Служебный брак

— Служебный брак? — судья нахмурился. — Фиктивный? Вы пытались обмануть закон?

— Да, ваша честь, — твёрдо ответил Аарон.

— Вы отдаёте себе отчёт в том, что своим признанием вы отдали наследство Аарона-старшего его вдове Пенелопе Анжеле Муракко?

— Да, ваша честь.

Всё он осознавал, Аарон был слишком делец, чтобы не видеть последствия своего шага, как ближайшие, так и на перспективу. Последствия, которые коснутся не только стратегии в отношении «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа», но и судьбы «TNK AA Group Capital Investing», да и всего, что так или иначе затрагивает интересы Абалденных.

Икающий, растерянный зайчишка стоил любых последствий. Аарон не мог допустить дальнейшего унижения чести и достоинства Лилии Котёночкиной, не хотел, чтобы девушку мучили комплексы неполноценности на пустом месте, их у неё и без того хватало. Он не мог позволить дальнейшего издевательства над своей женой.

А «Супервайзинг строительства скважин нефти и газа»… Да пусть черти его дерут!

— Мистер Абалденный, — огласил судья после непродолжительного перерыва. — Я нисколько не сомневаюсь в вашей искренней и истинной любви в отношении миссис Абалденной. Только искренне любящий мужчина способен пойти на жертвы, на которые пошли вы. Отказаться от поистине баснословной суммы ради женщины может только истинно любящий мужчина, но закон — есть закон. Вы совершили мошеннические действия с целью получения наследства, в чём лично признались, чем вынесли себе приговор. Наследство передаётся Пенелопе Анжеле Муракко.

Удар молотка судьи прозвучал набатом для Аарона.

На несколько тягостных, бесконечных минут восстановилась невыносимая, звенящая тишина, как дань памяти самому удачливому дельцу современности. Как минута молчания в честь безвременно погибшего брака Абалденных Лилии и Аарона, бесславно почившего на поле сражения бесчестия с честью. Совести и жажды наживы. Лжи и правды. Плюшевых зайцев с акулами бизнеса.

Тишину прорезал торжествующий вопль Пенелопы Анжелы Муракко, гогот жирного адвокатишки, щелчки фотоаппаратов, крики репортёров, попавших на жареную сенсацию, прямо сейчас взрывающую интернет-сообщество и официальные СМИ.

Аарон Эрнестович Абалденный с отрешённым лицом наблюдал за происходящим, смотря сверху вниз на бушующее людское море, не слыша восторженные крики и вопли ликования:

— Мистер Абалденный отказался от баснословной выгоды ради жены!

— Мистер Аарон Абалденный искренне любит миссис Лилию Абалденную!

— Миллиардер влюблён в собственную жену!

— Искренняя и истинная любовь имеет цену?

— Сколько стоит любовь Абалденного?

— Где она? — Аарон посмотрел на Григория, стоявшего рядом, плечом к плечу с начальством и объектом для пристального внимания и охраны.

Лилия исчезла из зала суда стремительно, он не успел увидеть, кто и куда увёл Зайку. Зачем? Почему? Что происходит, чёрт дери всё и вся?!

— На пути в аэропорт, мальчик мой, — спокойно ответил начальник службы безопасности. — Дома она будет в безопасности.

— Пожалуй… — нехотя согласился мужчина, проигравший суд, признавший на весь мир себя неудачником и мошенником, остававшийся удивительно спокойным к данному факту.

К потере денег и репутации, ко всему на свете, и если прямо сейчас на площадь перед зданием суда упадёт метеорит, Аарон Эрнестович безмятежно шагнёт под его удар.

— Мой сын — гений! — услышал Аарон сквозь гвалт голос отца. — Даже я бы до такого не додумался! Делец!

— Что? — растерянно спросил Аарон.

— Суд признал, в браке Аарона-младшего есть место искренней и истинной любви! Мы подадим апелляцию и отсудим у Пенелопы наследство безумного старикашки! Посмотри на это, — Эрнест взмахнул рукой, показывая на восторженно рукоплещущую толпу. — Народ на твой стороне, мальчик мой, ты сделал поистине гениальный ход, признав брак служебным! Люди любят сказку «Золушка», толпа в восторге от твоего поступка! Стратег!

Глава заключительная

Жизнь Лилии Котёночкиной была не слишком счастливой, а сама Лиля не очень удачливой. Один раз ей улыбнулась фортуна, и Лиля воспользовалась ею на полную катушку.

