Ступая по шёлку

- Царица должна иметь гадов, подобных этим, чтобы казнить неугодного ей раба или вельможу.

- Но как же я могу казнить змеёй, если она столь опасна, что даже приближаться к ней нельзя?

- Царица никогда не убивает своими руками.

- Я могу не казнить или сделать это иным способом? – Айола никогда не отдавала приказы о казни, никогда не присутствовала при них, убийство – дело мужей, никогда женщины Королевской семьи не могли испачкать руки свои кровью и смертью.

- Конечно, - младшей дочери Короля показалось, что непроницаемое лицо её Царя и господина улыбнулось, совсем немного, но в этот миг словно маска слетела с Горотеона, и он стал менее ужасным и похожим на человеческого мужа, а не на каменное изваяние. – Никто не ждёт, что Царица будет вершить суд, пока её Царь с ней, но она должна знать, что подобные твари в её распоряжении, смерть от укуса этих змей настолько ужасна, что любой несчастный, приговорённый к ней, выбрал бы четвертование.

Царица отступила и почувствовала холод, пробежавший по спине. Ей показалось, что змей стало больше, и они расползались по зале, а одна из них заползла ей под платье. Мелкая дрожь стала бить младшую дочь Короля, она попыталась отпить из своего кубка, но зубы ударились о серебро, и ей не удалось сделать ни глотка.

- Вам нравится напиток, Царица?

- Да, похоже на вино из наших погребов, мой господин.

- Это сок.

- Сок?

- Да, напиток из тех же плодов, из которых изготавливается вино, но без хмеля.

Айола повторила про себя новое слово. Она старалась запоминать новые слова или выражения, и если многие не понимала дословно, то общий смысл некоторых фраз становился ей понятен. Младшая дочь Короля понимала, когда старуха кричала рабыням, чтобы те готовили воду или масла для Царицы и раздевали Айолу.

Она чувствовала усталость, ломота и сонливость вернулись к ней, как и боль внизу живота. Выросшая в Королевской семье, глядя на своего отца, брата и сестру, она знала, что не может пренебречь своими обязанностями, как бы ни устала Царица, она должна находиться в зале и присутствовать на церемонии.

- Вы чувствуете усталость, Царица? – спросил её Царь и господин.

- Нет, мой господин, - сразу ответила младшая дочь Короля, опасаясь гнева и того, что её сонливость проступила на лице.

Царь Дальних Земель подал едва заметный знак рукой, и в зале воцарилась тишина. Горотеон встал и подал руку Царице, после чего помог ей спуститься по ступеням, словно она шла по льду, и двинулся с ней через залу по шёлку, что лежал у неё под ногами.

Младшая дочь Короля едва поспевала за шагами своего Царя и господина, иногда он замедлял шаг, люди, сохранявшие молчание, глубоко кланялись Царю и Царице, рабы кланялись ниже всех, наложницы,появившиеся позже, в разгар празднования,не закрывали лицо руками пред ликом Царя и Царицы.

Дойдя до конца залы, Айола увидела свою стражу, которая тут же присоединилась к ней, ступая на несколько шагов позади, как и рабыня, поправившая её одеяния, шла сзади, пока младшая дочь Короля продолжила свой путь одна по шёлку к своим покоям.

Девушка надеялась отдохнуть, её клонило в сон, и усталость сковывала её тело, но сухая старческая рука схватила Айолу и стала снимать с неё одежды, толкая в сторону тёплой воды и благовоний.

- Этой ночью Царь Дальних Земель призовёт тебя к себе, дитя моё, - шипела старуха, пока усаживала Айолу в воду. – Ты должна быть готова для своего Царя и господина и не вызывать его гнев.

- Чем я могу вызвать гнев Царя?          

- Чем угодно, дитя моё, чем угодно, ты неумела, а вместо того, чтобы учиться, занимаешься со своим зверем, бедра твои узки, а грудь недоразвита, слишком много крови вышло из тебя, дитя моё, слишком много, Царь будет гневаться.

-Но почему сегодня? – Айола полагала, что церемония окончена вчерашней ночью, и сегодняшней она сможет отдохнуть.

- Семь дней в середине твоего лунного цикла Царь обязан призывать тебя к себе, и так каждый цикл, пока  чрево твоё не понесёт наследника для Дальних Земель, остальные его ночи  распределены на наложниц, никто не должен быть обижен, но Царь могучий муж, и каждой хватает его ласки.

Её долго умасливали и натирали «кремами», волосы её оставили распущенными, спрятав под мантильей, и, наконец, она прошла свой путь по шёлку, в окружении своей стражи, которая остановилась перед покоями её Царя и господина, и уже стража в зелёных одеждах отворила двери перед Царицей и тихо закрыла их, оставляя Айолу одну.

Ложе, на котором проходила её брачная ночь, уже было разобрано, и она стояла посредине большого помещения, отделанного мозаикой столь причудливых узоров, что казалось, они не повторяются ни разу, но, присмотревшись, она поняла, что повторения есть. Красный цветок, синий, зелёный… Напротив окна была мозаика, полностью повторяющая витраж в окне, и Айола могла только представить, как сверкали крылья диковинной птицы на стене с первыми лучами солнца.

 Мебель, изготовленная из тёмного дерева, массивная и резная, со страшными изображениями животных, и удивительные подставки под столами – витые, тяжёлые, не похожие ни на какое дерево, когда-либо виденное младшей дочерью Короля. Такие же столы стояли рядом с тронами Царя и Царицы, мужчины ставили их сбоку от трона, а быстрые рабыни украшали их яствами, от сладостей и фруктов до мяса, и следили, чтобы они не заканчивались. Она дотронулась до подставки и поняла, что она холодная, как бывает меч или кинжал, но оружие мужчин сверкало холодом, а витые подставки были темны.

Услышав шум, она быстро обернулась и увидела в широком проёме своего Царя и господина, он словно давно наблюдал за младшей дочерью Короля, которая тут же поклонилась, как подобает рабыне, и быстро встала – она не рабыня. Царь отошёл в сторону, коротко приглашая младшую дочь Короля в опочивальню. Она стояла в центре и не знала, что ей следует делать или говорить, старуха сказала, что Айола должна быть покорной  и постараться понравиться своему Царю и господину, но как это сделать – она не сказала.