадам с Нью-Бонд-стрит, которая уже напророчила ей невероятные события в будущем. Потом, в октябре, опять начались эти ужасные сцены с Торли. Мне было слышно сквозь запертую дверь, как он кричал на нее. Но приблизительно в начале декабря обстановка опять разрядилась. Когда мы поехали в «Касуолл» отмечать Рождество, все были милы и учтивы друг с другом. — Силия отшвырнула ногой песок. — Я люблю «Касуолл», — просто проговорила она. — Стоит зайти в дом и затворить за собой дверь, как возникает впечатление, будто ты попал в прошлое. Синяя гостиная, Лакированная комната… А Длинная галерея?! А старая детская? — Она перевела дыхание. — Ладно, я продолжу. Поехали мы небольшой компанией. Может быть, Торли рассказывал тебе, Дон? Марго, Торли, я и Дерек, конечно.

Это «конечно» вывело Холдена из себя.

— Я подозреваю, — раздраженно заявил он, зачерпнув пригоршню песка и с силой отбросив его в сторону. — Я подозреваю, что Дерек — это мистер Дерек Херст-Гор, член парламента?

Девушка удивленно посмотрела на него:

— Да. А ты что, знаком с Дереком?

— Нет! — отрезал Холден с холодной яростью. — Но я ненавижу эту свинью!

— Но ты же его совсем не знаешь! — запротестовала собеседница.

— В том-то и дело, Силия. Если бы я общался с ним, то не испытывал бы к нему такого отвращения. Но мы не знакомы, поэтому я заранее ненавижу его. И что же этот кре… И что же этот парень собой представляет?

— Знаешь, он очень симпатичный. Высокий, вьющиеся волосы… — Силия заметила на лице Холдена презрительную гримасу. — Но он вовсе не женоподобен. Наоборот, у него такой решительный подбородок. А еще очень добрая улыбка и красивые зубы. Дон!.. — В глазах девушки отразился испуг. — Но ты ведь не подумал…

— Если я не ошибаюсь, ты одно время работала у него секретаршей, — напряженно произнес Дональд. — Или это только слухи?

— Да, работала. И он пытался поухаживать за мной.

— Понятно.

Даже в темноте было заметно, как Силия покраснела. Отведя взгляд в сторону, она зачерпнула еще горстку песку, который медленно заструился сквозь ее пальцы.

— Дон, я… Я не уверена, что ты меня правильно понял. Если бы Марго завела себе любовника, я не стала бы ее упрекать. Думаю, я даже порадовалась бы за нее. Но сама я никогда бы так не поступила. Ты хоть понимаешь? Все это время я мечтала только о тебе.

— Прости, Силия, я все понял, — проговорил Холден после неловкой паузы. — Я все понял и…

Он вдруг вспомнил, что они не одни. Доктор Шептон, неподвижный, как сфинкс (и откуда в голову Дональда пришло такое сравнение?), сидел в углу песочницы, ссутулив плечи и упершись в колени большими узловатыми руками. Опустив голову, он исподлобья наблюдал за майором. В этом загадочном взгляде читалось откровенное желание оценить гостя Силии. Наконец врач перевел взгляд на девушку.

— Насколько я понял, моя дорогая, — обратился он к Силии, — вы приехали в «Касуолл» днем двадцать третьего декабря и все четверо собирались в тот вечер в гости?

Собеседница кивнула, закусив губу.

— Да, собирались, — подтвердила она, не сводя глаз с Холдена. — В гости к семейству Локи, в «Уайдстэрз». Наш багаж прибыл следом за нами, и мы как раз переодевались. Запомните эту подробность, пожалуйста, это очень важно. По-моему, Дон, ты еще не был в «Касуолле», когда Марго и Торли устроили себе апартаменты над Длинной галереей. Переделали все на современный манер: ванна из черного мрамора, стены покрыты зеленой плиткой… Гостиную Марго обставили мебелью светлых тонов, а спальня, сообщающаяся с ванной, была вся розовая. Комнаты Торли примыкали к ванной с другой стороны. Я хочу, чтобы ты представил себе расположение помещений, потому что это очень важно. Вечер был довольно холодный, шел снег, но в доме было тепло, ведь Торли заготовил на зиму тридцать тонн угля. Да, тридцать тонн. Зато нагреватель, как обычно, сломался, и Оби таскала нам наверх горячую воду в ведерке. Я переоделась раньше сестры и постучалась к ней в спальню. Марго была еще не готова — стояла перед огромным трельяжем в одном белье и чулках, что-то нашаривая на туалетном столике. Увидев меня, она попросила: «Дорогая, сходи в ванную и взгляни, не оказался ли мой лак для ногтей в аптечном шкафчике?» Я пошла посмотреть. В шкафчике над раковиной стояло около тридцати разных флаконов, но лак бросился мне в глаза. Я уже протянула к нему руку, как вдруг заметила пузырек с ядом. Да, да, именно пузырек с ядом! — выкрикнула Силия.

