Страница 46 из 60
К концу своего заточения, а именно так воспринимала нахождение в больнице Альбина, она была готова кусаться и визжать, чтобы её выпустили на свободу и дали работу, хоть что-нибудь. Она была готова на низкооплачиваемый, неквалифицированный труд, волонтёрство, операцию по спасению синих китов, лишь бы не проводить свои дни в бездействии. Беда в том, что её главный надзиратель, Михаил Розенберг, был категорически не согласен с желаниями Альбины и методично мешал их воплощению в жизнь.
Положа руку на сердце, Альбина была согласна со всеми доводами родных, мамы и Виктора, даже с Мишей она была согласна, но легче от этого не становилось. И чем здоровее себя ощущала Альбина, тем тяжелее ей было.
К тому же, она безумно скучала по Олесе. За пять лет жизни дочки было едва ли пара месяцев, когда Олеся не находилось рядом с мамой, и Альбина никак не могла перестать беспокоиться о дочке, переживать о занятиях, здоровье, настроении, успехах, ошибках, обо всех радостях и горестях, из которых состоит жизнь маленького человека.
Немного утешало то, что Олеся проводила время в хорошей компании, за её занятиями тщательно следили и режим дня не нарушали. Да и за Луиджианой Бриджидой был уход. Надо же, собачке всего-то несколько месяцев, а Альбина привязалась к ней всем сердцем. Забылось, что выбирался щенок скорее из вредности. Только как не полюбить это мохнатое, искренне любящее существо! Невозможно!
Когда пришло время выписки, Альбина обрадовалась, лично собрала вещи, долго разговаривала с лечащим врачом. Альбине ещё предстояло принимать лекарства и наблюдаться у врачей, приложить усилия, чтобы авария не обернулась последствиями для здоровья в будущем. Ей очень повезло, что обошлось без осложнений, настолько повезло, что один раз заглянул врач-реаниматолог, который принимал её, тот, что спас ей жизнь. Альбина его совсем не помнила, растерялась, приняла за нового дежурного врача, и только когда врач вышел, Михаил с улыбкой рассказал, кто приходил. И добавил, что реаниматологи редко навещают своих бывших пациентов лично.
Внимательно выслушав все советы, записав их для памяти, которая порой ещё подводила, пообещав строго следовать рекомендациям, Альбина сидела на кровати и ждала Виктора или маму, чтобы ехать домой.
Наконец-то!
Она попала в больницу, когда лежал снег, а сейчас на улице шёл дождь и светило солнце. Не типичная, яркая весна для Петербурга. Ещё полтора месяца, и распустятся листья на деревьях, газоны покроются сочной зеленью, яркими тюльпанами, а на улицах появятся вазоны с разноцветными петуньями. На самом деле Альбина и сама бы добралась домой, не так уж и далеко находится больница, а такси работает исправно. Но пообещала маме не двигаться с места и теперь покорно ждала. Приехал не Виктор, а Михаил.
Альбина улыбнулась зашедшему мужчине. Влажные с улицы волосы курчавились сильнее обычного, попал под дождь. Бросил свою Тойоту, не нашёл парковочное место рядом, и вот результат.
Спортивный джемпер Келвин Кляйн и джинсы, значит, с утра не был в офисе и не собирается. До чего же красивый мужчина! Глаз не отвести! Альбина оглядела зашедшего с ног до головы. Хорош! Но в этом ли дело. За прошедший месяц Альбина видела Михаила и не в столь презентабельном виде, а уж какой он видел её, Альбина не думала из чувства самосохранения, иначе придётся распрощаться с остатками любви к себе.
Дело в том, каким по-настоящему родным стал Миша за этот месяц. Альбина не помнила, чтобы хотя бы один мужчина настолько проникал под кожу, селился в мыслях, кажется, был в каждом вздохе, окутывал собой. Даже Поплавский, будучи мужем и отцом её ребёнка, в самые лучшие их времена был словно в стороне от Альбины. Она всегда была сама по себе, а он – сам по себе. С Мишей всё стало по-другому, это приводила в восторг.
- Привет, милая, - Миша сделал несколько широких шагов и оказался на кровати, рядом с сидевшей Альбиной. – Соскучился, - проговорил до того, как поцеловать. Легко, в краешек губ, то ли дразня, то ли сдерживаясь. – Жду не дождусь, когда утащу тебя в свою пещеру под крышей, - он шептал, не отрывая губ от губ Альбины.
