Страница 44 из 68
Так и поступила. В универсаме у метро купила всё необходимое, даже бутылку некрепкого вина – продавец сказал, что оно фруктовое и сладкое, – на такси добралась домой. Долго и старательно отвлекалась на приготовление ужина, потом на сам ужин, вино же только пригубила, остановившись на двух малюсеньких глотках, действительно было вкусно, но запах Рите не понравился, да и перспектива головной боли останавливала.
Сериал не оправдал ожиданий. Рита старательно всматривалась в сюжет, актёрскую игру, декорации, пытаясь заинтересоваться, дать шанс, но в начале третьей серии не выдержала, выключила и уставилась на часы. Десять вечера. Спать не хотелось совсем, читать тоже, заниматься уборкой ночью глупо, да и чисто у Риты в квартире так, будто она нежилая. Ни пылинки, ни соринки, ни случайно разбросанного нижнего белья.
От нечего делать вспомнились последние бои, устраиваемые «Ирбисом». Она не пошла смотреть в зал, предпочтя провести время во внутренних помещениях, даже когда её работа была окончена. Победу Стива Коулса и букет роз для Джен, доставленный курьерской службой, когда самолёт со спортсменами уже поднялся в небо, устремляясь через океан. Женя вздохнула, глядя на ярко-красные розы, фыркнула, оттащила букет в свой кабинет, а вечером и вовсе забрала домой, предварительно тщательно завернув в бумагу.
Всё-таки интересно, что связывает Стива Коулса и Джен? Он влюблён, а она? Любить мировую звезду спорта - не самая лучшая идея для обычной девушки... Рита быстро набрала в поисковике имя Стива, нашла его инстаграм и в любопытстве пробежала глазами. Ничего особенного, фотографии до боя, после, разбитая губа, крыло самолёта, Стив в домашней обстановке, в нелепой пижаме кигуруми оранжевого цвета и с гребнем, как у дракона или динозавра. Действительно, огромный ребёнок с татуировками на лице, теле и ниже пояса.
Увидела Рита и фотографию своего «поцелуя» со Стивом, под ней были тысячи комментариев, как и почти под любым постом звезды. На разных языках мира, на русском тоже. Кто-то желал удачи кумиру, кто-то шутил, что такой «талисман» точно принесёт победу, а кто-то и отвешивал критические замечания в адрес Риты, а то и вовсе поливал ядом и слоем желчи.
Странно, ещё два месяца назад Рита бы расстроилась, а сейчас пролистнула эти комментарии, как ничего не значащие в её жизни. Они действительно были лишь незначительным эпизодом, не имеющим к ней никакого отношения.
Уже почти закрыла фотографию, а за ней и профиль, но Ритины глаза, сами, без её участия, зацепились за набор букв, до болезненных спаек знакомый. Риту словно пнули в солнечное сплетение, и вместо того, чтобы выйти со страницы, она со старательностью первоклашки вычитывала и переводила диалог двух звёзд ММА под фотографией с её участием.
Выходило, если верить траслит-переводчику, что Красава первым делом чертыхнулся (на самом деле дословный перевод этой фразы звучал по-другому), а на дружеский вопрос Коулса: «В чём дело?» ответил уже нейтральным: «Красивая девушка, уверен, она принесёт тебе удачу».
Рука стремилась нажать мышку, зайти в знакомый профиль, увидеть до онемения губ знакомое лицо, проигнорировать зашкаливающий сердечный ритм и слёзы в глазах, поддаться мазохизму и смотреть, смотреть, смотреть на фотографии... Рита дёрнула шнур стационарного компьютера, экран погас.
Она быстро закопалась в одеяло, для верности залезла головой под подушку, с силой сдавила виски, до острой боли, но от слёз не удержалась. Как и от знакомых движений на экране телефона. Несколько несложных манипуляций, установка знакомого значка, восстановление пароля и клик, один-единственный. Тот самый.
Евсеев Олег совсем не изменился за три месяца, он так же улыбался с фотографий и коротких видео. Фотографии с тренировок, из спортивного зала, от берега океана, у бассейна, из ресторана, за рулём машины, в аэропорту. Он жил своей жизнью, так же, как жила Рита. Писал: «Привет. Отличный денёк для пробежки», или: «Спокойной ночи», или: «Это божественно» – про концерт какой-то дивы, имя которой Рите ни о чём не говорило.
