Страница 23 из 60
- Он не понимает! – ворвалась Светик в кухню, всхлипывая на ходу. – Так нельзя, а он не понимает!
- Что случилось, милая? - Нелли Борисовна посмотрела внимательно на внучку.
- Я хочу быть Снежной Королевой, а он не понимает, что так нельзя! Говорю, говорю, а он не понимает, скажи ему!
- Остановись, - спокойно проговорила Нелли Борисовна. – Сформулируй, что ты хочешь сказать, и только потом говори.
- Не хочу формулировать! Он не понимает! А так нельзя!
- Можно, я скажу? – робко вышла вперёд Олеся.
Нелли Борисовна кивнула головой.
- Светочка сказала, что теперь она хочет быть Снежной Королевой, потому что я уже была. У меня платье нежно-нежно-голубое, - тут же пояснила свою мысль маленькая блондинка. – Мы спросили бабушку Светочки, Идиду Яковлевну, а у Светочки, оказывается, нет белого платья, - Олеся в удивлении развела руками. Как у пятилетней девочки может не быть белого платья или хотя бы нежно-нежно-голубого, она решительно не понимала. – Её папа дал ей платье, но оно… синее, - «синее» девочка прошептала, всё недоумение было написано на хорошеньком личике. Как же можно синее платье Снежной Королеве?!
- И чем тебя синее платье не устраивает? – виновник появился на кухне, держа в руках очень красивое, длинное, с юбкой в несколько слоёв, атласное, наверняка, безумно дорогое платье.
- Оно же синее! – в три возмущённых голоса вскрикнули Альбина, Светик и Олеся.
Альбина смерила глазами Михаила Розенберга. Как можно заключать контракты на баснословные суммы и не понимать очевидных вещей?!
- Милый, не порть девочке праздник, сходи и купи платье, белое, - отчеканила Нелли Яковлевна.
- Девять вечера, вообще-то, - тряхнул синей тканью Миша. – Вам было необходимо это платье. Именно синее, а не красное, розовое или жёлтое. Я заказал, забрал, привёз, даже отпарил! Девять вечера, повторяю, все магазины закрыты.
Михаил Розенберг выглядел одновременно растерянным, даже потерянным, и злым. На мгновение Альбине стало жалко мужчину. Только на мгновение, потому что почти рыдающая Светик занимала всё внимание блондинки.
- Слезами горю не поможешь, - Альбина присела рядом с кудряшкой. – Ты ведь танцуешь, у тебя должен быть гимнастический белый купальник.
- Есть, - кивнула Светик.
- Дождик с ёлки, вон ту гирлянду, с карниза, ножницы, белые нитки, иголку, старые ненужные платья, колготки, косынки, простынь, штора, что угодно, - отдавала команды Альбина, по-военному, чётко, а Михаил выполнял, под строгим взглядом Нелли Борисовны.
Альбина ничего не понимала в выгодных контрактах, но приготовить салатик из ничего и сшить карнавальный костюм из ровно такого же «ничего» Альбина умела.
К десяти вечера по квартире бегала счастливая Светик в развевающемся белом плаще из отслужившей своё скатерти, обшитой гирляндами и дождиком, юбка была из той же ткани. Получилось даже лучше, чем могла рассчитывать Альбина. Сшито наспех, как говорится на живульку, а много ли надо пятилетней девочке для счастья?
В итоге Альбина перестала ощущать себя скованно и даже была довольна компанией. Олеся радовалась встрече с летними друзьями, Нелли Борисовна и Идида Яковлевна были приветливы, если бы ещё Михаил не мельтешил перед глазами, а лучше ушёл куда-нибудь, было бы и вовсе хорошо. Жаль, что нельзя его выставить, всё-таки он здесь живёт, и он пригласил.
Цепкий взгляд Миши, кажется, не выпускал из вида Альбину. Он внимательно смотрел, пока она мастерила костюм Светику, до этого стоял в проёме кухонной двери и наблюдал за каждым движением Альбины, вызывая мурашки где-то в районе поясницы. Заставляя пылать щёки, ей и без того было не слишком-то уютно, ещё и разглядывал, будто видел в первый раз.
Альбина вздохнула, убрала иголку с нитками в шкатулку, огляделась вокруг в поисках – куда поставить, решила, что правильней спросить, а не хозяйничать в чужом доме, и двинулась на кухню.
- Скажи, пожалуйста, где мне стелить нашим гостям? – Нелли Борисовна сверлила взглядом сына, приподнимая вопросительно брови. – Ты ведь не думаешь, что они отправятся домой ночью, пешком?!