- Может быть, я навещу тебя, о, мой пещерный человек, - хихикнула Альбина. Очень глупо и очень счастливо.
Она имела полное право быть счастливой. Её выписывают. Она любит. Она любима. Её родные живы и здоровы. Она жива, в конце концов. Она – Счастлива. С заглавной буквы.
- Я тут подумал… - Миша отсел, всего сантиметров на десять, а Альбине показалось, что на бесконечность, настолько не хватало тепла его тела. – Может быть, отпустим твою маму, справимся сами.
- Конечно, - Альбина согласно кивнула. – Я уже сказала ей, чтобы покупала билеты. На базе полно дел, Розочка там зашивается. Она ни за что не признается, костьми ляжет, но не признается, но я-то её знаю.
- Вот и отлично, - Миша улыбнулся. У Альбины сердце пропустило удар, ещё один. Какой он шикарный! Затискала бы! Залюбила! – Значит, соберём сейчас вещи, и к нам.
- В каком это смысле? – Альбина нахмурилась.
- Будешь жить со мной, - Михаил пожал плечами.
- У меня есть дом, вообще-то, - Альбина проморгалась от неожиданности.
Жить с Мишей… это неизящное предложение руки и сердца? Предположение, что она согласится на «гражданский» брак? Не согласится! Альбина не чувствовала себя готовой к совместной жизни с Михаилом Розенбергом. Она его любила, да, но замуж… Кто бросается такими предложениями, когда на кону душевный покой и благополучие троих детей.
- Ты намерена жить одна? – скептически проговорил Миша, бровь поползла наверх, а за ней уголок губы. Вид, взгляд, всё кричало о том, что Михаил не принимает всерьёз слова Альбины.
- Как-то жила до этого, - Альбина вскочила с кровати и встала напротив Миши. – Вообще-то, я с двадцати лет одна живу и прекрасно справляюсь!
- Знаю, - Миша примирительно улыбнулся, плавным движением потянул на себя Альбину и заключил в объятия, ставя между своих ног. – Милая, никто не покушается на твою самостоятельность, это временно, пока тебе необходима помощь.
- Мне не необходима помощь, прекрасно справлюсь одна, - фыркнула Альбина. Голова в этот момент предательски закружилась, Альбина покачнулась. Миша придержал, провёл тёплой ладонью по голове Альбины, лёгкими, массирующими движениями, а потом приложил голову к своей груди. Так голова переставала кружиться, но появлялась слабость, сначала в руках, а потом в ногах. Стоять было тяжело.
- Прекрасно справишься, но позже, - кивнул Михаил. – Подумай, ты ещё слабенькая…
- Нет! – Альбина насупилась.
- Не будь ребёнком, подумай, последствия травмы не пройдут за один день. Хорошо, ты готова со всем справиться сама, я даже верю, что справишься. Но если тебе станет плохо, ты потеряешь сознание, врач говорил, что это возможно, а ты в квартире с Олесей. Что должен делать пятилетний ребёнок в такой ситуации? Получится, не ты за ней присматриваешь, а она за тобой? Есть такая необходимость?
- Значит, мама останется.
Альбина не понимала, почему она упрямится. Пожить, хотя бы временно, у Розенбергов – отличное решение для всех. Для Альбины, мамы, сестры, родственников Миши и, может быть, для самого Михаила. О том, что у них отношения, не знал только ленивый или совсем наивный.
Детям совместное проживание можно объяснить плохим самочувствием Альбины. Конечно, современные дети умные, и водить за нос их не стоит, но ведь это и не обман. Причина - травма Альбины.
Но Альбина продолжала упрямиться и мотать головой, отказываясь. Она бы согласилась жить с Мишей, согласилась! Она не дурочка, не враг себе, если бы Миша действительно этого хотел, а не просто предлагал выход из сложной ситуации Альбины. Со сложностями она привыкла справляться сама. И с этими справится. Есть руки, ноги, голова. И нет никаких причин уступать жизненным невзгодам.
- Милая, тут такое дело… - Михаил помолчал, вздохнул. – Всё равно узнаешь позже, если промолчу, спустишь с меня шкуру. Если скажу – спустит Роза. Ивановы, какие же вы упрямые и самоотверженные! Все три! – Михаил в сердцах ударил себя ладонями по коленям. – Так ведь и будете одна думать о другой, забыв о собственных интересах, а потом, когда случится какая-нибудь ерунда, а она непременно случится с таким подходом, ещё и винить себя.