Он побывал в Париже за это время, а до этого в Чикаго. Он бегал каждое утро и возвращался из спортивного зала, иногда его фотографировали папарацци, на нём были кроссовки оплаченного бренда, а не демократичные «Нью беланс», как на спортивной базе в забытом уголке Российской Федерации.
Красава стоял напротив огромного зеркала, фотографируя себя, с голым торсом, в зеркале отражалась расслабленная улыбка и слепящие белоснежные простыни на гигантской кровати.
«С кем ты провёл ночь?» – сыпались вопросы.
«Моё сердце свободно», – всё, что получали в ответ.
Евсеев Олег, звезда ММА, Красава жил своей жизнью, насыщенной, довольной, с Маргарет. Рита прошлась по квартире, отпила вина, в голове зашумело, это было то, что сейчас необходимо, как и нестерпимая головная боль на утро. Стоит ли бесконечно сдерживать себя, свои эмоции, боль, бродить по улицам и торговым центрам? Уговаривать себя, что суп-пюре из якобы белых грибов в соседнем кафе – чистейший восторг, заказывать, медленно есть. Лишь бы убить время, не остаться наедине со своими мыслями, когда единственный мужчина, воспоминания о котором заставляют нервы звенеть и болезненно дёргаться, отлично себя чувствует в параллельной реальности. Лос-Анджелес – как другая галактика.
Второй фужер, кажется, стал фатальной ошибкой для Риты. Она сидела на кровати, завернувшись в одеяло, и загружала фотографии в инстаграм, придумывая на ходу посты. Начиная с лета, с рубежа новой для Риты жизни. Был там и Горный приют, и конь по имени Буян, обитающий рядом. Ярко-красная помада, горячий шоколад в белом фарфоре, первый снег, застывший алый кленовый лист, фото с боёв, Питерский дождь, недопитая бутылка вина, растрёпанные черные волосы, тёмно-синий лак на ногах. Концептуально... должно быть...
Рита уснула с включённым телефоном, вырубилась, сама не заметив. Проснулась резко, от телефонного звонка, скосила глаза на часы, боясь повернуть голову. Час дня.
- И? - раздался в трубке голос Михаила Леонидовича.
- Я умираю, кажется, - прошелестела Рита.
- Что случилось? - голос начальства дрогнул, послышались нотки заботы, так нелюбимые Ритой.
- Вино. Два фужера.
- О, это серьёзно, мелочь. Давай отсыпайся, потом в душ, бульон, аспирин. Будет совсем плохо, звони.
- Ты меня уволишь?
- Я бы сказал, что первое самостоятельное похмелье надо отметить, но боюсь, мы тебя потеряем после отмечания, - заржал в трубку Михаил.
Рита отложила телефон, а потом нажала отбой. Было плохо, а громкий смех Розенберга не добавлял хорошего самочувствия. К вечеру Рита смогла передвигаться по квартире, даже поела, и еда осталась в её измученном похмельем организме, душ же и вовсе вернул к жизни, пусть не к активной, но она начала чувствовать конечности и могла двигать глазами. Больше не напоминала сама себе ржавого, потерянного робота на планете железяк.
Она взяла в руки телефон за секунду до того, как он зазвонил, Рита не посмотрела номер, а если бы посмотрела - не узнала.
- Как ты себя чувствуешь? - прозвучало с того конца мира, будто с того света.
- А? - а что она могла ещё произнести? Рита и говорить не могла, единственное желание было отбросить телефон, завизжать от растёкшейся горячей, свинцовой боли в груди, шее, опалившей губы.
- Ты хорошо себя чувствуешь? - интересно, который сейчас час в Лос-Анджелесе?
- Нормально, - проговорила Рита и отключилась, тут же подпрыгивая с кровати, в первобытном ужасе оглядываясь по сторонам.
Трясло сильнее, чем с утра, ледяными прутьями стягивало дыхание, пальцы онемели, тошнота подтянулась из желудка к горлу, горечь осела во рту. Боль возвращалась, закручивала внутренности в спирали, вибрировала, кололась битым стеклом. Медленно, как к ядовитой твари, Рита протянула руку к телефону, нажала значок инстаграма.
Одиннадцать новых постов в её профиле... Одно смазанное селфи, говорившее о состоянии Риты накануне вечером. Хотелось плакать от невыносимого стыда, от всего, что произошло в её жизни в последние месяцы, а сильнее всего от звонка из другой вселенной, от неуместности этого звонка.