Домик номер семь

  Успела почувствовать вкус губ, языка, дыхания, подумать, что поглаживания языком лучшее лекарство от ожога. Желание, мгновенно появившееся, улеглось горячей волной внизу живота и поднялось к груди, к губам, отвечающим на поцелуй...

  А потом всё оборвалось. Мгновенно. Олег отошёл на пару шагов, машинально опуская руку к паху, Рита опустила взгляд и так же мгновенно покраснела.

- Чего, Рит, плохо тебе? - на пороге кухни появилась Анжела и с интересом осмотрела парочку, ухмыльнулась, даже присвистнула. - Говорю, плохо стало? - она повторила опешившей Рите вопрос.

- Мне Олег воды... сделал... вот, - Рита показала на бокал. - Всё хорошо. Спасибо.

- А, воды. Воды он может. Ты бы шла за стол, Рит. А то там Анютку за твоего мужа сватают. Белая такая, пухлая, - пояснила Анжела, Рита тут же поняла о ком речь. - В шутку, конечно, а вот так же выйдут... да и напьются воды с вареньем, – это Анжела говорила уже вслед удаляющейся Рите.

  За столом и правда стоял шум и гам, какая-то часть гостей была занята собственной беседой, какая-то активно сватала пухлую Анютку Сергею. Дескать, и хозяйка она хорошая, и красивая, и деток нарожает, смотри, здоровьем девка пышет, да и в койке не обидит.

- Не обидишь же? - гнусавил какой-то сухопарый подвыпивший мужичок лет шестидесяти в видавшей виды рубашке. Кем он доводился Евсеевым, Рита не вспомнила бы.

- Не обижу, - пропищала Анютка.

  Рита переставала понимать, что происходит. Театр Кабуки какой-то. Ярко, выразительно, с выпячиванием, но ничего не понятно! И главное, зачем Рите на это любоваться? Пусть всё прекратится. Немедленно! Нога невольно дёрнулась, в глазах потемнело, на глаза стали наворачиваться слёзы, крики готовы были сорваться с губ Риты. Сколько можно терпеть этот балаган?!

- Ритуль, - когда Серёжа успел выбраться из окружения плотного кольца женщин и детей, Рита не поняла. - Пойдём подышим, пойдём, пойдём, - он схватил за руку Риту и поволок к выходу. Она не слишком возражала.

- Уф, - Серёжа облегчённо выдохнул на крыльце. - Ты чего завелась, Ритуль? Это же шутка! Шутят они так! Глупо, но не указывать же на свой устав в их монастыре.

- Ни черта они не шутят, и Анюта опрокинется на лопатки по первому свистку! Она генофонд решила поправить за счёт тебя!

- Почему ты никогда не учитываешь моего мнения? - Серёжа уставился на Риту. - Мало ли, что она решила! Может, ты меня спросишь? Я вот не собираюсь никому генофонд улучшать, у меня жена есть, любимая, между прочим.

Глава 9

  Последний день пребывания в гостях у Евсеевых.

  Ночью будет самолёт, а значит, Борис посадит Риту, Серёжу и брата в свой «Патриот» и отвезёт в аэропорт. Начнёт в пути отпускать сальные шуточки, к которым почти привыкла Рита, на прощание пожмёт руку Серёже, обнимет по-медвежьи Олега, распрощается с Ритой и уедет обратно в свой мир. К трактору, который надо срочно чинить, а топливный насос всё не везут. Малая Ева всё-таки засопливела, и её отправили к бабушке Маше, чтобы Павлик не заразился, а горе-молодая-мамаша Люба обливается слезами каждую ночь.

  А Рита с Серёжей отправятся в свою жизнь, как и Олег. Он купил билет в Москву, чтобы навестить младшего брата, а потом собирался возобновить тренировки.

  День начался рано, в пять утра, солнце уже взошло, но лучи были неяркими, скользили по лицу и вовсе не будили. Разбудили Риту настойчивые поцелуи мужа. Он пробегал губами по шее, позвоночнику, ныряя под ночную сорочку и гладил ягодицы, иногда сжимая ладонями. Обычно Рита не имела ничего против такого пробуждения, а если с самого начала протестовала, Серёжа добивался своего, но Рита всё равно оставалась довольна.

  Рита считала, что ей повезло с мужем в этом плане. У него не было предубеждений, о которых иногда пишут в ленте инстаграма, он всегда думал о Ритином удовольствии, если надо – спешил, если требовалось – растягивал удовольствие. Рита бы сказала, что Серёжа был умелым любовником, но тогда выходило, что Рите есть с чем сравнивать, а это было не так.

