Повесть о дружных

- Стойте, ребята,- сказала Таня,- я придумала! Девочки, бегите в ближнюю избу, принесите картофельных очистков...

- Ну и что?

- А вот увидите.

Манька и Нюра побежали в деревню.

Машка дремала. Мальчики презирали затею Тани.

- Ничего из этого не выйдет, зря девчонок погнали!

- Ее бы домкратом поднять...- сказал Петька.

- Еще что выдумаешь! Свинью домкратом!

Вспотевшие девочки притащили большое ведро очистков.

Таня взяла горсть и положила у края лужи. Машка подергала пятачком, похлопала ушами и лежа потянулась к картошке. Но Таня быстро отодвинула кучку подальше. Вкусный запах шел от кожуры и щекотал Машкины ноздри.

И вот, нехотя и лениво, она поднялась на короткие ноги. Вылезла из лужи, вмиг проглотила шелуху и просительно хрюкнула.

Таня взяла новую горсть очистков и бросила у своих ног.

Машка подошла к Тане.

И вот Таня двинулась с ведром в руках, протягивая вкусную дорожку из картофельных очистков. И Машка пошла по дорожке вслед за Таней.

Свинья сопела и чавкала, а ребята хохотали, глядя на одураченную Машку. Так они дошли до самой свинофермы.

А Таня так и не догадалась, что помогли ей старые сказки, помогли мальчик с пальчик и веселый портняжка, уводящий Единорога.

Бой на картофельном поле

Дни шли за днями.

Всё так же двигалась и двигалась вперед на запад Советская Армия, всё так же от темна до темна работали колхозники, так же склонялись ребята над тетрадками.

У каждого были свои заботы, а Иван Евдокимович ходил совсем хмурый.

В колхозе не хватало рабочих рук. Прискакал из района нарочный, привез приказ: срочно убирайте картошку,- ждут заморозков, падут холода на промокшую осеннюю землю,- и пропадет урожай.

Частенько выходит Иван Евдокимович на картофельное поле, стоит, опершись на палку, и думает, думает...

Ветер треплет седую бороду.

Гектар за гектаром тянутся поля, побуревшая ботва мокнет под мелким дождем, а рук так мало!

Уже считали-пересчитывали в правлении колхоза, думали, с каких работ можно снять людей, а из райкома всё торопят: скорей, скорей, чтобы ни одного клубня не замерзло!

Иван Евдокимович пришел к Марье Дмитриевне. Она выслушала его и сказала решительно:

- Что ж, на субботу с полдня и на воскресенье мобилизую учителей и старших школьников. Сама, конечно, пойду. На остальные дни выделю вам только Власьевну. Учебе ничто не должно мешать.

- И на том спасибо,- сказал Иван Евдокимович и, вздохнув, ушел.

Вот он стоит на школьном дворе и всматривается вдаль.

Что такое детская эта подмога, когда здесь нужны десятки здоровых рук?

Власьевна подошла к нему, заглянула в глаза.

- Ну, как?

- Неважно, Афанасьюшка. Не хотел я помощи просить, да придется. Пойду позвоню в райком, там посоветуют.

- Иди, иди, в райкоме уж что-нибудь придумают. А ты самому Сергею Ивановичу звони.

- Конечно, ему...

- Я вечерком забегу к тебе, Иван Евдокимович.

- Ну... ну...

И Иван Евдокимович идет звонить в район.

Через два дня из райкома сообщили, что организуют помощь из города.

В субботу всё было готово к приему городских.

В сельсовете, в правлении колхоза расстелили на полу свежую солому. Женщины принесли подушки, истопили печи. На поле притащили большой котел, приготовили щепу. Стали варить работникам картошку и щи. Щи хоть и пустые, без мяса и масла, да горячие и пахнут свежими овощами и зеленой петрушкой.

Колхозники тащили кто что мог для дорогих гостей. Тетя Дуня принесла ведро квасу, с фермы прислали творога, для школьников накопили молока. Иван Евдокимович заглядывал повсюду, обо всем заботился.

- Люди к нам с помощью, мы к ним с приветом. Смотрите, бабоньки, чтобы всё по-хорошему. Лопаты наточены? Мешки приготовлены? Лошади кормлены?

И вот загрохотали по проселку машины.

Колхозники сгрудились на крыльце правления. Иван Евдокимович почистил рукавом медали на груди и приосанился.

