Страница 88 из 101
Желание, похоть, страсть, любовь, нежность – всё смешалось в сердце и теле Аралана, и не видел он выхода, не хотел брать силой, принуждать, заставлять, как требовало тело его, жену свою, чтобы разделила она с ним ложе, но ждать решительности её становилось невыносимо. Даже после сокрушительных побед и таких же поражений не чувствовал Аралан такой усталости духа и тела, как от изнуряющей борьбы с требованием тела своего войти в жену свою, как и подобает мужу её.
Наследник Аралан закрыл тяжёлые веки и погрузился в дымку сновидений.
Открыл глаза резко, считая, что разум его покинул тело его, что злой дух наслал морок на глаза его, что видели тонкие руки жены своей прямо перед лицом своим. Тонкие, почти прозрачные пальцы с вязью, перстнями, кольцами и браслетами на тонких запястьях, что украшали их.
Ледяные руки пробежались по лицу Наследника, остановились у шеи и двинулись дальше, под шёлк простыней, где остановились под глухой вздох, смешавшийся с вскриком, словно острая боль пронзила Эльиинг.
- Эльиинг?! – Наследник видел, что это не игра злых духов, что в его покоях действительно жена его, в одежде, в которой часто видел её в покоях своих – халат с широким шёлковым поясом, без вышивок и каменьев, что обхватывает тонкую талию Эльиинг в несколько раз и стекает вниз, к ногам её, теряясь в складках шёлка. - Эльиинг?!
- Это правда? – жена его не поклонилась, как подобает, мужу своему, не назвала его господином, она отступила на три своих шага. Три! А потом ещё на два. - Это правда?
- Что ты делаешь здесь?
- Правящая Царица мне сказала, что я имею право находиться в покоях мужа своего тогда, когда только пожелаю этого. Она не обманула?
- Нет, поверь, она не станет обманывать тебя, но… Эльиинг, ты пугаешь сердце моё и дух. Почему ты пришла?
- Это правда? Рабыни говорили – тебя наказали… плетью. Как рабыню или негодного конюха. Я не поверила, не поверила, но это правда?! Правда! Я вижу!
- Правда, я нарушил закон Дальних Земель, я нарушил приказ Царя и Правящей Царицы, и я понёс наказание. Это закон, Эльиинг. Так должно поступать не только с подданными нашими, но и с собой в первую очередь. Я – тот, кто должен следовать законам, защищать закон, и я – тот, кто нарушил его.
- И ты… ты брал силой тела женщин? Конечно… конечно, ты брал, воин! Ты – воин… Мужчина! Если Наследника ждёт наказание, Наследника, от чьего благополучия зависит мир на всех Дальних Землях, то что может ожидать остальных? – Эльиинг пятилась к широким дверям опочивальни и в ужасе смотрела на мужа своего.
Мантилья, что скрывает волосы жены мужа своего от посторонних глаз, держалась крепко на гребнях, халат же, без застёжек, манил дёрнуть за длинный пояс и обнажить Эльиинг… взять её.
Сейчас.
Немедля.
Это дурманило разум, Аралан не понимал слёз Эльиинг, не слышал слов её, видел лишь губы, которые следует целовать, захватить в плен и терзать, пока не услышишь в ответ стоны наслаждения, а не…
- Насиловал! – Насиловал? Он насиловал?
- Я не насиловал, Эльиинг, никогда, не насиловал юных дев и молодых женщин, у меня довольно наложниц, чтобы я не нуждался в ласках простолюдинок, - голос Аралана становился грубее, властнее, злее.
- Тогда за что тебя наказали… Так!
- Я нарушил закон, - Аралан надвигался на Эльиинг. Злость охватывала его тело и дух, злость пускала корни в разуме его и отравляла воздух вокруг, не давая вздохнуть грудью полной, как хотел этого Аралан.
Эльиинг хотела дёрнуть дверь, не дожидаясь ответа стражи, но муж её – воин. Лучший в Дальних Землях. Муж её – воин, который может перехватить любое движение врага своего. Муж её – не выпустит из рук своих жертву. Никогда.
Эльиинг была зажата, словно в тисках. За спиной её была массивная дверь, которая не откроется никогда, не откроется, хоть кричи, хоть плачь. Стража, слыша шум и голос Наследника, никогда не подойдёт к дверям его без приказа его, никогда не откроет и не выпустит из этих тисков Эльиинг. Перед глазами были бугры мышц мужской груди, которая поднималась и рвано опускалась от быстрого дыхания Аралана, а с двух сторон были руки – большие руки мужа её, и Эльиинг вспомнила, заново увидела, какая пугающая стать у этого человека с обманчиво мягкой внешностью и улыбкой, что видела она у мужа своего лишь в покоях своих.
Аралан нависал над женой своей и хотел лишь одного.
Хотел и делал.
Горячая рука его прижала к себе хрупкое женское тело, и Аралан задохнулся от близости такой, от мягкости груди под слоями шёлка, что вжата в обнажённую грудь мужчины. Другая сдвинула ненужные слои шёлка и оставила горячий след от руки, которая пылала от желания, на внешней стороне бедра, гладкого, прохладного, и прошлась по внутренней стороне, от колена до самого слияния бёдер, до самой нежной, самой гладкой и желанной поверхности…
Эльиинг некуда было бежать, она не могла даже пошевелиться, одна рука мужа и колено крепко фиксировали Эльиинг, другая выводила тонкую замысловатую вязь на бёдрах её и животе.
Аралан задыхался от собственного желания, от аромата благовония, что пользуется жена его – сладкого и свежего, подобно весеннему ветру, от мягкости её податливого тела и груди. От дыхания рядом, от практически невесомости Эльиинг, которую он поднял, прижимая к себе, утопая в собственной похоти.
- Эльиинг, - его движения уже не были изучающими, он брал, то, что принадлежит ему по праву.
Его руки стали требовательными, они сжали ягодицы жены, изучая пальцами всё, до чего хотел и теперь уже мог дотронуться. Имел на это все права, пред всеми богами, людьми, друзьями и врагами. Он держал Эльиинг на весу, вжимая в дверь спиной и вдавливаясь ноющим пахом ей в живот.