Она вступила в брак, называемый «служебным» — именно таким образом звучала формулировка в соглашении между Абалденным Аароном Эрнестовичем и Лилией Михайловной Котёночкиной, — и получила за это, ни больше ни меньше, а целых семь миллионов триста восемьдесят семь тысяч рублей безналичным расчётом на личный счёт. И, конечно, вещи и подарки, полученные в браке, включая ювелирные украшения и электронику. Вадик сказал, что все эти вещи стоят неимоверно дорого. Например, за одно платье, в котором она гуляла по набережной Геленджика, можно выручить сумму, на которую вполне реально купить кухонную мебель. Итальянскую, такую же, как платье. Лиля пока не решилась на столь кардинальные меры. Оказалось, девушка была не только не очень удачливой, но ещё и сентиментальной.

А ещё Лилии досталась Пипа, оказавшаяся на редкость дорогой и породистой собакой. Это не имело значения для Лили, она вовсе не собиралась расставаться с товаркой, к которой привыкла. Пипа была смышлёной и, в отличие от Измаила Иннокентьевича, не агрессивной.

Также у Лили осталось много воспоминаний и впечатлений. Она летала на личном самолёте, обедала в дорогих ресторанах — иногда ела очень странные блюда. Пила шампанское за баснословную цену, оказавшееся кислым. Красовалась в диадеме из чистейших бриллиантов — оказалось, никакие они не друзья девушек. Лиля всё время опасалась, что украшение слетит и потеряется, даже голова разболелась от напряжения. И даже занималась сексом — ей начало казаться, что это довольно приятное времяпровождение. Одним словом, ей точно будет, что вспомнить в старости.

Целое приключение! Она и в Америку летала. Правда видела её только из окна автомобиля и немножечко с крыльца суда, но ведь видела! Дышала воздухом демократии! Свободы!

Что и говорить, не очень-то удачливой Котёночкиной Лилии внезапно улыбнулась удача.

Когда миссис Абалденную вывели из зала суда, где шумело людское море, посекундно сверкали вспышки фотоаппаратов, визжали журналисты, корреспонденты прорывались к ней сквозь плотное кольцо охраны, её тут же усадили в поданный автомобиль и отправили на родину. На частном самолёте, как и доставили. А по прилёту слегка обалдевшую и бесконечно несчастную Лилю привезли в имение Аарона Эрнестовича Абалденного.

Там её дожидалась Пипа и вещи, оставленные в номере в Геленджике. Собачка Лиле обрадовалась, вещи остались безучастными, впрочем, девушка оплатила им взаимностью.

Наутро, намучившись одна в огромном доме, после бессонной ночи — Лиля от чего-то чувствовала себя несчастной, ей постоянно хотелось плакать и увидеть Аарона… Эрнестовича, — она сбежала в свою родную комнату в родной коммунальной квартире, захватив с собой Пипу.

Какое-то время она ожидала погони, но никто за ними не гнался. Парочка благополучно добралась в центр города, к вечеру же привезли вещи Абалденной Лилии Михайловны, о чём она расписалась в бланке доставки.

Надо признать, что счастливее Лилия Котёночкина, вернее, Абалденная, себя не почувствовала, ей по-прежнему хотелось плакать, пропал аппетит, но стало спокойнее. Она немножко погрустила, потом занялась уборкой, а позже играла на рояле грустные мелодии.

Мария Ивановна задумчиво слушала концерт, Пипа лежала под боком у проявившего редкую снисходительность Измаила Иннокентьевича. Тот наслаждался серенадой Шуберта и особенно саундреком из знаменитого фильма «Хатико». А бедняжка Лиля сама не замечала, как во время исполнения по её щекам текли горячие слёзы.

— Вот что, — в конце спонтанного концерта сказала Мария Ивановна, погладив старческой рукой разомлевшую Пипу. — Деньги этот обалденный перевёл?

— Перевёл… — всхлипнула Лиля.

— Завтра поедем квартиру покупать, а то, неровен час, дефолт какой-нибудь придумают или кризис экономический. Вчера только сказали по радио, что экономика в рецессии. Правда, потом по телевизору всё опровергли, мол, всё хорошо у нас. Пенсии растут, квартплату понизили. Она, правда, стала выше, но это инициатива на местах, главное — макарошки дешевеют! Макарошки — то, может, и дешевеют, а квартиры дорожают. А то получится, зря ты мучилась с лиходеем этим.