- Ритуль, - шептал Серёжа. – Хорошая моя…

  Вопреки ожиданиям мужа, Рита замерла. Она не могла согласиться вот так, в чужом доме. Тем более на втором этаже, где им выделили комнату, была отличная слышимость. Рита ночами слышала музыку из наушников Олега, который жил через стенку. Один раз, в самом начале, Серёжа заглянул к Олегу, тот лежал на кровати, смотрел в экран айфона, а в ушах были вставлены беспроводные наушники. Тогда как Рита, находившаяся до этого в комнате, хорошо слышала звуки музыки.

  Тогда-то Рита и отказала первый раз Серёже, даже в оральных ласках, – от пятидневного воздержания ни один мужчина не умер. Но для Серёжи это был огромный срок, Рита это понимала.

- Какие у тебя трусики красивые, - продолжал шептать Серёжа, в подтверждение своих слов нырнул под ткань.

- С ума сошёл, у меня ещё месячные! – соврала Рита. – И вообще, никакие они не красивые, обычные трусы, трикотажные.

- Твоя попочка украсит любые трусишки, - пробурчал в шею Серёжа и навалился на Риту почти всем телом. Он удерживал свой вес одной рукой, а другой снимал злосчастные «трусишки», а Рита всё пыталась увернуться.

  Не могла она, просто не могла! И пусть Серёжа гладил в тех самых местах, нужных, эрогенных, Рита никак не могла согласиться. Там за стенкой был Олег Евсеев. Красава! Нет, даже так: тем более Евсеев Олег. Это до невозможности смущало Риту, выворачивало наизнанку. Она и без того бесконечно прокручивала их поцелуй и свою реакцию на посторонние губы на своих губах, думала о том, зачем Олег это сделал, почему. Что теперь он думает о ней, думает ли? А если она сейчас согласится, она никак не сможет выбросить из головы Олега, а это… это гадко!

- Олег ушёл уже, убежал, - каким-то образом Серёжа догадался, в чём причина сомнений Риты, слава богу, не до конца. Рита вздрогнула и отвела взгляд от стены, из-за которой часто была слышна музыка из наушников. – Он бегает каждое утро, сегодня раньше почему-то убежал. Может, свидание у него, - засмеялся Рите в шею, потом в губы. Та нехотя ответила на поцелуй, невольно сравнивая с недавним.

  В итоге Рита уступила, Серёжу и правда было жалко, она прекрасно видела, что его ведёт, что он безумно хочет её, а при этом сдерживается, уговаривает Риту, ласкает, хочет, чтобы и ей было хорошо. Ей и было хорошо, правда кончить она так и не смогла, но хорошо было.

  Через десять минут Серёжа уснул снова, а Рите никак не спалось. Мешало солнце, птицы за окном, крики петуха, разноголосье уток, гусей, индюков, где-то хрюкала свинья и отчаянно мычала корова. Ещё и ребёнок заплакал на первом этаже. А пять утра… Рита надела купальник, схватила полотенце, натянула сарафан и пошла на пруд.

  Он действительно был за домом, задняя калитка выходила прямо к мосткам, уходящим к воде. С одной стороны пруда был лес, а с другой – несколько больших жилых домов. Рита знала, что все эти дома принадлежали родственникам Марии Евсеевой. И пруд тоже считался их, он был зарыблен, а в одном месте обустроен пляж и плавный, чистый вход в воду. Евсеевы никогда не возражали, если местные мальчишки или подвыпившие мужички ловили рыбу на удочку, а детвора проводила время на пляже. Главное – не мусорить и не ставить сети.

  Рита прошлась по мосткам, уселась на нагретые доски и оглянулась вокруг. Всё-таки хорошо здесь. Красиво. Тихо. Рита никогда не была в местах, подобных этим. И люди здесь хорошие, хоть и излишне простые, по меркам Риты. Громкие, порой даже хабалистые, но не злые. Может, от того, что живут в таком месте, тихом и красивом, а может, от того, что злиться им некогда. Мария вставала, когда не было и пяти утра, а ложилась за полночь и за целый день не садилась отдохнуть даже на часок.

  Из проулка выкатилась ярко-красная коляска, дорогая, насколько Рита разбиралась, следом шла та самая Лиза – первая и единственная любовь Красавы. Она приходила каждое утро, расстилала одеяло и ложилась загорать, пока маленькая дочка спала в тени козырька коляски. Несколько раз Лиза с ней разговаривала, расспрашивала про жизнь в большом городе, но больше говорила о себе, детях, муже, огороде. Сюда она приходила, потому что муж Егор заводил с утра «свой тарантас» – трактор, тот гремел на всю округу, дочка просыпалась и тогда капризничала целый день. Так что Лиза перекладывала спящую малышку в коляску и уходила на пруд, а муж только потом включал «тарахтелку». Сын в это время был с отцом или отправлялся к бабушке Маше.