Звено дружных, конечно, вертелось впереди всех. Манька всё пыталась влезть на ограду. А Нюра дергала ее за юбку.

- Слезь! Ты не воробей на ограде сидеть. Люди приедут городские, а ты словно из лесу выскочила.

Но Манька ее не слушала.

Вот машины загудели у околицы. Ребята бросились навстречу. Саша распахнул воротца и сдернул шапку:

- Здравствуйте!

- Здравствуйте! Здравствуйте!

Два грузовика были полны людей. Кого тут только не было! И солидные, седоусые рабочие с въевшейся в кожу металлической пылью, и девушки-комсомолки, и военные, и пожилой инженер в больших роговых очках. Шутка ли, пятьдесят человек помощников!

Люди соскакивали с машин, разминали затекшие ноги и сразу же хватались за лопаты.

- Куда брести, папаша? - спросил бойкий паренек у председателя.

- Одну минуточку, молодой человек,- остановил его Иван Евдокимович с достоинством и поднял руку.- Товарищи,- сказал он негромко, но внятно,колхозники наши благодарят вас за помощь. Спасибо вам, други. Не для себя мы вас встревожили, а для родной нашей армии. А теперь пойдем.

Люди рассыпались по полю. Работали по двое. Таня с Нюрой, рядом Лена с Галиной Владимировной, потом Власьевна с Марией Петровной. Марья Дмитриевна у весов с карандашом в руке, и дальше, сколько видит глаз, всё клонятся и клонятся люди над черной промокшей землей.

Таня крепко хватает жухлую ботву и тянет ее на себя. А Нюра вонзает лопату и выворачивает землю. И лежат в яме розовые картофелины, словно маленькие поросята.

Таня и Нюра сразу переходят к другому кусту, а малыши выбирают картошку из ямы, складывают в ведра, в мешки. Даже круглая Тонька роется в земле. Даже кашинские невесты стайкой работают вместе. А мальчики таскают ведра и, взвесив, высыпают картошку в телеги.

Ничего, что земля сырая, что на лопату налипают комья, что стынут руки и сверху сеет мелкий холодный дождик. Всё-таки весело работать, когда поле гомонит звонкими голосами.

Оказывается, не все умеют копать картошку.

Власьевна подходит к пожилому инженеру. Тот растерянно смотрит на ботву в своих руках. Он как ухватится за нее, так и оборвет у самой земли. А его напарница, молоденькая девушка в пестром платочке, сердится:

- Ну, что это вы, Георгий Георгиевич, опять?

- Опять,- беспомощно разводит руками инженер.- Она как-то, простите, обрывается.

- Что ты на человека нападаешь? - говорит Власьевна.- Может, им впервой приходится. Дайте-ка я вам покажу!

Инженер и Власьевна склоняются над кустом.

- Вот так.

- Благодарю вас,- говорит инженер.- Теперь я понял: способом первого рычага.

Девушка смеется.

- А ты не смейся,- останавливает ее Власьевна,- гражданин, наверно, в своем деле на заводе - орел!

- Ну, на заводе, конечно,- уважительно говорит девушка.

- То-то,- и Власьевна спешит дальше еще кому-то помочь, еще чему-то научить.

А народ всё прибывает.

Пришли из района, из дальней МТС, из лесничества. И тут оказалась проруха: многие женщины-одиночки привели с собой ребят: не на кого было оставить. И вот толкутся они около матерей, мокнут под осенним дождиком, падают в липкую грязь. Хнычут тоскливо и мешают работать. А на них раздраженно шикают занятые люди.

- Вот что,- говорит Лена Галине Владимировне,- так нельзя. Надо где-то ребят пристроить. Чижик, а Чижик! Иди сюда! Вы с Нюрой соберите всех этих крикунов, а я побегу к Марье Дмитриевне, попрошу пустить их в школу.

- Да что ты,- говорит Галина Владимировна,- и не ходи! В школе сейчас чистота. Пустят тебе туда этих пачкунов!

- Да что и ходить,- вступает в разговор тетя Дуня.- Что им там за радость! Ни прилечь, ни присесть, ни чайку попить! Забирай их, Таня, в мою квартиру, и пачкунов, и чистеньких. Там и печку затопите, и щей наварите.

- Ну, Чижик,- говорит Лена,- зови Нюру и Маню и принимайтесь за дело. Да смотри, чтоб всё было в порядке. А я Ивану Евдокимовичу доложу.