Доктор Шептон метнул на нее быстрый взгляд и произнес успокаивающе:

— Ну конечно, дорогая, вы уже рассказывали мне об этом. Только попробуйте припомнить, какой яд был в пузырьке.

Холодок ужаса пополз по телу Дона Холдена, проникая в самое сердце. Однако Дональд не понимал причины страха.

— Какой именно яд был в пузырьке? — допытывался доктор профессионально ласковым голосом.

— Не знаю! — раздраженно ответила девушка. — Откуда же мне знать?

— Но вы можете описать этот пузырек? — настаивал Шептон. — Как он выглядел?

— Могу, — пожала плечами Силия. — Круглый, коричневатый, граммов на пятьдесят или сто. На флакон был приклеен ярлычок с крупными красными буквами, предупреждавшими: «Осторожно! Яд!».

— Это был аптекарский ярлычок? Была там еще какая-нибудь надпись, кроме этих двух слов?

— Н-нет… Может, я просто не помню! — засомневалась собеседница. — Но главное, доктор Шептон, этот пузырек был новехонький! Вы понимаете, о чем я? Он выглядел не так, как остальные склянки — пыльные, с полустертыми этикетками. Могу поклясться, его туда только что поставили!

— Продолжайте, моя дорогая.

Силия вцепилась в руку Холдена.

— Забавно, что поначалу пузырек меня совсем не напугал. Он стоял открыто, на самом виду… Ведь если кто-то собрался отравиться (особенно после неудачной попытки принять стрихнин, как поступила Марго), то вряд ли станешь оставлять флакон с ядом на самом видном месте, между глазными каплями и баночкой с тальком. Я отнесла лак сестре и подождала, пока она оденется. Марго надела серебристое шелковое платье, в котором смотрелась великолепно. Пожалуйста, Дон, запомни: серебристое платье! Я никак не могла решиться, потом все же спросила: «Марго, а что это за пузырек там, в аптечке?» Она обернулась и удивленно поинтересовалась: «Какой пузырек?» Но в этот момент вошел Торли. Ледяным голосом он сообщил, что мы опаздываем уже на полчаса, и с бесконечными «пожалуйста» попросил нас поторопиться. Торли вообще старался быть учтивым весь вечер. При этом он был так бледен, что Оби даже забеспокоилась, не приболел ли он, и смотрел на мир бешеными глазами. Однако он вел себя очень вежливо. А вот Марго была возбуждена. Не знаю, как еще можно описать ее состояние. У нее был такой вид, будто она что-то задумала. В машине мы молчали, только Дерек все смеялся и шутил, но Торли не был склонен отвечать на его шутки. А у Локи после ужина… Торли рассказывал тебе?

— Он сказал, вы развлекались какими-то играми.

— Играми! — Силия передернулась. — А он не рассказывал тебе про самую отвратительную, когда мы изображали казненных убийц?

— Нет.

Дональд все больше и больше нервничал. Картина, описанная Силией, если не считать мороза и падающего снега, никак не походила на рождественский праздник. Эрик Шептон молчал и не двигался, а девушка продолжала:

— Ты видел у сэра Дэнверса коллекцию масок на стенах? Некоторые из них — просто фантазия художников, но есть и посмертные слепки с лиц настоящих преступников. Все маски можно надевать, они раскрашены и смотрятся как живые.

Холден откашлялся.

— Нет. Я о них не знал.

— Мы тоже не знали, пока сэр Дэнверс не отвел нас в одну из комнат и там при свечах, чтобы впечатление оказалось сильнее, не продемонстрировал их нам. Все были немного навеселе, иначе хозяину не пришла бы в голову подобная затея. Кроме нас и сэра Дэнверса там были леди Локи и малышка Дорис, а еще юный Ронни Меррик, по уши влюбленный в Дорис. Я никогда не забуду эти ужасные маски! Когда сэр Дэнверс впустил нас в комнату и зажег свечу, они уставились на нас со стен своими пустыми глазницами, словно живые! Сэр Дэнверс объяснил, что лишь некоторые из них, не уточняя, какие именно, являются настоящими посмертными слепками, хранившимися раньше в музеях Скотленд-Ярда, на Сентр-стрит и на улице Сюрете в Париже. Их раскрасили уже позже, тогда-то они и стали похожи на лица казненных. У всех были настоящие волосы, бороды, а у нескольких — даже следы от веревки на шее…