- Не думаю, - Михаил флегматично посмотрел на мать. – У нас что, нет места? – закатил глаза. - Олесю в детскую устрой, всё равно будут играть, пока не вырубятся.
- Я спрашиваю не про Олесю.
- Сама-то ты как думаешь? - с ехидцей проговорил Михаил.
Альбина, если бы её спросили, не знала, что ответить. С одной стороны, глупо изображать невинность, да и целомудрие тоже, особенно учитывая, что на свадьбе сестры, кажется, только слепой не видел, как Альбина выходила утром из шестнадцатого домика, где остановился Михаил. А с другой – неудобно. Именно перед Идидой Яковлевной неудобно и немножечко перед Нелли Борисовной. Глупо, конечно. Очень глупо!
- Я об этом думать не собираюсь, это твоя жизнь. Ты моего мнения никогда не спрашивал! Всегда поступал, как считал нужным. Всегда!
- Не заводись, - процедил Миша. – Постели в комнате Матвея.
- Что?!
- Что? Он женился, мам, сейчас со своей женой встречает Новый год на её базе отдыха, заодно решая вопросы строительства спортивной базы. Женился, а не умер! Оставь скорбные ужимки, - улыбнулся, словно через силу, Михаил.
- И всё-таки, я не понимаю, почему девочка одна в такой день? Как они могли? Это возмутительно!
- Не драматизируй.
- Но как такое может быть?! Бросить родную дочь, сестру, одну с ребёнком, и в такой день!
- Знаете, - Альбина решила, что молчать, продолжая изображать мебель, не стоит. Это её родные, и она никому не позволит отзываться о них плохо. Она не инвалид, чтобы ей непременно составляли компанию и тем более развлекали. – Они там не загорают, вообще-то! Сейчас Новогодний сезон, все домики забронированы, Роза, наверное, за сегодняшний день и не присела ни разу, как и мама, и ваш сын тоже. Мне-то что, Деда Мороза вызвала, торт испекла, шампанское выпила – Новый год и прошёл, а они – хорошо, если позавтракать успели.
- Что вы, милая, я ничего плохого не имею в виду! – спохватилась Нелли Борисовна. – Просто я несколько удивлена тем, что молодая и красивая женщина осталась без подходящей компании на Новый год. Вот и всё.
- Почему же «без компании», - Михаил широко улыбнулся. Демонстративно прихватил Альбину за плечи, показалось, что-то хрустнуло. – А мы? А я? Малыш, я же лучше собаки? - вспомнил слова из популярного в своём детстве мультфильма.
- Я стелю в комнате Матвея, - отрапортовала Нелли Борисовна. – Потом накрываем на стол, время к одиннадцати подходит. Миша, ты к детям. Альбина, вы поможете мне.
- Конечно.
- Слушай, - когда вышла мама, Михаил засмеялся. – Признавайся, что ты ей подсыпала?
- Она всего лишь попросила помочь на кухне, - пожала плечами Альбина. – И накрыть на стол.
- Всего лишь?! Ты не знаешь эту женщину!
- Я знаю, - пожала плечами, твёрдо кивнув. – Если вас она не пускает на кухню, значит, вы все криворукие!
Стол ломился от яств, столько сложно приготовленных блюд одновременно Альбина редко встречала. Фарфоровый сервиз, приборы, украшения, свечи. Всё со вкусом, изящно и как-то добротно, с традициями. И ёлка в гостиной стояла огромная, живая, и под самый потолок с лепниной, украшенная стеклянными шарами, игрушками, пёстрым серпантином и светящейся электрической гирляндой. Под ёлкой – игрушечные Дед Мороз, Снегурочка и поющий снеговик с ярким оранжевым носом. Как в старом кино, красивом и немножечко сказочном.
Дружно слушали куранты, взрослые подняли по фужеру игристого, а дети отсчитывали девятый удар и, зажмурившись, загадывали желание. Все шутили, смеялись, даже Михаил выглядел почти нормальным человеком. К часу ночи Идида Яковлевна напомнила про фейерверк, заигравшаяся малышня тут же всполошилась и, толкая друг друга, ринулась в прихожую одеваться. Собрался не только Михаил, но и Нелли Борисовна и Идида Яковлевна. Все шумели, толкались, путались в пуговицах и теряли перчатки, пока не выбрались на улицу, где запускали светящиеся шары и искры под восторженный визг детей и прохожих.